Секция подводного плавания готовилась к празднику – Дню Нептуна. Эмиль написал сценарий выступления спортсменов и подобрал музыку. Это была чудесная музыка Римского-Корсакова к опере «Садко».

Нике отводилась главная роль – она была Русалочкой в блестящем подводном костюме и должна была на протяжении получаса плавать, не выныривая, пользуясь маленьким аквалангом, рассчитанным на 30 минут. Свет в бассейне планировали выключить. Прожекторы, расставленные под водой, освещали действие, в котором кроме Русалочки (Ники) участвовало четыре аквалангиста, задачей которых было поймать её в сети. Обычно перед погружением Ники Эмиль, не доверяя никому, проверял баллон со сжатым воздухом сам. Но праздник уже начался, Эмиль задерживался на репетиции.

Началось представление, зазвучала завораживающая музыка. Звучащий океан. Эту музыкальную тему даже не назовёшь мелодией, так она проста: всё время повторяются три звука. Три ноты на фоне рокочущего сначала низко в басах, затем выше, у скрипок, сопровождения. Но в размеренной неторопливости, в однообразном повторении звуков и заключено всё очарование музыки: спокойно дышит океан, набегают одна за другой громадные, ленивые волны.

Русалочка Ника металась на глубине бассейна в поисках спасения от пиратов-аквалангистов, желающих поймать её в свои сети. Внезапно кончился воздух в акваланге. Стараясь всплыть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, девушка попала в сети, потащившие её на дно. Задыхаясь, она потеряла сознание.

Беду почувствовал Эмиль, наблюдающий с бортика бассейна за подводниками. Мгновенно нырнув, он разрезал ножом сети, в которых запуталась бесчувственная Русалочка, вытащил её из воды, перенёс в душевую, подальше от любопытных глаз зрителей, и стал делать искусственное дыхание, предварительно вылив из лёгких больше литра воды.

Как только Ника пришла в себя, тут же спросила:

– Я не сорвала номер?

– Нет, Ника, ты отплавала 25 минут из 30, получилось очень зрелищное, красивое выступление. Если сможешь и захочешь, я вынесу тебя в бассейн на руках, ты распустишь свои прекрасные, русалочьи волосы, на этом и закончим выступление.

Бурные овации встретили Русалочку на руках у Садко, которого играл Эмиль. Музыкальное представление под водой, с риском для жизни Ники, благополучно завершилось.

Николь, нам придётся расстаться с тобой на месяц, – как-то вечером перед сном сказал Эмиль, – после окончания сессии я поеду в экспедицию на Тихий океан. У папы есть знакомый капитан судна, на котором будут проводиться поиски затонувшего в прошлую войну военного корабля. Он лежит на глубине двадцать метров. Без специального водолазного оборудования там не обойтись.

– Как я рада за тебя! Привезёшь мне красивую ракушку?

– Конечно, Николь, и буду звонить тебе при первой возможности.

Вернувшись из плавания, Эмиль поделился своими яркими впечатлениями с сестрой.

– Ещё за несколько километров до моря я слышал его зов, он был мягкий, настойчивый, обволакивающий. И чем ближе находился, тем сильней ощущался этот ни на что не похожий живой голос, – рассказывал Эмиль десятилетней Нике о своей поездке на Тихий океан членом экспедиции, – голос моря, родной стихии с сильнейшей энергетикой. Но одиночества не чувствуешь даже на глубине двадцати метров. Ощущение, что ты дома, в родной стихии и никакого страха! И ещё – ощущение невесомости – это, наверное, самое главное. А зов бездны чувствуется только на поверхности, при зависании над глубиной. Я был счастлив во время погружения, как, пожалуй, когда пою, особенно, если рядом со мной моя Русалочка. А ещё я испытал потрясающее чувство, когда возвращался к воздуху, небу, солнечному свету, к миру земного тяготения и звуков. Вечером, после погружения сидел и смотрел на волны, играющие в «догонялки» на поверхности моря, ещё раз переживая то, что только несколько часов назад был за гранью обыденного, привычного мира.

– Я тоже очень хочу поехать в экспедицию, чтобы не расставаться с морем ни на час! – произнесла очарованная рассказом брата Ника.

– Погружаясь под воду, в другое измерение, другую среду обитания, – продолжил Эмиль, – испытываешь новые ощущения, с которыми мало что может сравниться в обычной жизни. Под водой можно быть исследователем, фотографом, художником, журналистом, историком. Не унывай, моя любимая Русалочка, мы обязательно поедем с тобой на море. Но сначала ты должна подрасти, а для этого надо быстрей заснуть. И пусть тебе приснятся зовущие морские глубины.

Ника, словно по просьбе брата, выросла за три года на десять сантиметров, превратившись в высокую, стройную, красивую девушку.

Эмиль заканчивал Бакинскую Консерваторию. Учился он легко, а на экзамен по фортепиано подготовил Прелюдию до-диез минор Рахманинова, «Лунную» сонату Бетховена и отыграл программу так, что члены комиссии сказали: «У нас такое ощущение, что мы принимаем экзамен не на вокальном отделении, а на фортепианном факультете». На государственный экзамен Эмиля Радаева пришло столько людей, что зал не мог вместить всех желающих. Пришлось открыть окна и двери, люди слушали, находясь на улице. На своем выпускном экзамене он пел произведения Рахманинова.

Николь присутствовала на всех выступлениях, поддерживая его. Она волновалась так, словно сама была на сцене и ловила себя на том, что тайно смотрит на его руки, когда Эмиль играет на рояле или что-то рассказывает. Чуткие, сильные, они давали возможность ему намного полнее выразить смысл слов. Прежде, чем начать петь или играть на рояле, Эмиль искал в зрительном зале внимательные, любящие глаза Ники.

На последний экзамен Ника не смогла прийти – у неё самой был экзамен в музыкальной школе по сольфеджио. Она отвечала на вопросы педагога, когда почувствовала, что Эмиль зовёт её. Извинившись, девушка бросилась в Консерваторию, добежала до артистической комнаты и увидела бледного Эмиля, сидевшего, согнувшись пополам, в кресле. Его окружала серая аура, она переходила в тёмно-бордовую в области живота.

– По-моему, у тебя что-то серьёзное, требующее срочного вмешательства хирурга, – испуганным голосом сказала Ника.

– Но у меня ещё один экзамен через десять минут! Я надеюсь продержаться некоторое время, – еле выдавил побелевшими губами Эмиль.

– Давай не будем рисковать и вызовем «скорую». Как ты будешь петь в таком состоянии, ведь при пении напрягаются мышцы живота!

– Мне остался экзамен не по вокалу. Я сыграю «Ноктюрн» Шопена фа-диез мажор и на этом экзамены закончатся.

Тем временем его педагог попросил Эмиля выйти на сцену. Эмиль, выползая медленно с кресла, с трудом разогнулся, превозмогая боль, подошёл к роялю и начал играть. Играл он чудесно, одухотворённо.

Ноктюрн – один из жанров романтического искусства. Французское слово nocturne в переводе звучит, как «ночной». Термин этот появился в музыке восемнадцатого века. Так называли пьесы, исполняемые на открытом воздухе. Они были близки серенадам. В девятнадцатом веке появился совсем другой ноктюрн – певучая фортепьянная пьеса, навеянная образом ночи. Картины ночной природы, сцены любовных свиданий при Луне, настроения одинокого художника-романтика – то подавленного мощью ночной грозы, то мечтающего на берегу моря о смутном и далёком счастье.

Поэтические, строгие или скорбные, бурные или страстные, ноктюрны составляют значительную часть творчества Фредерика Шопена – «Нежного гения гармонии», – как сказал о нём Ференц Лист. Ноктюрны Шопена глубоки по содержанию. Выразительные, непосредственные, они звучат как естественно льющаяся песня, как живой человеческий голос.

Аура вокруг Эмиля становилась всё прозрачней и бледней. Ника, понимая, что нужна экстренная врачебная помощь, незаметно вышла из зала и вызвала «скорую». К тому времени, когда она вместе с бригадой медицинских работников входила на сцену, Эмиль лежал без сознания на полу. Вокруг него нависала тучка взволнованных поклонников.

Ситуация оказалась критической – у Эмиля был перитонит (гнойное воспаление брюшины), вызванный разрывом аппендикса. Нужна была срочная операция и переливание крови. Ника, не раздумывая, предложила свою кровь, зная, что у неё с Эмилем одинаковая группа. Её приняли за совершеннолетнюю девушку, не проверив паспорт, хотя ей только недавно исполнилось пятнадцать лет, и положили в ту же палату, куда привезли после операции Эмиля.