С этого момента композиция зазвучала совершенно по-современному. Хор, продолжающий в панической манере исполнять неизвестную народную песню на незнакомом языке, идеально гармонировал с прекрасной современной аранжировкой в стиле техно-поп. Световые установки вытворяли невиданные чудеса в такт музыке, отчего общее впечатление от и без того зрелищного номера усиливалось десятикратно.

Под конец первого куплета ударные слегка поутихли и из глубины сцены мелодично зазвучал гобой.

Духовой инструмент, играющий невероятно красивую мелодию, был слышен одинаково хорошо со всех зрительских мест, но сложная и уникальная задача звукорежиссера, с которой он справился на «отлично», заставила каждого почувствовать, что звучит он именно из дальнего левого края сцены. Но том краю сцены, откуда якобы звучал гобой, не было ничего, кроме красных вспышек. Эти вспышки выглядели так, словно кто-то зажег бракованный китайский салют, который так и не разгорелся на полную мощность и лишь беспомощно плевался отдельными красными огоньками.

Песня стала менее напряженной эмоционально, но в интонации исполнительниц стало еще больше страха, как будто, услышав эту мелодию, звучащую из глубины сцены, они словно поняли: оно пришло.

Начало второго куплета ознаменовалось возвращением ритма ударных, которые под конец этого же куплета набирали обороты все сильнее и сильнее, предзнаменуя некую музыкальную кульминацию и когда она наступила, после секундной паузы ударные вернулись и вместе с ними снова зазвучал гобой.

Теперь он слышался с каждой нотой все ближе и ближе и вот из красных вспышек медленно вышел человек в необычном черном фраке с длинными полами. На его ногах были туфли на очень высоком и толстом каблуке, в форме лошадиных копыт.

И головой черного коня.

В руках у навевающего ужас коня был тот самый духовой инструмент. Конь плавно шел по сцене, словно слепой или просто не обращающий внимания на обезумевших от ужаса и продолжающих петь женщин.

На следующем куплете женщины выстроились в шеренгу из двух рядов и на начале куплета начали не только петь, но и танцевать энергичный современный танец, напоминающий брейкданс.

Конь тем временем отошел в сторону и с интересом начал наблюдать за тем, как лупит по установкам ударник. Затем он убрал гобой подмышку, достал из кармана фрака блокнот и красное гусиное перо и начал что-то записывать.

За несколько секунд до окончания куплета он убрал блокнот, взял в руки гобой и снова заиграл свою мелодичную партию. Конь пошел в сторону женщин. Те, продолжая петь, бросились врассыпную.

Послышался громкий звук передергиваемого затвора пистолета и припев пошел на второй круг. В этот момент из-за боковой ширмы на электрических моноколесах выехали трое мужчин в ковбойских шляпах, порванных джинсах, красно-белых клетчатых рубашках, с висящими на поясах револьверами в кожаных коричневых кобурах. “Ковбои” смотрели в пол и начали ездить кругами вокруг коня, который, не обращая на них никакого внимания, продолжал играть свою партию. Как только он взял завершающую высокую ноту, ковбои достали револьверы и…

Застрелили друг друга!

Это зрелище, так же, как и появление барабанщика с установкой, сопровождалось мощным взрывом, прозвучавшим в такт музыке вместе с началом следующего куплета, а когда дым от взрыва рассеялся, ковбои бесследно исчезли. Как – никто понять не смог. Из тех, кто сидел по эту стороны сцены, один Артем знал, что в сцене есть множество быстроприводных люков, а под сценой лежат мягкие маты. Но остальными зрителями увиденное воспринималось как первоклассный трюк уровня Копперфильда.

Зрелище было необычным, необъяснимым с точки зрения сценария и логики, абстрактным и сюрреалистичным, но оторвать от него взгляд было невозможно. Можно было лишь сделать вывод, что некие крестьянки боятся некоего демона в образе коня, который играет на гобое. Но при этом ему не было до них никакого дела. Ковбои, пришедшие на помощь, вместо того чтобы “победить” коня, застрелили друг друга и исчезли, поэтому зрители жаждали хоть какой-то логической развязки в конце песни.

Но ее не произошло: на финальном аккорде сцену буквально на полсекунды залило невероятно ярким, ослепляющим белым светом, а как только он погас, и наступила тишина, зрители, ахнув, увидели пустую сцену, на которой не было… ничего и никого.

– Легендарный коллектив “Талиум”, дамы и господа! – Сказал Боря в микрофон.

Зрители не аплодировали. Одни, еще не успев отойти от увиденного, словно зомби сидели на своих местах, другие тихо перешептывались, тоже, впрочем, не сводя глаз со сцены, в надежде, что будет хоть какое-то логическое завершение или хотя бы поклон…

Но этого не случилось.

Возможно, в том числе и поэтому всех гостей до единого, выступление “Талиума” привело в неописуемый, цепенящий восторг.

* * *

– Я отойду на минутку, хорошо? – Спросила Маша.

– Конечно, солнышко. Может с тобой? Помочь?

– Нет, любимый, я ненадолго, – чмокнула Маша Артема и удалилась за задний левый край подиума, откуда был спуск к туалетам, гримеркам и подземному ресторану.

– А тем временем у тебя пять минут до выхода! – Сказал Боря в наушнике.

– Принято, Борь. Я готов. Только Маша отошла.

– Не переживай, вернется.

Спустя несколько минут Боря снова появился в ухе Артема:

– Давай, пошел. Встаешь напротив сцены… Ну, ты все помнишь.

– Борь, Маши нет!

– Я знаю, не переживай, сейчас будет.

Артем встал и пошел в сторону ступенек. Спустился по ним с подиума и пошел вдоль нижнего ряда столов к месту старта напротив сцены.

Очередной промежуточный фоновый номер завершился, и Боря приготовился говорить. За секунду до этого Артем крикнул:

– Борь!!!

– Что? – Загадочным голосом ответил Боря.

– Маши нет!!! Ради кого номер?!

– Не переживай, она все увидит. Она просто не за столом, ты ее не видишь сейчас. Можно я работать буду? – С какой-то хитринкой в голосе спросил Боря.

– Работай. Поехали, – недовольно буркнул Артем и мысленно приготовился.

Пальцами перебрал в воздухе клавиши трубы. Все помнит. Все пройдет отлично.

– Дамы и господа! Наши молодожены, как я вам уже говорил, приготовили сюрпризы друг для друга и теперь настало время эти самые сюрпризы начать преподносить. Сейчас вы увидите, что сделал каждый из них такого, о чем не знает другой. Ну а исполнителя, который поможет преподнести эти сюрпризы, я даже не буду представлять. Вы и так его знаете. Точнее – ее. Попрошу вашего внимания на сцену и… Время сюрпризов начинается, – интригующим полушепотом закончил Боря.

Вступление знаменитой песни, которую все, кажется, знали наизусть, было изменено. «Около тебя…» прозвучало словно эхом в телефонной трубке под фоновые электронные звуки. Затем эти два слова повторились.

«Артем?» «Привет, Маш!..» – эта имитация записи телефонного разговора была записана специально несколько недель назад. Боря сказал, что он «подумает», где это можно будет использовать и Артем уже успел забыть про нее. И вот она прозвучала. Очень вовремя и очень в тему.

И в этот момент прозвучали первые ноты, после которых незамедлительно начался куплет.

Конечно же, и песню, и исполнительницу, знали все. Первый куплет зазвучал и исполняя его, исполнительница шла к авансцене. Некоторые начали подпевать первому куплету:

«Ярко, я закрываю веки – не помогает

Я кладу ладони на лицо…»

Короткий проигрыш и все приготовились продолжать подпевать второй части куплета. И она, эта вторая часть зазвучала, однако исполнительница в этот момент загадочно улыбалась, не раскрывая рта, держа микрофон внизу. А песня продолжалась, только…

…голос был не тот, другой!

В следующую секунду прожектор осветил того, кому принадлежал этот голос. Вторую часть куплета, приближаясь к авансцене из глубины тем же путем пела…

Маша!

«…Жарко, я не могу напиться

Мне не хватает, я не могу проститься ни на миг…»