Ивар знал, что брат съехал в кювет, пытаясь уйти от несущейся прямо на него машины, вылетевшей на встречку. Врач был поражен, что Хвитсерка вообще удалось вытащить относительно невредимым из поврежденной машины, отделавшегося сотрясением мозга и необходимостью десять дней поваляться в больнице. Правда, Ивар считал, что сотрясать там нечего, и жизнь брату спас именно этот печальный факт.
Ивар приказал выделить Хвитсерку отдельную палату и хотел выкупить чертов этаж, но в платной — и очень, очень дорогой — клинике и так было не слишком много пациентов, поэтому большую часть времени Хвитсерку предстояло провести в гордом одиночестве: спать, пытаться есть и приходить в себя.
— Не ори, пожалуйста, — простонал Хвитсерк, пытаясь не двигать головой и глазами под сомкнутыми веками. — Не нравится, что в наших казино напиваются — езди туда сам.
— Мне не нравится, когда мой брат напивается, вместо того, чтобы сделать, что я его прошу! — Ивар стиснул зубы так, что они были готовы раскрошиться. — А потом влетает в дерево, чтобы не врезаться в чью-то машину!
За брата он по-настоящему испугался, и это его изумило. Ивару не хотелось думать, что было бы, если бы подушка безопасности не сработала. Он искренне считал своих братьев полными идиотами, но терять кого-то из семьи сейчас было бы очень не в кассу.
Kattegat Casino находился в Милуоки, штат Висконсин — одно из немногих казино, которым владели Лодброки, располагающееся вне Чикаго. Рагнар Лодброк родился в Норвегии, но в раннем детстве с родителями переехал в Милуоки, и весь его игровой бизнес был родом из соседнего штата. Даже после того, как отец братьев Лодброк перебрался в Чикаго, он не продал свое первое казино, и Ивар не собирался продавать его тоже.
«Но если мои тупые братцы, — подумал Ивар, глядя на Хвитсерка, — продолжат нажираться во время рейдов в Милуоки, придется его продать. Блэк уже давно зарится на Kattegat Casino, но отдавать его за ту цену, которую он предлагает — глупо и нелогично…»
— Может, если бы ты сдох, это тебя чему-нибудь бы научило, — наконец произнес он, выезжая из палаты.
*
В четыре часа утра Ивар и не думал ложиться спать. Над Чикаго уже занимался рассвет, и солнце медленно поднималось над небоскребами, стремящимися в весеннее небо. Ивар ожидал новостей. Телефон молчал.
Наорав на Хвитсерка и успокоившись через полчаса, после трех чашек кофе и обстоятельного разговора с Уббе, Сигурдом и Бьерном, Ивар отправил в Милуоки бойцов, чтобы они привезли разбитую машину непутевого братца в город. Червячок подозрений, зароненный в его разум Уббе, не давал ему спокойно уснуть.
— Я думаю, что, может, это не только вина Хвитсерка, — сказал Уббе. — Он, конечно, часто садится за руль пьяным или обдолбанным, но общий промилле алкоголя в его крови был не так страшен, как он сам помнит свое состояние. Он вполне мог затормозить, видя, что несется прямо в дерево.
— Это возможно, — согласился с Уббе Сигурд, потирая подбородок.
Широкое серебряное кольцо на его безымянном пальце раздражало Ивара чуть более чем полностью. Сигурд и так не был наделен особенным умом, а после появления этой Элловской девчонки совсем поглупел. Он обожал её и делал для этой сучки всё, а она была до смерти влюблена в него, и это сочетание могло оказаться взрывным. И Блайя была умна. Ивар чувствовал смутное беспокойство, отдающее ему аккурат в солнечное сплетение.
Она могла возвысить его брата, и Ивару это не нравилось.
— Нам многие желают зла, — промолвил Бьерн, глядя в окно. — Я бы не стал исключать этого варианта.
Ивар отмахнулся от выступивших единодушно родственников, но мысль крепко засела у него в голове. Ему не хотелось признаваться перед братьями, что, возможно, он не заметил покушения на Хвитсерка у себя под носом, — особенно, если это произошло в Чикаго, — и он отправил их спать, а сам занялся поиском ответа на мучивший его вопрос. Ивар знал, что ответ обязательно отыщется, каким бы он ни был. И для Хвитсерка будет лучше, если окажется, что его вины в аварии было меньше, чем изначально предполагалось.
Была половина пятого утра, когда его мобильный телефон завибрировал.
— Босс. — Это был Гуннар. Хотя он, один из лучших бойцов, совершенно не разбирался в технике и автомобилях, он знал множество полезных людей, которые могли и машину на части разобрать (а потом собрать), и кровь с сидений отмыть. Лодброки не гнушались их помощью, за хорошие деньги, конечно. — Босс, птичке пытались подрезать крылья.
— Я понял. Отвези машину в наш сервис, — коротко приказал Ивар и бросил телефон на стол.
Значит, Хвитсерка всё-таки пытались убрать. Разумеется, сам по себе его глупый брат никому не был нужен, хотя сбрасывать со счетов возможных кредиторов-наркодельцов ещё рано. Возможно, кто-то пытался таким образом добраться до семьи. Возможно, кто-то хотел добраться до него самого через братьев.
Ивар сжал губы так, что они превратились в тонкую линию.
Если он не выяснит, кто мог добраться до Хвитсерка, следующим мог быть Уббе. Или Бьерн. Или Сигурд с женой. О смерти последнего Ивар, возможно, жалел бы меньше всего, но Блайя приперла его к стенке своим завещанием. Бизнес Эллы в руках Бьерна и Торви, а значит… А значит, Лагерты. Кстати, о ней.
Могла ли это быть Лагерта? Могла ли бывшая жена его отца нанять кого-то, чтобы Хвитсерку испортили тормоза в машине, и он погиб, возвращаясь из очередной своей пьяной поездки?
«Да, могла», — ответил для себя Ивар. Теоретически, Лагерта и Калф могли сделать, что угодно. Однако она слишком хорошо знала Хвитсерка, и действовать таким топорным способом было бы не в её стиле. Да и она нанесла бы удар по Сигурду и Блайе в первую очередь, при условии, что кто-то донес ей о завещании. Ивар не был уверен, что о нем знают лишь он, Блайя, Сигурд и нотариус, оформлявший документ.
Блайя могла рассказать Торви. Торви — мужу. Бьерн — Лагерте, которой доверял, как себе.
Цепочка в голове Ивара никак не хотела складываться, как бы он ни желал, чтобы она привела к Лагерте. Ивар понимал, что его ненависть к возможной убийце матери затмевает разум, и эта кровавая пелена гнева, накрывающая его каждый раз, когда он думал о Лагерте, мешает ему думать трезво.
Если это была не она, то кто?
Ивар откинулся на спинку инвалидного кресла, кусая нижнюю губу. Способ убрать Хвитсерка был настолько банальным, что он бы не удивился, если бы это был кто-то из мелких конкурентов, мечтающих убрать Лодброков с пути, по очереди. Или это вполне мог быть кто-то, кто знал, что Хвитсерк является владельцем ночного клуба в Чикаго, но причины убийства из-за заштатного клуба, где его брат только бухал и снимал девиц, Ивар не понимал.
Он чувствовал, что упускает что-то. Какой-то важный логический момент, который сделал бы паззл цельным, а картина случившегося раскрылась бы перед ним, как чужой разум — перед менталистом.
А потом Ивар вспомнил, что изначально в Милуоки собирался ехать он сам. Намечались переговоры с Блэком, который не терял надежды купить Kattegat Casino, и Ивару было даже интересно, какие ещё убогие условия предложит Блэк, но потом он передумал и отказался от встречи, сославшись на дела в Милуоки, связанные с бизнесом. Он знал, что вряд ли предложение босса клана Блэков из Висконсина его заинтересует; они переживали не лучшие времена в своем бизнесе. Покупка Kattegat Casino могла бы стать их джек-потом и новой возможностью возобновить в Милуоки их наркобизнес.
Управлять казино из Чикаго Ивару было несколько сложнее, чем следить за игорными заведениями здесь, он признавал это. Но разве это была причина для того, чтобы разбазаривать отцовское наследие?
Никто не знал, что в казино с проверкой поедет Хвитсерк. Администратор ждал самого Ивара, но тот принял решение в самый последний момент, разрушив братцу все планы на вечер и ночь. Хвитсерк ворчал и матерился, но кого волновало его мнение? А значит, испорченные тормоза в машине предназначались ему, как покушение или как предупреждение, кто будет следующим, в зависимости от того, когда исполнитель узнал, что промахнулся с объектом.
