Большая профессорская квартира. Прихожая, кухня, двери в спальню, кабинет, ванную и туалет. Просторная гостиная. Книги, мебель из красного дерева в стиле тех же 50-х годов. В окне виден шпиль Университета. За компьютером сидит Вера Михайловна. Входят Иван Афанасьевич и Кабулов.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Верочка, я не один…С милицией.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. И это правильно! Забирай его в обезьянник, Нурали Худайназарович, арестуй его…. вирусоносителя проклятого!

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Вер, ты меня прости, я не хотел…

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Такое не прощают!

Кабулов с уважением смотрит на Кораблева.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Я даже знаю, откуда ты эту заразу притащил!

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Вера!

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Знаю! От Славки Лесина!

КАБУЛОВ (потрясенно). Ай-ай-ай… Нехорошо…

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Сколько раз тебе говорила: принес чужую дискету, вставил в компьютер – проверь на вирусы. Две главы из-за тебя пропали! А мне книгу через неделю сдавать!

КАБУЛОВ (облегченно). Ах, вот он что… Книгу пишете?

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Вера Михайловна – лингвист, пишет монографию о современном сленге. Целыми днями работает!

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Не подлизывайся!

КАБУЛОВ. О сленге? Кто такой?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Как бы вам объяснить…Вот вы кто?

КАБУЛОВ. Я? Милиция…

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А на сленге будет: легавый, мусор, мент, можно – ментозавр…Понятно?

КАБУЛОВ. Понятно… Где ваш племянник?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Спит.

КАБУЛОВ. Будите! Буду протокол писать…

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Виктор!

Появляется Виктор Кораблев. Он в трусах. На лице оторопь внезапного пробуждения.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ(Виктору). Достукался, иностранец?

КАБУЛОВ. Капитан Кабулов.

ВИКТОР. Кабулов? Узбек? В Ташкенте надоели! Думал, хоть в Москве отдохну…

КАБУЛОВ. Документы!

ВИКТОР. А что случилось?

КАБУЛОВ. Проверка паспортного режима.

ВИКТОР. А! У нас режим – пожрали и лежим!

Виктор уходит за документами.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нурали, что случилось?

КАБУЛОВ. Зарегистрироваться надо было.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ну и что теперь будет?

КАБУЛОВ. Напишу протокол (вздыхает), отведу в обезьянник. Пусть посидит, подумает… С бомжами и хулиганами на сленге поговорит…

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Зачем же человека в обезьянник?

КАБУЛОВ У человека должна быть регистрация.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Значит, не труд, а регистрация делает обезьяну человеком?

Раздается телефонный звонок. Караблев уходит в кабинет.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нурали Худойназарович, ты пургу-то не гони! Мы же люди. Договоримся!

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ(из кабинета). Вера, иди сюда! Это Иосиф. Из Бостона звонит… Прилетает!

КАБУЛОВ. Кто?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Сын. Из Америки.

КАБУЛОВ. У вас тут прямо караван-сарай….

Она уходит в кабинет. Появляется Виктор с пачкой документов. Он уже в рубашке, но все еще в трусах.

ВИКТОР (по-узбекски). Няге мангя ёпшин колдингь… итватччя!

КАБУЛОВ. Сам ты ишачий сын! Э! (По-узбекски.) Сэн каярге?

ВИКТОР. Из Ташкента. А ты?

КАБУЛОВ. Из Коканда. Зачем в Москву приехал?

Виктор протягивает документы. Кабулов берет паспорт, а орденские книжки возвращает. Внимательно изучает документ.

ВИКТОР. А ты зачем?

КАБУЛОВ. Меня перевели. Еще при советской власти.

ВИКТОР. Ладно врать-то! Небось взятку дал?

КАБУЛОВ (по-узбекски). Сэн нима дияпсан узыы? Кунака пора?

ВИКТОР. А что я такое говорю? Так тебя без взятки в Москву и перевели! Прямо тут в России кроме капитана Кабулова, порядок навести некому?! Не справляются! (По-узбекски.) Куанча тулядингь?

КАБУЛОВ. Нисколько не платил.

ВИКТОР. Врешь. Я заслуженный строитель, но меня никто в Москве не ждет. А я ведь здесь родился. Институт закончил. Потом сдуру в ваш Ташкент поехал. По комсомольской путевке. Город после землетрясения отстраивать. «Едем мы, друзья, в дальние края…» Приехали. Ты посмотри орденские книжки, посмотри! Тебе полезно….

Виктор протягивает орденские книжки. Кабулов бегло просматривает.

КАБУЛОВ. Вот и строй в Ташкенте, если такой заслуженный! А то все теперь в Москву, как мухи на рахат-лукум…

ВИКТОР. Я бы и строил. Да профессия моя теперь там не нужна…

КАБУЛОВ. А какая теперь профессия нужна?

ВИКТОР. Узбек. Знаешь такую профессию?

КАБУЛОВ. Ну и что? Раньше была профессия «русский», а теперь «узбек».

ВИКТОР. Никогда не было такой профессии – «русский»….

КАБУЛОВ. Была. Я знаю.

Раздается звонок в дверь. Появляется Вера Михайловна, направляется к двери.

ВИКТОР. Да откуда ты знаешь, чурка кокандская?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА (на бегу). Виктор, ты базар-то фильтруй! С ментурой базлаешь.

ВИКТОР Что?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Выбирай выражения. Оденься!

КАБУЛОВ. Она у вас всегда так говорит?

ВИКТОР. Всегда.

КАБУЛОВ. Ай-ай-ай….

Входят широкоплечие, коротко остриженные молодые люди, похожие на телохранителей. В руках у них большая корзина цветов.

1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Здравствуйте!

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Здравствуйте… Это что такое?

1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Велели передать.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. От кого?

1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Сказали – не говорить.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А кому цветы?

2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Сказали – сами догадаются… До свиданья!

Телохранители уходят.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА (осматривая цветы). Улет! Иван, иди-ка сюда! Иван!

Из кабинета выходит Иван Афанасьевич.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Это тебе?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Мне? Лет тридцать назад я бы не удивилась.

ВИКТОР. Ну, вы здесь в Москве совсем опухли! Неизвестно кому. Неизвестно от кого. У нас в Ташкенте за такую клумбу месяц пить можно…

КАБУЛОВ. Да и у нас в Москве… На пару недель хватит… закусывать.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА (громко). Эдита!

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Думаешь, Эдитке?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А что! Может, нашла себе кого!

Появляется Эдита Ивановна. Она в черном длинном халате. На голове – тюрбаном полотенце.

ЭДИТА. Как у вас хорошо пахнет! Здравствуйте, Нурали… Ух, ты! Розы! Откуда?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Тебя хотели спросить… От поклонника?

ЭДИТА. Мама, какие поклонники?! У меня пять лет приличной роли не было. Я уж и забыла, как розы пахнут… Два года «Трех сестер» поставить не можем! Все спонсора ищем. А какой бы я была Ольгой (перевоплощается). «Сегодня утром проснулась, увидела массу света, увидела весну, и радость заволновалась в моей душе, захотелось на родину страстно… В Москву…»

Последние слова она обращает к виднеющемуся в окне Университету.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Значит, цветы от Юрки.

ЭДИТА. Черта с два!

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. От Юрки. Я тебе всегда говорила: опомнится, закодируется и прощение будет просить, никуда не денется… Помнишь, когда он за тобой ухаживал, все свое лейтенантское жалованье на цветы убухивал!

ЭДИТА. Мама! Откуда у него такие деньги?! Он же теперь… Сама знаешь… Похмелиться не на что. Слава богу, если не посадят.