– Лады, – с досадой ответил Пэрли, разглядывая кровавого морского конька на штанине. – Просто замечательные новости!

– Позавтракать можете в кафе, – еще раз напомнила Хильда, как только он положил трубку. – Начать день с плотного завтрака – что может быть лучше?

«Вот дерьмо», – подумал Пэрли, натянуто улыбнулся и сказал:

– Благодарю вас, мэм.

Мысль, что какая-то кровожадная потаскуха оставила его в дураках, просто убивала. Пэрли не представлял, как дальше жить с этим.

«Если я не найду Джинджер, не отомщу ей и не верну „паккард“, остается только застрелиться! Хотя нет, не дождется! Я ее из-под земли достану! – поклялся Пэрли себе и Богу, если тот, конечно, слышал его. – Нужна только какая-нибудь зацепка… и чистая одежда».

И тут Пэрли осенило.

– Миссис Невинс, – сказал он и встал так, чтобы скрыть пятна крови на штанине. Хильда, прекратив обметать керамических лошадок, повернулась к нему и вопросительно вскинула брови. – Смена одежки мне все-таки понадобилась. – Он смущенно улыбнулся и пожал плечами: «Мол, мы, путешественники, влачим нищенское существование и подвержены таким жестоким ударам судьбы, как сломавшийся в дороге автомобиль». – Есть тут неподалеку магазин?

– Разумеется. Наверняка вы вчера проходили мимо. Третье крыльцо от парикмахерской. Открывается в десять тридцать, – пояснила хозяйка гостиницы. И, глянув на его костюм, добавила: – Но, боюсь, ничего подобного вы не найдете. Там в основном продается одежда для работяг: комбинезоны да рубашки.

– Всегда восхищался простыми работягами! С удовольствием примерю комбинезон, – ответил Пэрли.

– Тогда вам туда, – отозвалась Хильда, и Пэрли снова показалось, что она заметила пятна крови и обо всем догадалась. Но страх рассеялся, едва только он взглянул собеседнице в глаза. – Хочу вас предупредить, мистер Партлоу: держите ушки на макушке и следите за кошельком, не дайте этому пройдохе Винсенту Ли обжулить вас. Белоснежный костюм для Винса – все равно что красная тряпка для быка.

– Спасибо за предупреждение.

– Винс такой же гнилой, как и его братец-шериф, – припечатала Хильда Невинс, вновь отворачиваясь к безделушкам. – Они друг друга стоят.

Поднимаясь наверх, Пэрли осознал, что заявиться в заляпанном кровью костюме в магазин, принадлежащий брату шерифа, слишком рискованная затея.

«Пятна, может, не такие уж и большие, но появляться в окровавленной одежде на улице, в магазине или кафе опасно, – размышлял он. – До тех пор, пока Буллард не воскресит „окленд“, свалить из этого богом забытого места не получится. Черт! Уехать нельзя! Из гостиницы выйти нельзя! Так недолго и с голоду подохнуть! Как же быть? Ага, знаю!»

В считаные мгновения в голове Пэрли созрел замечательный план, который он тут же привел в исполнение.

Наконец-то Пэрли разыскал дверь, за которой скрывалась Джинджер.

«Пять, шесть – крепче стисни крест», – подумал он, разглядывая потускневшие латунные цифры 5 и 6, и поднял руку, чтобы постучаться.

Пэрли сомневался, что Джинджер поможет крест: в аду ей наверняка уже приготовили тепленькое местечко. Но отправится она туда не раньше, чем он с ней поквитается. Даже если Дьявол собственной персоной явится сейчас за грешницей, Пэрли заставит его подождать и понаблюдать за пыткой, которую он сам для нее приготовил.

Мужчина с ангельским лицом постучал.

«Раз… Два… Три… Пэрли в гости жди», – мелькнула у него мысль.

Он немного выждал, прильнул к двери и крикнул:

– Полиция Шривпорта! Мисс Уайли, мы знаем, что вы там! Немедленно открывайте! Бежать некуда: у пожарной лестницы вас караулят! Для вашей…

Щелкнула задвижка, и дверь распахнула девушка, невысокая и хрупкая. Если бы девушка не откликнулась на Уайли, то Пэрли, быть может, и вовсе не признал бы в ней Джинджер де ля Франс.

Первое, что бросилось ему в глаза, – перекрашенные в темно-рыжий цвет волосы. Одета она была в простое серое платье с синей оборкой. Из-под толстых линз очков в роговой оправе, какие могла бы носить какая-нибудь библиотекарша, на Пэрли взирали знакомые до боли янтарные глаза. От броского макияжа и кроваво-красного маникюра не осталось и следа. Грудь тоже куда-то пропала: вероятно, Джинджер заковала ее в какой-то особенный лифчик. Сохраняя недюжинное самообладание, молодая женщина спокойно глянула на Пэрли, чуть вздернула подбородок, положила руку на талию и тихо произнесла:

– Долго же ты меня искал.

– Н-да? Что ж, я…

– Заходи, – пригласила его Джинджер. – У стен есть уши.

Восемь дней понадобилось Пэрли, чтобы разыскать Джинджер, и одиннадцатого августа он наконец-то нашел ее. Она поселилась на Тэксас-стрит, в отеле «Клементин», расположенном среди доков и складов на берегу грязной реки Ред-Ривер. Еще тридцать секунд назад Пэрли был полон решимости казнить обманщицу на месте, а теперь торчал посреди ее номера в полной растерянности и смотрел на захлебывающийся вентилятор, который перерабатывал раскаленный полуденный воздух, превращая его в освежающие потоки.

Джинджер де ля Франс – по мнению Пэрли, это имя гораздо больше подходило ее артистической и чертовски заносчивой натуре – закрыла за ним дверь. Затем женщина обернулась, прижалась спиной к двери и уставилась на незваного гостя. Слышно было лишь, как тикает секундная стрелка часов. На реке прогудел буксир. Пэрли по-прежнему стоял посреди комнаты в нерешительности. Гулко стучала в висках кровь. Он выследил ее с одной лишь целью – отомстить… ну и вернуть «паккард». Пэрли не раз представлял эту встречу, и воображение рисовало ему совершенно другую картину: он вламывался в номер, хватал предательницу за волосы, бил – может, даже по лицу, – в общем, делал все, чтобы впредь она знала свое место. Пэрли вполне устроило бы, если бы Джинджер после парочки пощечин, рыдая, упала на колени и взмолилась о пощаде: «Я лживая, лживая сука! Я и мизинца твоего не стою».

«Да, это меня полностью устроило бы», – подумал Пэрли.

– Я как раз собиралась сделать болонский сэндвич. Ты будешь? – прервав молчание, спросила Джинджер.

Пэрли готов был услышать что угодно, но только не это.

«Если бы у этой чертовки были яйца, – подумал Пэрли, – то они наверняка волочились бы за ней по полу».

– Я сыт еще тем дерьмом, которым ты накормила меня в Стоунфилде, – ответил он.

Джинджер пожала плечами:

– Как хочешь. А я пообедаю. – И прошла мимо него к плите в углу кухни.

Она выглядела совершенно невозмутимой, как будто ни убийства, ни предательства и в помине не было. Пэрли так и вспыхнул. Он двинулся к ней, хотел схватить за волосы и показать, кто тут хозяин, как вдруг Джинджер, словно прочитав мысли, развернулась, пристально посмотрела ему в глаза и поинтересовалась:

– Ты сменил амплуа? Темно-синий костюмчик, белая рубашечка, черный галстук и черная федора – вы только посмотрите на этого детектива, мать его, Трейси![2] Кстати, голос твой я узнала сразу же. А вот как ты прошмыгнул мимо Тэдди – это для меня загадка. – И, заметив его замешательство, Джинджер пояснила: – Портье внизу. Бдит денно и нощно. Ну так что, объяснишь?

«Влепить бы ей затрещину! Чтобы кровь из губ по стенам! Посмотрим тогда, как запоет! Сразу вся спесь слетит! – внутренне распалялся Пэрли. – И об пол не мешало бы красавицу хорошенько приложить! Пускай знает, как со мной связываться!»

Но вместо того, чтобы дать затрещину, рука сама потянулась в карман за бумажником. Пэрли открыл бумажник и помахал полицейским значком с номером пять-один-один.

Джинджер присвистнула:

– Ого! И дорого он тебе обошелся?

– В сотню баксов. Хозяин ломбарда приторговывает в подсобке. Правда, уговорить его оказалось весьма непросто.

– Лихо! Ну так что? Сэндвич хочешь?

– Чего я действительно хочу, так это выбить из тебя всю дурь и вернуть «паккард».

Джинджер хохотнула и подошла к холодильнику. Этот смешок чуть не стоил ей всех зубов. Она выложила на стол болонскую колбасу, завернутую в коричневую бумагу, чиркнула спичкой, зажгла конфорку и произнесла: