– А как вы относитесь к возможности удаленной работы? – поинтересовался я.

– Было дело, относилась. Во время пика эпидемии. Материалы для районной газеты готовила, уголовную хронику редактировала, из дома не выходя, – вдруг разоткровенничалась моя собеседница. – Своего редактора лишь однажды в лицо видела, да и то по скайпу, когда знакомилась с ней. Наверное, если мы на улице повстречаемся, друг друга-то и не узнаем. Готовую работу по имейлу высылала, а она мне по имейлу же и отвечала. Так же она верстку высылала или готовый pdf газеты передавала. Гонорар переводила на мой счет. А вообще дома и думается намного лучше, чем под постоянным бдительным взором начальника, и работается эффективнее. Лично мне не так уж нужны обеды в офисной столовой, печенья всякие и свежераспаренные дошираки, да и различные групповые офисные игры тоже как-то без надобности. Все это в прошлом уже и не вернется никогда… Конечно, живое общение ничем нельзя заменить, но нескольких встреч в месяц более чем достаточно. Да, сначала все это забавно, потом начинает утомлять.

Такой график ну очень расслабляет и как-то расхолаживает. Мое сугубое мнение: для постоянной работы нужно иметь некое подобие индивидуального офиса и желательно не в своей квартире.

– Скажите, а какой у нас основной закон? – спросил я, когда Инга закончила свой монолог.

– Конституция, – удивленно ответила девушка. – А что? «Начальник всегда прав»?

– Да нет, все нормально, – усмехнулся я. – Просто вчера половина кандидаток на этот вопрос внятно ответить вообще не смогла, а многие отвечали неправильно. Теперь необязательный вопрос, на него можно не отвечать. Каким спортом занимаетесь?

– Была в женской факультетской сборной по хоккею, но не так давно ушла из-за последствий травмы: контрактура локтевого сустава. – Девушка показала на свой локоть. – Внешне незаметно, работе не мешает, а вот со спортивной карьерой пришлось распрощаться.

– Хоккей на траве? – зачем-то спросил я. На самом деле мне это было, вообще-то, безразлично, да и не мое это дело, чем она там занималась.

– Нет, почему на траве? – удивилась девушка. – На льду, с шайбой.

– Последний вопрос. Самый главный. – Инга вся напряглась. – Представьте, что вы дриада, а за вами гонятся злые орки с самыми нечестными намерениями. У вас с собой только лук со стрелами, причем вы отлично стреляете, но одним выстрелом способны убить только одного орка. Проблема в том, что стрел у вас всего пять, а орков за вами гонится десять. Что делать будете?

Девушка задумалась и стала чертить на листочке что-то невидимое для меня. Потом бумажку смяла и сказала, что, когда с ней такое приключилось в последний раз, в палату зашли санитары, у дриады отобрали лук со стрелами и связали ее тряпичными лентами, а орков прогнали в соседнюю палату.

– Хорошо, вы приняты, – весело рассмеялся я. – У вас казуальный креативный подход и отличное аналитическое мышление, как у доктора математических наук на пляже. Мыслите расслабленно, но точно. Обдумываете каждую ситуацию, прежде чем дать окончательный ответ, и всегда анализируете результат. Срок вашей практики станет вашим испытательным сроком, хорошо? Если все удачно сложится и если желание у вас останется, будем работать дальше. Это если не сбежите, конечно, – как можно обаятельнее улыбнулся я. – Да, еще одно, чуть было не забыл об этом. Вам полагается служебный смартфон. Не выключайте его никогда и всегда носите с собой. Вот, возьмите. Не айфон, конечно, но вполне функционален. Там установлен последний андроид.

– Тогда, – ответила Инга, – буду называть вас «шеф». Вы не против?

Я не был против. Шеф – так шеф. Эта девушка мне нравилась. Есть люди, которые нравятся окружающим без всяких видимых усилий. Просто так. А есть такие, и их большинство, которые просто так людям не нравятся. Но бывают и те, кто не нравится вообще никому, ни при каких обстоятельствах. По-моему, эта девушка могла нравиться всем. Кроме того, в ней чувствовались стиль, уверенность в своих силах и была заметна хватка. Очень скоро она вырастет в весьма опасного профессионала.

– Спасибо, – будто школьница, нарочито вежливо поблагодарила Инга.

«За что это?» – мелькнула мысль. «Не верю» – так будто бы любил говорить Станиславский, если полагаться на слухи и анекдоты. Непохожа она на школьницу, да и на отличницу тоже не очень-то похожа. А вот на хоккеистку – очень даже. Девушка точно знает, с какой стороны у бутерброда масло, и у нее нет проблем, как откусить слишком много. В принципе, принимая в качестве помощницы совершенно незнакомую девицу, особо не рисковал. Ничего такого секретного у меня здесь не было, разве что личные данные будущих клиентов, но тут все в порядке. При оформлении трудового договора давалась ужасная подписка о неразглашении, за нарушение которой полагались такие страсти, что лучше даже не говорить.

– Да пока не за что, – уже вслух вымолвил я. – Сегодня у вас как со временем? Отлично. Значит, сейчас будем начинать первый трудовой день. Выполним надлежащие бюрократические формальности и приступим. – Я широким взмахом руки указал на ее рабочее место: кресло на роликах и стол с компьютером. – Вы в бухгалтерии хорошо разбираетесь?.. – Девушка невесело усмехнулась и отрицательно помотала головой. – Очень жаль. А то у меня скопилось множество каких-то угрожающих писем и набралась куча разных счетов, даже не знаю, как с ними поступить…

На другой день, придя утром на работу, еще из-за дверей я услышал пение Инги. Пела она хорошо, эмоционально и довольно-таки мелодично:

Как только я вошел, моя помощница сразу же прекратила пение и вроде как застеснялась.

– Хорошо поете, кстати, – сказал я, проходя сквозь приемную и направляясь к своему кабинету.

– Спасибо, шеф. – Девушка явно засмущалась. – Это такая привязчивая бравурная песня о молодом Джоне Ленноне и знаменитой группе «Битлз».

– Да? – Я так удивился, что даже задержался в дверях. – Почему тогда октябрь впереди? И почему он юный?

– А, тут историю надо вспоминать, – укоризненно заметила Инга.

– В самом деле? Просветите меня.

– У вас есть пара минут? – Я кивнул. – Хорошо тогда. В октябре шестьдесят третьего года прошлого века двадцатитрехлетний Леннон в первый раз устроил скандал, выступая перед королевским семейством Великобритании. Объявляя следующий номер группы «Битлз», он с озорством вскрикнул: «Тех, кто сидит на дешевых местах, просим аплодировать. Остальные могут ограничиться позвякиванием своих драгоценностей!». «Те, кто на дешевых местах» ответили неистовыми аплодисментами, «остальные», члены королевской семьи, были в шоке. Скандал только содействовал известности «Ливерпульской четверки», и после этого октября Леннон взял на себя роль лидера группы. На концертах он объявлял номера и первым выходил на сцену, хотя на самом деле нельзя сказать, что тот или иной Битл важнее, чем остальные. Если весной шестьдесят третьего года о них знали только в Ливерпуле, то в октябре того же года заговорили по всей стране. Таким образом, тот октябрь сделался переломным для «Битлз». Они всегда боролись за правду и не щадили даже своих жизней. Джон Леннон был застрелен каким-то американским психопатом, Ринго Стар длительно лечился от наркомании и алкоголизма, а Джордж Харрисон долго боролся с неоперабельным раком мозга, сведшим его в могилу. Пол Маккартни вообще всю жизнь стоял за правду. Он одним из первых в рок-бизнесе открыто признал, что употреблял наркотики, причем высказывал весьма скандальные мысли на сей счет. Как-то раз его задержали в японском аэропорту за марихуану в багаже жены. Но Пол никого не выдал и взял вину на себя. Он подвергся пятичасовому допросу, всяческим унижениям, после чего был посажен в камеру, без возможности принять душ и даже без письменных принадлежностей. Сам японский министр юстиции заявил, что Маккартни заработал семь лет за решеткой. Но за музыканта вступились, и Пол провел в камере всего лишь дней десять, после чего ему все-таки позволили вернуться на родину.