Сигурд не заслуживал собственной жены, зато Блайя делала всё, чтобы помочь ему подняться из того дерьма, в котором он перманентно находился. Чертов нытик, вечно клянчивший в детстве внимание матери и отца, ненавидящий Рагнара и Аслауг за то, что они видели его насквозь! Он во всех его жизнях был и оставался таким, и во всех жизнях за его спиной стояла Блайя, слепо его обожавшая. Ну да, конечно! Он ведь был му-зы-кан-том, а девчонки любят таких… Тонко чувствующих? Черта с два! Тупых и самовлюбленных идиотов, не способных ни на что, кроме бряцания на гитарках…

Ивар видел, как Блайя что-то прошептала Сигурду на ухо, и он покачал головой, не соглашаясь с ней. Интересно, о чем они говорят?

Блайя знала, что делать, чтобы спасти шкуру Сигурда, и теперь Ивару приходилось мириться с их присутствием здесь, и даже иногда — с тем, что он не мог спокойно существовать в своем доме, зная, что они где-то там есть. И, возможно, скатавшись на кухню за чашкой кофе в два ночи, он увидит их там. Целующихся. В лучшем случае. Это он хотя бы смог бы понять, наверное. В худшем — он увидит что-то вроде той милой до тошноты сцены, когда они поедали пирог из одной тарелки, и лица у обоих были вымазаны в джеме.

И это было мерзко.

Иногда Ивар думал: не рассказать ли Лагерте, на кого Блайя оформила завещание? Но этот шаг разрушил бы всё, что он так долго создавал, и часть бизнеса оказалась бы в руках Бьерна, а им невозможно было управлять. Никто не мог делать этого, кроме Лагерты. Пусть лучше казино Осберта остаются в руках Блайи и Сигурда. По крайней мере, когда имущество Эллы окончательно перейдет к Блайе, он, быть может, сумеет убедить её, что управлять его бизнесом она не сможет, и предложит на пост управляющего кого-то, кто был бы лоялен к нему, Ивару.

Он обвел взглядом родственником, потер подбородок.

И всё же, зачем Флоки собрал их всех? Он запаздывал или специально не торопился, и, не знай его Ивар всю свою жизнь, он подумал бы, что Флоки над ними издевается. Это было вполне в его духе, и Ивар бы не удивился, узнав, что идея поселить всю семейку вместе в одном доме ради наследства принадлежала вовсе не Рагнару, а его личному юристу-трикстеру.

Собрать всех Лодброков под одной крышей было худшей идеей, что приходила в голову его отцу. Рагнар знал, что Уббе и Хвитсерк не в состоянии поделить одну женщину, и что Ивар и Сигурд вряд ли бы на одном поле посрать присели без особой на то необходимости. И знал, что Бьерн, обожавший младших братьев, когда они были детьми, считает несправедливым то, как отец выделял его, Ивара, из всех своих сыновей. Смесь была взрывоопасной, и Ивар с интересом ждал, что же произойдет.

И швырнет ли он снова Сигурду нож между глаз?

Почему-то Ивар не сомневался, что этот же нож Блайя вгонит ему в шею, как только у неё будет такая возможность. И это делало историю ещё интереснее.

Флоки прибыл через десять минут, в сопровождении невысокой хрупкой молодой женщины. Ивар увидел их в окно и нахмурился: прежде их поверенный никогда не позволял себе явиться в дом Лодброков не в одиночку. В солнечном сплетении заворочалось нехорошее предчувствие, такое горькое, что Ивар мог ощущать его вкус на языке.

Девушка осталась за дверью, в коридоре, что выглядело ещё более странным.

— Прошу прощения, что задержал вас. — Флоки вошел в кабинет. В руках у него была уже знакомая всем папка с завещанием отца. — У меня есть некоторые новости относительно имущества Рагнара Лодброка, и я счел нужным сообщить их вам до того, как вас всех вызовет на заседание пробационный суд.

Ивар напрягся, сжимая подлокотники своего инвалидного кресла так, что побелели пальцы.

— Вынужден сообщить, — Флоки откашлялся, но в его глазах застыло хитрое выражение, — что суду придется пересмотреть размер долей, которые вы получите в результате выполнения всех условий завещания мистера Рагнара Лодброка. Только вчера мне стало известно, что за месяц до собственной смерти Рагнар Лодброк женился в третий раз.

У Ивара почти отвалилась челюсть. Ощущение это было неприятным до крайности. Впрочем, лица дражайших родственничков были не лучше. Не он один не ожидал от Рагнара такого фортеля.

— Повторите, мистер Флоки? — Ивар повел рукой в воздухе. — Вы сейчас сказали, что мой отец был в третий раз женат, я не ослышался?

Этого вкрадчивого голоса испугался бы любой, кто хоть немного был знаком с ним, но только не Флоки, который знал Ивара ещё ребенком.

— Совершенно верно, мистер Лодброк. И в свете открывшихся обстоятельств, я подозреваю, здесь всем интересно увидеть вдову Рагнара?

Если бы Ивар не был так поражен происходящим, он бы вдосталь насладился выражениями физиономий своих братьев. Лицо Бьерна окаменело. Уббе хмурился, стараясь скрыть замешательство. Хвитсерк, наоборот, не скрывал шока, и с приоткрытым от удивления ртом выглядел крайне глупо. Сигурд хлопал глазами, что сова, а его губы непроизвольно сжались в тонкую линию.

Удовлетворившись произведенным эффектом, Флоки, который всегда был склонен к дешевым театральным фокусам, открыл дверь, впуская в кабинет невысокую девушку в деловом костюме. Её длинные русые волосы были собраны в хвост, и в целом она больше напоминала студентку, чем жену Рагнара, всегда любившего эффектных и шикарных женщин.

— Дамы и господа, — широко улыбнулся Флоки, — позвольте вам представить Иду Лодброк, жену Рагнара Лодброка!

Возникла тяжелая пауза. Ивар мог бы поклясться, что чертов трикстер наслаждался своим бенефисом. Не каждый день простому юристу удавалось удивить Ивара Лодброка!

А, кроме того, Ивар заметил реакцию Блайи на вошедшую. Она, приоткрыв рот, уставилась на Иду, и рука её непроизвольно метнулась к шее, на медальон с изображением змеи, будто он жег ей кожу. Сигурд тоже заметил это движение, и его ладонь легла на её бледные пальцы. Другой рукой он обхватил Блайю за талию.

В голове Ивара сложились два и два, и он догадался, зачем Сигурд ездил к жрецу Одина. Он просил защиты для своей женщины!

Новоявленная мачеха оглядела присутствующих, и вдруг её лицо озарила широкая улыбка.

— Блайя! — Она подошла к Блайе и обняла её. — Я знала, что увижу тебя здесь! Мы так давно не виделись!

На миг Ивар подумал, что перед ним — прекрасно срежиссированный спектакль, устроенный двумя подругами с целью пробраться в их семью, но изумление и замешательство на лице Блайи были неподдельными, и он обругал себя за поспешный вывод.

Взгляд, которым невольно обменялся с ним Сигурд, говорил, что не только он был ошарашен их знакомством.

То, как Блайя осторожно высвободилась из объятий Иды, говорило, что ей были непривычны её прикосновения.

— Сестренка, — протянул Ивар, обращаясь к Блайе и только к ней. Та вздрогнула от неожиданного обращения, ведь он никогда её так не называл. — Я правильно понимаю, что ты знакома с нашей новой родственницей?

— Мы были одноклассницами, — пояснила Блайя, всё ещё непроизвольно держась за медальон. Сигурд сомкнул руки у неё на талии, притягивая ближе к себе, и уголок рта Ивара дернулся.

Ида повернулась к Ивару.

— Ивар Лодброк, верно? — Она пересекла кабинет и, приблизившись к его столу, протянула ему ладонь. — Меня зовут…

— Ида Блэк, — усмехнулся Ивар, беря её руку и целуя запястье. — Не думай, что я не знаю, как ты выглядишь.

Уббе, Бьерн и Сигурд обменялись взглядами, красноречиво говорившими, что они тоже узнали дочь Исайи. Её появление в семье походило на хорошо продуманную диверсию.

— Ида Лодброк. — Она освободила руку из ладони Ивара. Как Ида ни старалась скрыть свои эмоции, на её щеках проступил легкий румянец, но голос по-прежнему звучал твердо и ровно. Она положила перед Иваром папку и раскрыла её, указав на единственный лежавший там документ. — Мое брачное свидетельство доказывает, что за месяц до смерти Рагнара я стала его женой.

— Подлинность свидетельства мы, разумеется, проверим. — Ивар едва взглянул на документ. — Мистер Флоки этим займется.