- Прости, милая, - погладил он её волосы. - Я имел в виду только стройку. Боюсь, не успею до холодов.
Первая неделя августа оказалась весьма напряжённой. Известие, которое привёз Евгений, заставило и Некрасовых, и всех их друзей и поволноваться, и от души потрудиться. Оказалось, что он поговорил с начальником стройтреста о Володиной затее, и тот пообещал через трое суток прислать к ним бетоновоз с готовой смесью для заливки фундамента. Это давало им приличный выигрыш во времени и в деньгах.
К исходу третьего дня ребята, уставшие и порыжевшие от пыли, привезли из заброшенного карьера две машины бута. Путь был неблизкий, да и кувалдами мужчинам пришлось помахать на славу. Пока Сергей отвозил первую машину, Саша с Женей заготовили камни на второй рейс.
Володя заканчивал сооружать опалубку для фундамента. Зоя, частенько сбегая от своих малышей, кое в чём помогала ему. Он охотно вводил её в курс дела, и она, к своему удивлению, с увлечением постигала азы строительства, всё более и более проникаясь уверенностью, что у них всё получится.
Как только речным песком выстелили дно траншей, Володя поднял два камня, один из них подал Зое и сказал:
- Ну, что, девочка, начнём строить дом?
- Начнём! - с вызовом ответила она.
И они, улыбнувшись друг другу, бросили в основание фундамента по камню. Именно с этого момента Зоя почувствовала свою вовлеченность в начатое дело и ощутила себя единомышленницей своего мужа.
Когда на следующий день им привезли бетонную смесь, их основные помощники были на месте. И уже через полчаса фундамент и отмостки для отвода воды были полностью залиты раствором.
Вечером, когда все участники аврала и их близкие собрались у Некрасовых, Женя, подняв бокал вина, произнёс патетическую тираду, суть которой сводилась к тому, что этот день нужно считать памятной датой и достаточным поводом для вечеринки. Все с воодушевлением поддержали его. И после небольшой дискуссии этот день назвали 'Днём первого камня'.
Глава 19. РАДУГА - К УДАЧЕ
С этих пор весь жизненный уклад Некрасовых был подчинён интересам стройки. Завтраки у них превратились в планёрки, ужин - в подведение итогов. И первоочередными статьями расхода стали траты на малышей и стройку.
Уже на следующий день они решали отнюдь не пустяковый вопрос - как рубить стены: 'в лапу' или 'с остатком'? В первом случае углы красивее, а во втором - теплее. Ещё полтора года назад Зоя посчитала бы своё участие в решении этой проблемы полнейшим бредом, но не теперь. Сейчас она - мать, и продуваемые углы её ничуть не устраивают. Поэтому практичность взяла верх.
Не менее десяти дней потребовались Володе на то, чтобы вымерить и обтесать заготовленные для сруба брёвна. А их концы помогли ему опилить ребята. Зоя не переставала удивляться, откуда у мужа столько терпения и упорства. Ведь каждое бревно ему нужно было выволочь из кучи, подтащить к своей узкоколейке и ровнёхонько уложить его вдоль неё. А потом, скользя вдоль всего бревна на тележке, через каждые полметра то ставя её на тормоз, то снимая с него и орудуя штыковой лопатой, ему нужно было очистить бревно от коры настолько, насколько возможно. Затем, используя лом, лебёдку и свою смекалку, Володя повоѓрачивал бревно к себе неотёсанной стороной, и всё повторялось снова.
Зою очень раздражало то обстоятельство, что возле их дома, как бы невзначай, подолгу задерживались односельчане. А некоторые вообще приходили как на оплаченный аттракцион и откровенно пялились на то, как работает Володя. 'Вот кого не мешало бы пугануть ружьём!' - думала она.
Бабушка с удовольствием возилась с правнуками, но её немощь не позволяла Зое полностью полагаться на неё. Да и работы ребятишки задавали столько, что и трём нянькам не управиться. А тут ещё и хозяйство.
Когда у них появился канат, стрелу 'журавлика' тотчас сняли, снарядили её и водрузили на место. И тут же опробовали подъёмник. Механика творила чудеса. С её помощью даже Зоя сумела поднять над землёй огромное бревно.
В то утро для вырубки первого венца всё было готово. Во дворе стоял стойкий сосновый дух. Настроение было под стать моменту - приподнятое.
И вдруг в течение каких-то двадцати минут погода переменилась, и пошёл сильный дождь. Некрасовы спрятались в коридоре. Зоя с тревогой глядела на Володю. У того был вид обманутого ребёнка. Но постепенно взгляд мужа стал теплеть, в нём просыпался лирик.
- Зоенька, неси-ка сюда наших малышей. Пусть посмотрят на этот замечательный ливень.
Сначала Зоя собрала Артёмку и вынесла его Володе, а потом поставила рядом с коляской стул, сходила за Алёнкой и тоже села. У малышей на личиках читалось сильное удивление, особенно у Артёмки. Он забавно хмурил свои едва обозначившиеся бровки и смешно таращил глазёнки. А Володя рассеянно гладил ребёнка своими мозолистыми исколотыми щепой руками и целовал его в макушку. О чём он думал?
Между тем с неба протянулись к земле тысячи бледно-серых нитей. Их становилось всё больше и больше, пока они чудесным образом не сплелись в колышущийся полупрозрачный занавес, который постепенно отгородил их от всего мира.
Некрасовы сидели и смотрели на этот ливень. И Зое вдруг вспомнились море и первая встреча Владимира с тётей Машей.
- Да, всё забываю тебя спросить, - сказала она, - при встрече с тёть Машей вы как-то по-особому тепло улыбнулись друг другу. Что это было?
Володя посмотрел на неё. Лицо его посветлело.
- Видишь ли, - ответил он, - для воспитанника детдома слово 'сынок' носит глубоко личностный оттенок. Я невольно отреагировал на него. Тётя Маша удивилась моей реакции, а потом всё поняла, и мы, снимая это недоразумение, улыбнулись друг другу. Вот и вся тайна.
- Теперь ясно. Володя, а ты бы хотел найти свою мать? - спросила Зоя.
- Да. Я с детства мечтал об этом. Мне казалось, что ей было так же плохо без меня, как и мне без неё. И только непреодолимые обстоятельства мешают ей приехать за мной. В отрочестве у меня был период ненависти к ней. А теперь, когда я нашёл своё счастье, мне снова хочется увидеть её. Вот такой парадокс... Да когда же этот дождь закончится? - забеспокоился Володя.
