Верх в схватке, очевидно, оставался за киргизами. Контуженными оказались еще два бывших со Скобелевым офицера и четыре казака. Но вдруг совсем близко грохнуло русское «ура». Это майор Аварский, узнав, что происходит у Итыбая, с ротой апшеронцев и взводом самурцев кинулся на помощь погибавшим товарищам. Появление подмоги разом изменило все. Киргизы, услыхав боевой клич русских, на лучших своих верблюдах пустились в солончак. Слабым голосом Скобелев, едва державшийся на ногах, приказал раздать казакам ружья пехотинцев и преследовать убегавших. Аварский сам повел отряд в погоню. Киргизы были рассеяны, и преследователи скоро возвратились к месту схватки.

Двести превосходных верблюдов с имуществом, крупой, мукой и всякого рода оружием достались победителям. Самым драгоценным в этой добыче были верблюды. Благодаря им обеспечивалось спокойное передвижение отряда всю оставшуюся часть пути. Скобелев получил семь легких ран пиками и шашками и, истощенный от потери крови, не мог держаться на коне. Колонна его осталась у Итыбая, куда через день к ней прибыл сам начальник отряда, поздравивший скобелевцев с первой победой.

Из Итыбая колонне пришлось возвратиться обратно, но не к Байчагиру, а к колодцам Алан, где собрался весь Мангышлакский отряд, которому генерал Веревкин прислал приказание идти не на более близкий Куня-Ургенч, а в обход Барса-Кильмаса к Кунграду. 14 (26) мая Мангышлакский отряд Ломакина соединился у канала Карабайли близ Кунграда с Оренбургским отрядом Веревкина. Труднейшая часть похода была позади; теперь оставалось идти на Хиву.

Соединенный отряд двинулся к Ходжейли, где, по слухам, находилось около 5 тыс. хивинских войск, причем конницу составляли узбеки и туркмены. Русские войска подошли к Ходжейли тремя колоннами. К обозу назначено было довольно сильное прикрытие. Характер местности, по которой двигались наши войска, был равнинный: обработанные поля перерезывались множеством оросительных каналов (арыков), через которые были устроены мостики. Часто попадались также заборы, изгороди, сады. Подойдя к Ходжейли, передовые войска встретили группы неприятельской конницы, которые, после нескольких выстрелов ракетной батареи, поспешно отступили.

Видимо, хивинские всадники боялись состязаться с казаками, которые, напротив, так и рвались в бой. Подойдя к Ходжейли 16 (28) мая, Веревкин остановился. Ломакину с кавказскими войсками приказано было обойти город с западной стороны. Оренбургский отряд должен был действовать с фронта. Вследствие крайне затруднительной для движения местности Ломакин не успел отрезать неприятеля, который поспешно отступил при наступлении с фронта Оренбургского отряда.

Город был занят без сопротивления. Затем Веревкин двинулся далее и 20 мая (1 июня) подошел к Мангыту. Близ города произошло столкновение с хивинской кавалерией, которая атаковала во фланг наших казаков, бывших под командой полковника Леонтьева. Последний спешил своих казаков и огнем отразил это нападение. Попытка неприятельской конницы атаковать русскую пехоту и обоз тоже окончилась неудачей и была отбита огнем.

Вслед за этим войска выступили в Мангыт, жители которого изъявили полную покорность. Потери под Мангытом были самые ничтожные (7 человек). На следующий день Веревкин двинулся далее. Скобелеву же с двумя сотнями казаков и ракетной командой приказано было произвести набег на ближайшие аулы с целью разорения и уничтожения их – в наказание за то сопротивление, которое туркмены оказали русским войскам. Скобелев успешно выполнил свою миссию, отобрал у жителей оружие, скот и затем вернулся к отряду.

Во время движения русских войск хивинцы продолжали отступать, стараясь портить мосты и дороги. Впрочем, это ими исполнялось довольно небрежно и далеко не отважно. При приближении русских хивинские всадники обыкновенно стремительно удирали. Так, 21 мая (2 июня) часть хивинской кавалерии пыталась напасть на обоз, но была отбита.

На следующий день отряд продолжал движение. Для прикрытия колесного обоза, который вообще чаще всего подвергался нападению хивинцев, назначено было три роты, две сотни и два орудия под командой Скобелева. В этот раз хивинцы проявили особенную настойчивость и энергию: несколько раз бросались на прикрытие Скобелева и особенно на обоз. Хотя им и удалось отбить три арбы и два верблюда, но этот успех, конечно, не вознаградил их за те потери, которые они понесли от огня русских войск.

Скобелев подпускал хивинских всадников на самое близкое расстояние и затем открывал по ним, чуть не в упор, огонь залпами.

Вообще он обнаружил во время этих нападений на обоз необычную энергию и храбрость и сам не раз бросался в атаку со своими казаками на превосходящие силы неприятельской кавалерии. Во время этих стычек Скобелев потерял девять человек убитыми и ранеными; потери хивинцев были более значительны.

23 мая (4 июня) отряд Веревкина двинулся далее, и его авангард подошел к большому каналу Клыч-Ниаз, через который был устроен мост, который хивинцы во время отступления сожгли, и русским саперам пришлось вновь его устраивать. Наконец мост был готов, отряд переправился и двинулся далее, к городу Кяту. В авангарде был Скобелев с двумя сотнями. Быстро продвигаясь вперед, он не допустил хивинцев испортить несколько мостов через каналы.

25 мая (6 июня) Скобелев пошел к Кош-Купырю, имея в виду захватить переправы на оросительных каналах этого населенного пункта.

Двигаясь к Кош-Купырю, передовой разъезд авангарда Скобелева наткнулся на неприятельский пикет человек в 50 и атаковал его. Хивинцы обратились в бегство. На их плечах казаки подскакали к мосту и овладели им в то время, когда его уже начали поджигать. Отступившие хивинцы засели на противоположном берегу в садах и открыли оттуда по казакам сильный огонь. Подъехавший в это время Скобелев приказал казакам спешится, переправиться через канал и выбить неприятеля. Но хивинцы, не дожидаясь атаки, бежали.

26 мая (7 июня) Веревкин двинулся вперед и остановился в 6 километрах от Хивы, в саду роскошного ханского летнего дворца, возделанного руками русских пленников. Скобелеву же с авангардом приказано было выдвинуться несколько вперед, километра на два.

Со своими двумя сотнями Скобелев подвигался к Хиве. Сначала дорога шла между садами, огороженными высокими глиняными стенками, затем открылась широкая поляна, где на расстоянии около полукилометра виднелась группа хивинских всадников, разбиравших мост через большой арык. Скобелев против них выдвинул казаков с ротмистром Алихановым, который быстро поскакал вперед, захватил мост и помчался вслед за бежавшими неприятельскими всадниками.

Дорога пролегала между высокими стенками двух садов. Скобелев следовал с одной сотней вслед за Алихановым. Пройдя упомянутое дефиле, Михаил Дмитриевич вдруг заметил с двух сторон новые значительные неприятельские партии: одна, пешая, занимала сады, другая, конная, расположилась отдельно. Видимо, хивинцы были очень смущены внезапным появлением русских. Скобелев воспользовался этим удобным моментом и атаковал конную группу неприятеля. Почти на протяжении километра казаки гнали хивинцев. Но так как от Веревкина Скобелев получил инструкцию не подходить слишком близко к стенам Хивы и не увлекаться преследованием, то он остановил своих разгорячившихся казаков и начал отступать вместе с сотней Алиханова.

Это отступление хивинцы истолковали как трусость казаков. Быстро собравшись в большие отряды, они стали преследовать отступавшие сотни. Тогда Скобелев спешил казаков и открыл частый огонь, заставивший хивинцев отхлынуть назад. Между тем часть неприятельской пехоты из-за стенок садов продолжала обстреливать узкий проход между ними, по которому предстояло отступать казакам. На этих стрелков Скобелев направил взвод спешенных уральцев. Затем сотни вошли в дефиле, причем отступление прикрывал ротмистр Алиханов с двумя взводами. Учащенная перестрелка была услышана Веревкиным, и он направил на помощь Скобелеву подкрепление с несколькими пушками. Только тогда хивинцы отступили.