– Ты когда-нибудь покидал Сули? – спросил Хоэк. – Ты хоть раз выходил на поверхность?

Релнор молчал.

– Релнор? – Зажмурившись, Хоэк поймал отлив сознания. – Мне нужна твоя помощь.

Релнор склонил голову на бок.

– Что надо делать?

– Пойти со мной на поверхность. Патмер Минтес дал мне подробное описание программируемого ингибитора. Мы найдем программируемый ингибитор, он вживит его в меня, и я получу то, чего хочу.

– Например?

– Расширение восприятия.

– У тебя расстройство мышления, – проворчал Релнор. – Ты заражен тлахом, а рассуждаешь о расширении восприятия.

– Вылечиться все равно нельзя. То есть можно, конечно, но я не хочу менять всю центральную нервную систему. Слишком дорого.

– Ты заразился намерено.

– Я хочу убрать побочное действие.

– Закажи программируемый ингибитор, который тебе нужен, черным искателям.

Плечи Хоэка опустились.

– Это тоже слишком дорого. И дело даже не в цене, дело – в Сули. Мне надоел Сули. Я устал, что на меня давит эта замкнутая со всех сторон громадина. Ограниченность мира обусловливает ограниченность мышления. Мое желание для тебя расстройство мышления, но для меня – попытка добавить новизны в жизнь. Я понимаю людей, которые заводят кекеру. Они хотят забыться, они хотят избавиться от чувства непрекращающегося давления.

– Людям запрещено держать кекеру.

– Ты можешь быть человеком? Я не хочу забываться. Я хочу перешагнуть через себя, через Сули, через запрет покидать Трерию. Помнишь Атсана Стенсаха? Он тоже участвует.

– Он заражен?

– Нет.

– Хорошо. – Релнор принял решение. – Я согласен пойти с вами.

– Тогда я напишу тебе. – Встав, Хоэк поднял ящик с инструментами. – Если передумаешь, предупреди заранее.

– Я никогда не подводил тебя.

Проводив Хоэка взглядом до дверей автомата, Релнор положил локти на столик. Он жалел, что согласился помочь. Его не радовало посвящать себя посторонним, если дело не касалось молодых обаятельных девушек. Хоэк такой девушкой не являлся.

«Ладно, мне терять нечего, – подумал Релнор. – Вряд ли я упущу что-то важное, если синдром Китона превратит меня в нежизнеспособное существо без присмотра уэнлов. – Он нащупал бумажник во внутреннем кармане куртки. – Пока я здесь, нужно взять лотки концентрата для Найли».

Найли издалека заметила человека – бугристый нарост в пространстве прямых углов и плоскостей коридора блока-гетто. Человек сидел среди мусора на грязном полу, прислонившись спиной к стене. Обхватив ноги руками, он прятал голову между коленями.

«Надеюсь, он не ко мне, – подумала Найли. – Надеюсь, я не знаю его. Надеюсь, ему не нужно мое участие. Надеюсь, он случайно забрел в нашу секцию».

Найли старалась идти бесшумно, чтобы человек не услышал ее. Она затаила дыхание. Ей почти удалось проскользнуть…

– Найли?

Холодная волна разлилась у Найли внизу живота. Она повернулась к человеку.

– Додорт?

– Додорт Патчир, да. – Додорт встал. – Я не напугал тебя? – Он бессмысленно смотрел сквозь Найли. – Извини, я не хотел. Кажется, ты живешь где-то рядом?

– Тебе плохо?

– Что ты знаешь о ложной действительности?

– Давай пройдем ко мне, – предложила Найли – не могла не предложить. – Но я не знаю ничего о ложной действительности.

– Я посвящу тебя.

Додорт нетвердой походкой зашагал с ней бок о бок. От него остро пахло выделениями. Казалось, он забыл, что такое мыться. Найли вообразила, как ее маленькая, уютная квартира пропитывается его присутствием – нежеланным и безрадостным. Сколько времени будет держаться омерзительный запах?

«Болезнетворное дыхание смерти – вот что окружает Додорта, – подумала Найли. – Липкое покрывало смерти окутывает его затхлым зловонным облаком».

– Я не ошибся, – улыбнулся Додорт. – Я не ошибся.

Стиснув до боли зубы, Найли впустила Додорта в квартиру. При ярком освещении Додорт казался совсем маленьким. Заостренные черты лица с ввалившимися щеками хранили печать отчаяния. Грязный комбинезон висел на сутулых плечах. Из-под засаленного воротника торчала тощая шея.

– Давно я не был у тебя. – Додорт огляделся. – Жаль, что ты позвала меня разделить твердый напиток всего несколько раз. Лучше тебя никого нет. Иногда я мечтаю о тебе.

– Садись. – Найли указала на кресло. – Хочешь есть?

– Есть? – Додорт упал в кресло. – Конечно!

Найли удалилась за барную стойку. Глотая слюну, Додорт сосредоточился на рассматривании прозрачных фигурок, занимающих две полки стеллажа.

– Они с поверхности, – пробормотал Додорт. – Найли, у тебя их не было.

– Ты прав.

– Они из древних городов идеаров?

Найли подала ему лоток еды. Додорт набросился на сочные пищевые волокна. Проглотив все, он вспомнил о присутствии Найли. Она расположилась в кресле поодаль от него, поджав ноги.

– Насытился? – осведомилась Найли. – Хочешь добавки?

– Нет, спасибо, – ответил Додорт. – Но мне не помешают припасы. У меня кончились припасы, а продуктовые талоны… они тоже кончились. Я должен был попросить у тебя припасы, но мне стыдно.

«Ты пугаешь меня, – подумала Найли. – Но я боюсь сказать тебе об этом».

– Трерия опасна для людей, поэтому Земля продала ее уэнлам, а уэнлы создали ложную действительность, в которой мы погрязли. – Додорт развел руками. – Это не существует. Это – ложная действительность.

– А еда?

– Включение истинного мира в ложную действительность. – Додорт ткнул пальцем в прозрачные фигурки. – Ты уверена, что они существуют?

Найли промолчала.

– Мы не ограничены тем, что видим, – сообщил Додорт. – Нас ограничивает ложная действительность.

«Или ограниченная осведомленность о том, что находится в нашем распоряжении, – подумала Найли. – Ты, Додорт, никогда не отличался умом, поэтому изобрел для себя причину, которая не позволяет тебе получить хоть что-то из того, что ты хотел бы получить».

– Я убежден, – лицо Додорта окаменело, – что смог бы проходить сквозь стены, если бы мне посчастливилось научиться ограждать разум от ложной действительности. Если научиться проходить сквозь стены, значит, можно научиться исключать ложную действительность из восприятия. Главное в этом деле – правильно начать.

– Не сомневаюсь.

– Я предпринимаю попытки проходить сквозь стены.

Стук в дверь прервал неловкое молчание.

– Нельзя делиться правдой. – Додорт прищурился. – Кто это?

– Уэнлы из Госпиталя. – Найли коснулась пальцами пульта, открывая электронный замок. – Они хотят показать тебе, как попасть из ложной действительности в истинный мир.

Хрустя пакетом с лотками концентрата, порог переступил Релнор. От острого запаха выделений его лицо скривилось. Найли прочла на нем отвращение и… удивление, стоило ему заметить Додорта, сидящего в кресле.

– Додорт?

– Додорт Патчир, да, – подтвердил Додорт. Он посмотрел на Найли. – Ты говорила об уэнлах, а здесь Релнор. Релнор существует?

– О чем он? – Релнор пересек квартиру. – Найли, о чем разговор?

– О ложной действительности! – Додорт раздул ноздри. – Некоторые из нас, например, ты, могут быть не людьми, а сетевыми червями, которые подчиняются заложенным поведенческим навыкам.

– Сам ты червь. – Релнор поставил на барную стойку хрустящий пакет с лотками концентрата. – Большей чуши я не слышал.

– Потому что ты сетевой червь, – прищурился Додорт. – В твоих поведенческих навыках утверждать обратное тому, что говорю я, потому что ты должен защищать ложную действительность. Найли, прикинь. Ложная действительность – это оболочка для порабощения разума. Мы видим внешнюю сторону ложной действительности. Внутренняя сторона ложной действительности – это то, что позволяет ей обманывать наше восприятие. И частью порабощения разума за счет обмана восприятия являются сетевые черви, которые вводят нас в заблуждение, уверяют нас, будто ложная действительность – истинный мир. Они необходимы, чтобы своим мнением сбивать нас с толку.