— А откуда вы знаете, как меня зовут? — спросил Бен.

— Я немножко ведьма, — ответила леди. Она подняла на него внимательный взгляд мутновато-зеленых глаз. — Беги, Бен Соло, или я тебя заколдую.

Бен не верил в ведьм, но он поднялся, отряхнул шорты и поспешил домой. Коленка болела. На ходу он оборачивался несколько раз: леди была все там же, стояла на коленях возле того места, где он упал.

***

В следующий раз Бен повстречался с ней, когда ему было двенадцать. Он и сам не знал, почему запомнил ту женщину, но узнал он ее из-за прически. А потом увидел ее глаза и уверился: точно она. Она показалась ему такой старой тогда, но оказалось, что она была ненамного старше его матери, когда уселась рядом с ним на скамейку и поставила себе на колени маленький ланчбокс с глазастыми пингвинятами.

— Не возражаешь, если я тут присяду? — спросила она.

— Нет, мэм, — ответил Бен. Он поглядывал на нее искоса: узнает или не узнает? Должно быть, она была их соседкой тогда, иначе откуда ей знать его имя.

— Ждешь, пока кончатся занятия? — спросила женщина, открывая ланчбокс и вооружаясь палочками для еды.

— Ага, — ответил Бен. — Собираюсь попрощаться с ребятами в клубе. Больше я ходить сюда не буду.

— Почему так? — спросила женщина.

— Мы переезжаем, а ездить сюда с другого конца города бессмысленно, — ответил Бен. — Я просто не успею…

Он пожал плечами и добавил:

— Наверняка в другой школе тоже будет такой же. Кружок юных физиков, или как-нибудь так.

— Но этот — самый лучший, — заметила женщина. — Я слышала, что мистер Скайуокер раньше преподавал в университете. И что он возил вас туда, чтобы посмотреть на лабораторию.

— Да, — Бену вдруг стало не по себе — неприятно. Он подозрительно посмотрел на женщину — откуда она столько знала?

— А вы знакомы с мистером Скайуокером?

— Нет, но очень надеюсь познакомиться, — ответила женщина. — Сразу, как закончу свой ланч. У меня к нему дело.

— А, — Бен потерял к ней интерес. Просто женщина. Ничего подозрительного.

— Не переживай, Бен, — вдруг сказала она. — В новой школе тоже будет клуб. А еще они введут курсы при университете через пару лет.

Бену снова стало не по себе. Он огляделся, а потом слез со скамейки и сказал:

— Ладно, я пойду. До свидания и приятного аппетита, — решив, что может подождать внутри школы.

— Удачи, — ответила женщина. — Не упусти курсы, Бен. Ты станешь великим ученым, если не будешь отлынивать.

— Ага, — быстро сказал Бен и заторопился прочь. Она была странной, эта женщина, и он не мог сказать, что с ней не так. Если она знала его, почему не представилась и не поздоровалась? Если знала его родителей, почему не передала привет?

У его матери были недоброжелатели, Бен знал это. Именно поэтому он почти год прожил с дядей. И теперь, ступив под своды школы, с которой готовился попрощаться, он ощутил себя спокойнее. Ощутил себя в безопасности.

Когда двери закрылись за ним, Бен обернулся и посмотрел сквозь забранное сеткой окошко. Женщина все еще сидела на скамейке, ловко орудуя палочками и поедая свой ланч.

Наверное, стоило сказать о ней дяде. Но Бен забыл — совсем вылетело у него из головы, когда он увидел товарищей.

***

День, когда он стал заведующим лабораторией «Первого Ордена», их ведущим инженером, был, наверное, одним из самых счастливых дней в его жизни. Перед ним были открыты все дороги: не было недостатка ни в кадрах, ни в финансировании. Единственное, что слегка огорчало — секретность. Он не мог опубликовать свои исследования раньше, чем с экспериментов бы сняли секретный статус. Но Бена успокаивало то, что никто в мире не мог себе позволить такие эксперименты — кроме них. Огромный магнетрон, ускоритель частиц, занимавший по площади почти целый город, лабораторный комплекс, где было все необходимое, жилой комплекс, чтобы не отвлекаться от исследований и не тратить время на поездки от дома до работы… О таком можно было только мечтать.

И, разумеется, лаборанты. Они могли позволить себе самых талантливых и умных.

Одна из них сразу привлекла его внимание — и все из-за прически. И ведь Бен даже не сразу понял, что не так, и эта мысль долго вертелась у него в голове: где же он уже видел такую прическу, эти три забавных пучка? Потом поводов стало больше, потому что Рей Ниима раздражала его неимоверно. Сотни вопросов, всегда готова поспорить, но не ради истины, а ради самого процесса спора. В общей столовой она ела как дикарка, подбирая остатки супа хлебом, не стесняясь схватить пальцами то, что можно было спокойно наколоть на вилку. Бен даже сделал ей замечание. А она очень развеселилась, увидев, как Бен ест палочками, и заметила, что те, кто ест палочками, не критикуют тех, кто ест руками.

Бену захотелось загнать одну из палочек ей в глаз, и он стиснул их так крепко, что дерево затрещало под пальцами. Она должна была быть очень талантливой, раз выиграла грант имени его дяди.

Как минимум, не тупой.

***

Это был длинный вечер. Вышел из строя магнетрон, и Бен присоединился к техникам, чтобы убедиться, что все будет сделано правильно. Рей и другие лаборанты тоже пришли: это входило в их обязанности. Они наблюдали за разборкой корпуса магнетрона, помогали по мере сил, пока рабочие развинчивали и снимали панели, вынимали внутренности магнетрона, раскладывая их рядом. Ниима, разумеется, тоже была тут.

Когда рабочий день закончился, ремонт было решено возобновить завтра с утра, и внутренности магнетрона остались разложенными вокруг, а его нутро — раскрытым. Бен хмурился, пока бродил между огромных катушек, и огромных сфер «ПО Индастриз», поддерживавших его работу. Когда установку запускали, сферы начинали негромко гудеть, и это странное гудение отдавалось где-то в костях черепа.

Рей Ниима тоже оставалась тут, хотя большинство ее товарищей и коллег Бена тоже ушли, ведь на часах было уже больше десяти. Она сидела, скрестив ноги по-турецки, возле свитых кольцами толстых проводов, держа в руках подключенный к тестеру планшет. Бен ощутил необоснованное раздражение от ее присутствия. При ней он постоянно думал о том, как выглядит со стороны, боялся показаться глупым — хотя это было явно не то, чего стоит опасаться учёному его уровня. Если бы Ниимы не было, он был бы спокойнее. Возможно бы попытался разобраться в проблеме сам или пересмотрел расписание на завтра, все сдвиги с учетом того, что магнетрон работать не будет…

— Я хотела извиниться, — заметила вдруг Ниима, вырвав его из его мыслей. — Но никак не могла найти подходящий момент. Вы же постоянно заняты.

— Я руководитель лаборатории, — заметил Бен чопорно и рассердился на себя. Больше очевидных вещей, Бен Соло.

Ниима тихо вздохнула и посмотрела на Бена.

— В тот раз, в столовой… Я смеялась не над тем, что вы едите палочками, — заметила Ниима. — Просто вы так серьезно относитесь к застольному этикету…

Что-то умерло у Бена в груди. Она заметила? Неужели, это было так очевидно? Что еще она могла сказать?

Помолчав, Рей добавила:

— Я бы в жизни не стала смеяться над вами. Честно.

Было что-то в ее глазах, в этом взгляде снизу вверх на Бена, что-то, что вдруг породило у него в груди чувство, совершенно противоположное тому, что он испытывал обычно. Заставило его захотеть ее поцеловать.

Они молча рассматривали друг друга, и прошло явно больше минуты, когда Рей отвела взгляд и вернулась к планшету, лежащему перед ней на полу.

***

Их отношения начались странно, одной ночью, когда Рей вдруг пришла к нему без предупреждения. Хотя она улыбалась и шутила, Бен видел, что она сдерживается, чтобы не заплакать. На осторожные вопросы она не отвечала, а, когда Бен спросил прямо, просто поцеловала его вместо ответа. Если бы тогда он нашел в себе силы отказать ей, кто знает, может, ничего бы и не было. Была бы его обычная жизнь, лабораторные будни, в которых между ними не было ничего, кроме дела и разговоров.

Но Бен не отказал ей.