В южных странах приходилось работать при очень высокой температуре и влажности воздуха, соблюдая при этом стерильность за счёт специального оборудования трех видов. Первый – дезинфекция путем аэрации воздуха. Второй – с помощью кварцевых ламп. Ну и больших установок – дезаторов.

Военно-полевой госпиталь развертывался очень быстро, и в течение двух часов были готовы две-три операционные. Первая – для самых тяжелых случаев, когда надо проводить ампутации, обработки ран с обширным повреждением мягких тканей, сосудов, нервов. Вторая операционная, гипсово-репозиционная – там стоит рентгеновский аппарат. Третья операционная – для раненых в грудь и живот. А второе ее предназначение – для сотрудников МЧС. Особенно для спасателей, которые работают в завалах. Были случаи переломов и голеностопных суставов, и вывихи костей, коленных суставов. По счастью, еще ни разу не проводили сотрудникам серьезных полостных операций. Они ведь были профессионалами и знали, как уберечь себя от опасных травм.

Ника после тяжёлой смены, ассистируя в пяти серьёзных операциях, поздним вечером шла в палатку для отдыха, когда услышала, доносящийся из-под тёмного разрушенного дома слабый писк. Сначала она подумала, что там остался щенок. «А если это ребёнок?» – кольнуло сердце у девушки. И она побежала на слабый звук. Не думая о возможных последствиях, она, будучи хрупкого телосложения, пролезла под завал, освещая путь фонариком, увидела окровавленную головку годовалого ребёнка под телом умершей матери. Еле вытащив мобильный телефон, позвонила Егору, и только успела сказать, что она под завалом ближайшего к операционному блоку дома с раненым младенцем, как почувствовала сотрясение земли под собой. Вскоре выход завалило. «Главное – обуздать первый страх, не падать духом. Из любой, даже самой страшной ситуации, всегда есть выход, – внушала себе Ника. – То, что произошло так быстро и неожиданно, нужно разумно оценить. И не расходовать энергию даром. Смириться и не нервничать!» – как заклинание повторяла отважная девушка.

Надо было срочно извлечь ребёнка и осмотреть его. У младенца была раздроблена бедренная кость, и как только Ника вытащила его из-под тела матери, началось сильное кровотечение из бедренной артерии. Она сняла с себя одежду, нижним бельём перетянула ножку ребёнка выше травмы. Младенец оказался ледяным и даже не плакал, а слабо пищал. Сколько прошло времени после травмы – часы, сутки? Он был очень холодным, Ника прижала к своей груди его окровавленную головку, укутала в свою куртку и стала ждать помощи, чувствуя, что доступ воздуха перекрыт, и она начинает задыхаться. Кроме того, при повторном толчке на голову упало что-то тяжёлое, и голова разболелась так сильно, что тянуло в сон. Но засыпать было нельзя. Она знала, что её бригада обязательно придёт на помощь.

Егор, услышав сдавленный голос Ники, бросился за кинологом с собакой и спасателями. Выдрессированная для поиска людей немецкая овчарка быстро обнаружила под завалами живых людей. Проблема была в том, что блок из металлобетонной конструкции невозможно было сдвинуть с места. Сергей побежал за специальной машиной с краном. Время шло не в пользу пострадавших. Через двадцать пять минут после полученного от Ники звонка, её с младенцем на руках в бессознательном состоянии извлекли из-под завала. Ребёнка из её рук невозможно было взять, так крепко она его держала После релаксирующего и обезболивающего укола руки у неё расслабились и выпустили младенца. Дежурная бригада тут же понесла его в полевую операционную. Ника пришла в сознание на следующий день, рядом сидели Сергей и Егор.

– Что с младенцем? Он жив? – спросила она.

– Ты даже не знаешь, кого спасла – девочку или мальчика. Тебе это не интересно? – поинтересовался Егор.

– Главное, чтобы ребёнок был жив, – еле слышно ответила Ника.

– Не беспокойся, с девочкой всё в порядке. Она уже летит в Москву на повторную операцию. Вчера ей удалось быстро остановить кровотечение и сделать переливание крови. Малышка осталась сиротой – все родственники погибли.

– Вы взяли координаты, куда её повезли? Как её зовут?

– Не слишком ли много вопросов для женщины, вернувшейся недавно с того света? – спросил Сергей. – Не волнуйся, дорогая Ника, наша девочка будет ждать нас в детской Морозовской больнице. А чтобы найти её, мы дали ей твоё имя.

– Ну, почти твоё, – улыбаясь, поправил друга Егор.

– И как же её теперь зовут? – не унималась, несмотря на сильную головную боль Ника.

– Вероника Радаева. Тебе нравится?

– Да, очень. А что со мной, когда я смогу оперировать?

– Ты получила серьёзную черепно-мозговую травму с переломом черепа. Мы с Сергеем извлекли вчера кусочек и не маленький отколовшейся теменной кости и заменили его пластиком. После такой операции три дня полежишь под нашим наблюдением, а потом тебя отправят в Москву на реабилитацию. Да, главное-то забыл сказать, – продолжил Егор, – ты получила досрочно звание капитана и Крест доблести МЧС. Это одна из самых почётных наград, ты заслужила её своим героическим трудом наравне с мужчинами и самоотверженным спасением ребёнка! Никто ещё из врачей МЧС не дослужился до звания капитана мед службы за два года! А тебе ведь только двадцать пять лет!

– Ещё двадцать четыре! – возмутилась Ника. – Двадцать пять исполнится через два месяца!

– Надеюсь, твой День рождения, тем более юбилейный, мы отметим в Москве своей бригадой.

– И с нашей бригадной дочкой, – с улыбкой на забинтованном лице произнесла счастливая Ника.

Как только Ника выписалась из больницы, сразу же, не заезжая домой, поехала в Морозовскую больницу к своей спасённой тёзке. Но ей сказали, что девочку забрали родственники. Ника, потрясённая таким известием, стала звонить Егору.

Оказалось, что, когда девочку можно было выписать, Егор забрал её к себе домой, нанял няню и занялся оформлением документов на удочерение ребёнка с тем, чтобы, когда Николь будет относительно здорова, было меньше проблем с бумажной волокитой. Егор подключил своих знакомых, бывших пациентов, работающих в опекунском Совете, и дела быстро пошли на лад. Виталий дал своё согласие на удочерение Вероники, предоставил данные о жилплощади, заработке. И к выписке Ники девочка уже официально считалась их дочерью.

Егор и Виталий хотели встретить Нику вместе со Святославом и Вероникой завтра при выписке, но нетерпеливая Николь спутала им все карты.

– Где Вероника? – со слезами в голосе спросила Николь у Егора, позвонив ему по телефону.

– Приезжай ко мне домой! – спокойно ответил Егор.

Ника взяла такси и уже через тридцать минут была у Егора дома.

– А теперь зайди в соседнюю комнату и, пожалуйста, не шуми, – тихо произнёс Егор.

Николь приоткрыла дверь и увидела Дюймовочку, сладко сопящую на разложенном диване. Она присела на край и стала рассматривать девочку – ведь она так ни разу и не видела её лицо.

Вероника была, словно сказочная принцесса. Русые волнистые волосы, длинные чёрные ресницы и улыбка, делающая её личико светящимся. От девочки невозможно было оторвать взгляда – так она была прекрасна!

– Ты удочерил Нику? – с грустью спросила Николь у Егора.

– Ну кто мне, холостяку, разрешит удочерить девочку! Её удочерил Виталий. Теперь она – ваша дочка. Вот документы, которые нам с твоим мужем удалось оформить к твоей выписке. Если бы не твоя нетерпеливость, ты бы взяла на руки Веронику завтра при выписке. Мы с Виталием готовились тебя встретить.

– Прости, Егорушка! Спасибо тебе за дочку!

Раздался звонок в дверь.

– Иди, открывай, это твои мужчины за вами приехали. Как только ты позвонила мне, я сообщил твоему мужу, что ты выписалась и едешь ко мне.

На пороге стояли Святослав с огромным букетом и улыбающийся Виталий.

Николь бережно взяла спящую дочку на руки, Виталий помог им сесть на заднее сиденье машины, и они поехали домой.