- Женщина! У вас можно спросить?
Зоя подняла голову и, увидев жаркие глаза цыганки, инстинктивно отшатнулась.
- Нет, не попросить, а спросить, - зачастила та. - Вы не скажете, где здесь аптека подешевле? А то у меня сынок заболел.
'Ну вот. У неё беда, а я шарахаюсь от человека. Да и чего собственно плохого она мне может сделать?'
Зоя начала рассказывать ей, как отыскать аптеку, а цыганка, глядя на неё во все глаза, всё уточняла и уточняла.
- Ой, моя дорогая! - трагически заломила она пальцы. - Я так волнуюсь, что ничего не могу запомнить. Вы ж тоже мать, правда же?
- Да-да, - подтвердила Зоя.
- Может, у вас с собой какие лекарства есть?
Зоя выхватила из сумки косметичку, в которой давно уже лежали одни лекарства. Предложила цыганке. Та, рассыпаясь в благодарности и лести, стала выбирать лекарства, и всё бестолково переспрашивать Зою. И всё говорила и говорила без умолку.
- Ты такая добрая, как ангел, - она взяла её за руку.
'Ох, что же это с моей головой? Тяжёлая, что пудовая гиѓря... - Зоя потёрла виски и с удивлением огляделась. - Боже! Где это я? Что за улица? Куда это меня занесло? Бреду неизвестно куда. Сколько же там времени?'
Взглянула на часы. Пятнадцать десять.
'Ничего себе, гулёна'. Некрасова подхватила с земли сумку и бросилась к автостанции. Но, добравшись до перекрёстка, поняла, что не знает, куда идти.
'Что со мной? - встревожилась она. - Неужели склероз?'
Увидев на одном из огородов старика, Зоя расспросила его, как пройти к автостанции. Подняла сумку с покупками и вдруг обратила внимание на свою руку. На пальцах нет ни перстенька, ни обручального. Зоя так и обмерла. 'Что же это?' Постояв в раздумье, пошла к автостанции. На пути к ней и вспомнила цепкие глаза цыганки, её прохладную руку и опутывающую сладкой лестью торопливую речь.
'...У тебя сегодня был не самый удачный день. Но ты встретила меня, и теперь счастье придёт в твой дом. Я тебе наворожу, и все, кого ты любишь, будут здоровы. У тебя золотое сердце. Таких женщин, как ты, - одна на миллион. Ты такая красивая. Зачем тебе все эти украшения? У тебя самые правильные ушки. А серьги такие тяжёлые, вредно их носить в ушах. Сними их! Сними поскорей'.
Зоины руки потянулись к серьгам и вынули их из мочек.
'А пальчики твои? Нельзя же их сутками сдавливать всякими колечками и перстнями. Сними ты эти безделушки, сними-сними, освободи свои пальчики. Они так устали. Пусть отдохнут'.
Зоя послушно сняла перстенёк и обручальное кольцо.
'Вот молодец. И цепочку, моя ласковая. Крестик-то нужно на простой верёвочке носить, отцепи его, положи в кошелёк, чтоб не потерялся. Вот умница. Давай мне эти побрякушки, милая. Тебя муж и так любит. Ты такая хорошая!'
Зоя всё покорно отдала ей.
'Вот и правильно. И не печалься. Теперь у тебя всё будет хорошо. Спасибо тебе, дорогая, за доброту твою. И благодари судьбу, что меня встретила. Иди, золотая моя, иди. Счастья тебе!'
И Зоя пошла в ту сторону, куда она её направила.
'Боже! Что же я натворила?'
Опоздав на полчаса, вся зарёванная и вспотевшая, она подошла к ожидавшему её уазику. Женя сидел за рулём и читал газету. Увидев её в таком живописном виде, он мгновенно выскочил наружу.
- Что с тобой, Зоя? Что-то случилось?.. Ладно, давай сумку и залезай в машину. Попей водички, успокойся.
Зоя, тяжело вздохнув, полезла на сиденье. А, отдышавшись, рассказала Евгению о своём несчастье.
- Вот же чертовка! - выругался он. - Она ещё и гипнозом владеет. Представляю, скольких людей отучила она от добросердечия. Отзовутся ли они теперь на чужое горе? Думает, на простаков нарвалась. Ну уж нет, этого я так не оставлю. Погоди, сейчас мы что-нибудь сообразим.
Он завёл автомобиль, подумал и поехал вглубь посёлка.
- У меня здесь в милиции фронтовой друг работает. Думаю, он поможет.
Минут через сорок они уже ехали на окраину посёлка к барону - оказывается, здесь имеются и такие. На руках у Зои лежала портативная рация. Они медленно въехали в узкую улочку и остановились в трёх метрах от калитки, утопающего в листве фруктовых деревьев дома.
Женя посигналил и вылез из кабины. Через минуту ожиданий на калитку облокотился полный, холёный, не лишённый шарма цыган.
- Чего шумишь?
- Знаешь, что это за женщина в машине?
Цыган лениво взглянул на Зою.
- Нет. И мне это не интересно.
- Это жена моего друга - фронтовика, вернувшегося с войны без ног, мать годовалых двойняшек.
- Ну и что?
- А то, что одна из твоих сестрёнок, самая глазастая, разгуливающая сегодня в жёлтой шали, принудила её снять с себя серьги, перстенёк, цепочку - вот крестик с неё, - разжал он кулак, - и даже подаренное бабушкой обручальное кольцо.
- Я-то здесь при чём? Кто где гуляет, не моё дело.
- Зря ты так. Мы своих в обиду не даём. Предлагаю на выбор: или всё перечисленное мною вы возвращаете ей с извинениями, или, слово фронтовика, гарантирую большие неприятности.
