- Нет. Я домой пойду, - ответил мальчик. - Устал очень. Да и мамашу Яновича жалко, я знаком с нею. Она хоть и прижимистая, но не вредная женщина.

  - Вот это правильно, - заметил Набатов. - Ты своё дело сделал, сынок, и хорошо сделал. Молодец! Завтра приходи под вечер, вернём тебе часы твоих друзей.

  - Приду. Удачи вам, - сказал Вовка и открыл дверь.

  - Будь здоров, - ответил Набатов.

  Мальчик вышел. Денищенко поднял голову от блокнота и спросил:

  - Да, кстати, а те часы, что я проспорил ему, он взял?

  - Пока нет, - ответил ему майор. - Говорит, совесть ему не позволяет.

  - Вот чудак! Я ж ему их вчистую продул. Теперь и я вижу, что он умеет головой пользоваться, а всё чего-то скромничает. Не пойму я этого пацана.

  - Эх, Дима-Дима. Порода у вас разная, вот и не понимаешь. Да, честно говоря, я и сам не всегда понимаю его. Вот обрати внимание: лишь только возникает острая необходимость, он сам лезет в дело, а как только ситуация выправляется - спокойно идёт домой. Нам, взрослым, пропустить минуту нашего торжества никак не хочется. А ему, если не ошибаюсь, не хочется видеть людей раздавленными, даже если это враги. Ну ладно, ребята, за дело.

  Вовка, как и собирался, ушёл домой и после ужина завалился спать. Он по собственному опыту знал: если не лечь тотчас, то вскоре снова захочется есть, и уснуть тогда будет очень непросто. А Набатову и его подчинённым ещё предстояла сложная и напряжённая работа.

  Грузовик с четырьмя отделениями участковой команды, нащупывая фарами дорогу, пробивался сквозь частые снежные заносы. За квартал до пошивочной мастерской из кузова вылез начальник милиции с двумя отделениями бойцов. А недалеко от рынка покинул кузов и капитан Денищенко с отделением Обухова. К назначенному времени и Костров со своей командой занял исходное положение у подъезда, в котором проживал торговец салом.

  За три минуты до начала штурма квартиры Тупицына капитан Костров заглянул к его соседу снизу и уточнил: не ошиблись ли они адресом? Маленький жёлтый сгорбленный человек, увидев милиционера, всё понял и осуждающе посмотрел на него:

  - Живёт-то он здесь, - сказал старик, - только уверяю вас: Михаил Иннокентьевич добрый и скромный человек. Вы его с кем-то перепутали.

  - Мы будем рады убедиться в этом. Если вы хотите помочь ему, то вызовите его на площадку, так у него хоть дверь останется целой, а то ведь сломаем.

  - Ладно-ладно, отчего ж не помочь?

  Старичок вышел и стал медленно подниматься по лестнице, а Костров вполголоса начал инструктировать его:

  - Вы постучите к нему и скажите, что это вы. Если он что-нибудь спросит, ответьте, что нужна его помощь. О нас ни слова, испугается и натворит глупостей.

  - Ладно-ладно, только вы его не бейте.

  - Обещаю, - сказал Костров. - Лишь бы он сам не полез в драку.

  - Он не полезет. Я знаю.

  Старичок приблизился к двери, и ногтями легонько постучал в неё. Прошло секунд десять. Из-за двери спокойным сытым голосом спросили:

  - Это ты, Серафимыч?

  - Я, Михаил Иннокентьевич, кто ж ещё?

  Противно скрежетнула задвижка. Петерс, повернувшись к двери, отклонился назад. Костров придержал его за плечо, шепнул ему:

  - Только когда будет зазор...

  Когда ключ в замке сделал два оборота, и дверь стала приоткрываться, Костров схватил старика на уровне локтей и одним движением убрал его из дверного проёма. А Петерс, оттолкнувшись о перила, двинул по ней плечом. Дверь по-стариковски ахнула и упруго распахнулась. Тупицын рухнул на спину, при этом послышался твёрдый тяжёлый стук. Хозяин и опомниться не успел, как ствол нагана упёрся ему в грудь. Ему помогли подняться. В двери стоял испуганный старичок. Хозяин, слизывая с губы кровь, упрекнул его:

  - Что ж ты, Серафимыч?

  На что тот извиняющимся тоном ответил:

  - Они думают, что вы какой-нибудь бандит, а так разберутся и отпустят. И дверь целая осталась.

  - Тьфу ты! - сплюнул Тупицын.

  Между тем хозяина обыскали и под халатом за брючным поясом обнаружили пистолет. Костров показал его старику и сказал:

  - Ты всё правильно сделал отец, не кори себя. У тебя ещё будет возможность убедиться в этом.

  Тупицын был явно озадачен и ошеломлён развязкой.

  Практически в это же самое время с разбитым носом у выломанной двери сидел стонущий Тимуров. С перепуга он забыл о своей будничной роли умалишённого. Денищенко сразу прошёл в комнату. Сержант Обухов подошёл к вещмешку, как обычно, угловатому, стоящему в холодном углу под вешалкой и спросил Тимурова:

  - Ну что, парень, сейчас-то тебе ни к чему кирпичи здесь хранить, да? - похлопал он по тугому грязному боку вещмешка.

  - Это снова сало, - как бы упрашивая его не верить, ответил тот.

  - Да я и не сомневаюсь, - равнодушно отмахнулся Обухов. - Хоть ты меня и выставил дураком перед своими, но я всё же дам тебе один полезный совет... Кстати, здесь килограммов пять?

  - Пять двести, - неожиданно уточнил Тимуров.

  - Хорошо. Так вот тебе мой совет: у нашего капитана очень крутой нрав, не вздумай злить его. Это он косяк тебе вывернул. Так что торопись рассказать ему всё сам, дешевле будет. Понял?