– Ребята. Властью, данной мне на один сегодняшний день Министерством Юстиции Российской Федерации, являясь в данную минуту законным исполнителем обязанностей сотрудника органа записи актов гражданского согласия, я обязана по закону задать вам вопрос: является ли ваше желание стать супругами взаимным, свободным и искренним. Прошу ответить тебя, Артем.

– Да.

– Ты, Маша?

– Да, – кивнула Маша.

– В соответствии с Семейным Кодексом Российской Федерации и по вашему взаимному согласию я счастлива зарегистрировать ваш брак.

И, улыбнувшись, Амелия жестом пригласила ребят за стол.

Со сцены, на которой к этому моменту уже стоял выстроенный в ряд детский хор, донеслись первые слова песни:

– And so it is, just like you said it would be…

Лара Синелли в строгом и стильном костюме, стоявшая в двух метрах от Амелии, подошла и торжественно передала Амелии белую папку. Амелия положила ее на стол.

Где нужно расписываться, они уже знали. Репетировали.

– Не спешим, на этом куплете Маша, не спеша ставит свою подпись… – сказал Боря. – Медленнее, чем планировалось. – Маша расписалась в верхней части, затем ниже. – Плавно двигай папку к Артему… – Загадочно произнес Боря.

“Твою мать, на этом куплете уже должны были закончить расписываться! Зараза ты, Боря!” – Улыбнувшись, подумал Артем.

– Артем тоже не спешит… – снова сказал Боря в наушнике.

Хор запел чуть громче:

– I can’t take my eyes off you…

– Ребята, берем друг друга за руки и смотрим друг другу в глаза! – Сказал Боря в наушнике. “На это нет времени, но тебе там, конечно виднее!” – подумал Артем.

– I can't take my eyes off you… – Еще громче спел хор. Артем краем глаза заметил вращающуюся у них над головой на триста шестьдесят градусов камеру. Зрители, наблюдавшие с трибуны картину, показанную с этой камеры крупным планом, усиленно вытирали слезы умиления.

– I can’t take my eyes off you… – Шепотом спел хор.

– Встаем! – Скомандовал Боря.

Артем и Маша встали и повернулись к Амелии.

– I can’t take my eyes off you… – Хор теперь уже совсем тихо допел припев. Фортепьяно на мгновение смолкло.

– Сегодня Министерством Юстиции Российской Федерации ваш брак зарегистрирован. Объявляю вас мужем и женой. Любите друг друга! – Сказала Амелия с неизменно самой доброй улыбкой на земле.

– А кольца-то, кольца! – Начал кто-то перешептываться на трибуне. – Кольца же сначала, потом “мужем и женой”!

Хор запел второй куплет.

– Идем медленно! Да, вот в таком темпе, нормально, молодцы… – Подсказывал Боря.

“Он что – композицию продлил?!” – Продолжал недоумевать Артем.

Песни должно было хватить на обмен кольцами, на поцелуй и на то, чтобы дойти до лестницы на трибуну, по которой они должны были подняться к их столу, но она совсем скоро должна была закончиться! Значит, Боря снова что-то переиграл.

Но что?!

Они подошли к отдельно стоящему столику возле фонтана. Двигаясь торжественно и чинно, словно прирожденный дворецкий, навстречу им шел Рой Борбс с подносом в руках. На подносе лежала белоснежная коробочка с бархатной тканью, на которой лежали два кольца.

Артем взял коробочку и благодарно кивнул Борбсу. Артем успел заметить, что Борбс сам готов расплакаться. Борбс развернулся и так же чинно ушел в сторону сцены.

Хор продолжал исполнять второй куплет и вот он уже перешел к куплету, который исполнялся особенно торжественно и громко. Под него Артем и Маша одели друг другу кольца.

– Нежный поцелуй пока не скажу стоп! – Сказал Боря.

Их губы слились в поцелуе и, кажется, на мгновение Артем выпал из реальности. Все это на секунду показалось ему несбыточным сном: нежный поцелуй Машиных губ под прицелом сотен камер, Маша только что стала его женой, на них смотрят несколько тысяч человек… Звучит песня, лучше которой не придумаешь для такого момента и она так нежно звучит в исполнении этого детского хора…

– Медленно прикоснулись лобиками, улыбнулись и плавно пошли дальше по маршруту! – Сказал Боря в наушник.

Они слышали, как он улыбался.

– I can’t take my eyes off you… – последний раз тихо прозвучало со сцены. Песня была закончена.

А до конца маршрута было еще около ста метров!

В этот момент раздался свист моторов и звук скольжения космических подшипников по рельсам. На площадке наступила темнота.

“Навес! Ночь! Я совсем про нее забыл!” – Подумал Артем. – “Но что под нее будет, если песня уже закончилась?!”

Гости ахнули, не поняв, что происходит. Из земли медленно поднялись светящиеся бутафорские деревья и на площадке перед сценой вырос светящийся сказочный лес, сквозь который теперь должны были идти Артем и Маша…

А вместе с этим со сцены зазвучала гитара. И это была та же самая песня, только исполнял ее уже не хор детей— ангелочков, а… до боли знакомый голос!

– And so it is! – Обернувшись на первые слова куплета в сторону сцены, Артем в недоумении вытаращил глаза и открыл рот. Нет, ему не снилось все происходящее! Над сценой яркой вспышкой зажглось имя человека, стоявшего на ней с гитарой: “Damian Rice”.

Из глаз Артема были готовы предательски политься слезы счастья, недоумения и восторга! Грудь переполняла непередаваемая эйфория, вызванная этим сюрпризом! В голове моментально всплыла сцена из офиса в Лужниках: “Дамиен не выступает. Как ни пробовали, но с ним договориться не удалось…” – Сказал тогда Боря и пообещал устроить выступление хора, который был на сцене секунду назад!

Прожектор четким, ярким белым кругом очертил Артема и Машу, которые, держась за руки, медленно шли вдоль сцены сквозь светящийся сказочный лес. Невероятный восторг безошибочно читался на лице Артема, которое было показано на экране крупным планом, и зрители с удовольствием наблюдали за ним. Вот он – тот момент, о котором говорил режиссер в самом начале. Мало кто из гостей еще несколько минут назад мог представить себе, что речь пойдет о самом Дамиане, но вот он здесь, на сцене! И, если верить режиссеру, это не его двойник! И Артем – обескуражен не меньше гостей. Только по другой причине…

– На второй строчке куплета делаем разворот номер три! – Прозвучал голос Бори в наушнике сразу у Маши и у Артема. – Готовы?.. Ждем… Ждем… Медленнее… Приготовились… Раз, два, три!

Они мгновенно отреагировали и безупречно исполнили в такт музыке один из красивейших танцевальных разворотов, которому их отдельно по просьбе Бори научила Сапрыкина.

Борины сюрпризы, приготовленные для реализации в этом акте, как выяснилось, на этом не заканчивались.

В какой-то момент из глубины сцены появились две женские фигуры. Прожектор светил им в спину из глубины сцены, поэтому зрители видели только два силуэта, медленно приближающиеся к микрофону на первой линии, держась за руки.

– I can’t take my eyes, eyes… eyes… – Тихо пропел Дамиан, после чего энергичнее заиграл на гитаре походя к тому самому моменту, где в оригинальной версии песни вступал женский бэк-вокал.

И да, этот бэк-вокал вступил в нужную секунду! Зрители услышали два нежных голоса и в ту же секунду прожектор, светивший в силуэты из-за спины, погас, а вместо него фигуры осветил другой прожектор, направленный на сцену, и зрители увидели лица тех, кому принадлежали голоса. И ахнули! “Макамиш” – загорелись яркие буквы над сценой, словно дразня и без того шокированную публику: “Да-да, это они! Они самые!”

– Did I say that I loathe you? Did I say that I want to leave it all behind?4 – Эти слова, исполняемые женским бэк-вокалом, были как будто придуманы именно для этого дуэта, именно для этого времени, для их первого и совершенно неожиданного совместного выхода на сцену. Выхода, в который еще минуту назад не поверили бы даже самые отчаянные оптимисты!

Появление Амалии в роли регистратора публика еще как-то переварила. Дамиан был еще большей неожиданностью. Но “Макамиш”? Вдвоем?! Это было уже за гранью понимания для большинства гостей. Но в то же время это происходило на самом деле! У всех на глазах!