– Король – глава английского морского флота, Анна. Говорят, море у него в крови, и он не видит причин, которые помешали бы его прекрасным кораблям доставить вас в его королевство. Он хочет, чтобы вы плыли морем из Хардервейка, что на побережье Гелдерна. Но тогда вам придется пересечь Зёйдерзе, а это опасно для кораблей: даже в хорошую погоду там сложно пробираться через плотины и дамбы. Король понимает это. Он отправил в Гелдерн двоих опытных капитанов для составления лоцманских карт, но они предупредили его, что ни один корабль не может подойти близко к побережью, иначе сядет на мель.

Анна совсем растерялась:

– И как же я попаду в Англию? Послы, кажется, ездят туда-сюда беспрепятственно, но у меня на пути сплошь непреодолимые преграды.

– Вы бесценный груз. – Вильгельм улыбнулся, скручивая карту. – Доктор Олислегер попросил короля, чтобы тот лично запросил охранную грамоту у королевы-регента в Брюсселе с разрешением вам следовать по суше через Брабант.

– И вы надеетесь, что королева-регент даст ее?

– У меня есть на то причины. Если разрешение будет получено, вы отправитесь вдоль северного побережья в Кале. До него примерно двести пятьдесят миль. Король договаривается с графом Саутгемптоном, своим лордом главным адмиралом, чтобы тот встретил вас там с эскортом и перевез через море в Англию. Доктор Олислегер пишет, что лорд Кромвель уже занимается снаряжением кораблей, которые доставят вас, и определяет место, где вы высадитесь, кто должен вас там встречать и в каком месте примет вас его величество.

– Я бы предпочла не вызывать такой суматохи!

– Анна, – строго сказал Вильгельм, – вам предстоит стать супругой короля Англии. Все, что касается вас, должно нести на себе отпечаток его величия. Отныне вы будете причиной всевозможных сует и хлопот, так что вам лучше к этому привыкнуть. Я тоже намерен сделать так, чтобы вы прибыли в Кале с почетом, я снабжу вас золотом, драгоценностями и всем прочим, что подобает иметь невесте такого могучего короля.

Анне хотелось, чтобы Вильгельм умерил помпезность своих речей.

– А что, если королева-регент не даст охранную грамоту?

– Тогда нам придется искать способ отправить вас морем под надежным корабельным конвоем. Но будем надеяться, этого не произойдет. Я обещал королю, что буду сообщать ему в письмах о своих планах относительно вашей поездки, чтобы он мог все подготовить к вашему приезду. – Вильгельм потянулся вперед, сидя в кресле, и взял руки Анны. – Schwester, это будет хороший брак для вас. Король проявил заботу о вашем комфорте и достойном приеме. Доктор Олислегер присовокупил к своему письму послание от него с благодарностью за доброжелательность, проявленную мной при обсуждении альянса. Он побуждает к скорейшему заключению контракта, так как приближается зима. Анна, он хочет жениться как можно скорее. У вас нетерпеливый жених!

Мать, занятая приготовлениями и то и дело справлявшаяся с бесконечным списком необходимых дел, очень обрадовалась, узнав, что лорд Кромвель также занят распоряжениями о подготовке апартаментов королевы в главном королевском дворце Уайтхолл и обустройством Сент-Джеймсского дворца, где Генрих и Анна проведут медовый месяц.

– Говорят, инициалы «Г» и «А» в королевских дворцах вырезали на всех каминах и потолках, вышили на занавесах и постельном белье, высекли на камне, где нужно, – сказала герцогиня Мария. Они сидели в комнате Анны, окруженные стопками нательного белья и полотенец: на всех нужно было вышить новый вензель «AR»[14]. – Мне говорили, что Сент-Джеймсский дворец расположен уединенно посреди парка.

Анна, увлеченно работавшая иглой, вдруг ощутила холодок. Медовый месяц. Брачная ночь приближалась, а вместе с ней рос страх разоблачения и его последствий.

Она не могла сдержаться и неожиданно выпалила:

– Mutter[15], мне боязно! Вдруг король догадается, что я… не девственница… и родила ребенка…

Мать поспешила успокоить ее:

– Нет, дочь моя, я так не думаю. И я уверена, вы понимаете, что, когда будете исполнять свой долг, как того потребует от вас супруг, должны вести себя так, будто все это для вас внове.

Несмотря на добрый совет матери, Анна понимала: ответа на свой вопрос она так и не получила. А был еще один, который она не решалась задать. Должна ли добродетельная женщина испытывать удовольствие на брачном ложе? Она не могла представить, что переживет с королем такой же экстаз, какой пробудил в ней Отто, и все же надеялась в супружеской спальне снова познать это восхитительное ощущение полноты чувств. Генрих наверняка умелый любовник, ведь у него было три жены – и, говорят, множество любовниц в свое время, – но ему уже к пятидесяти, и юношеский пыл, вероятно, давно в нем угас. Анна совершенно не представляла, чего от него ожидать; ясно было одно: король хочет, чтобы она родила ему сыновей, так как сейчас будущее династии зависело от одного маленького мальчика всего-то двух лет от роду. Дай Бог ей оказаться плодовитой!

– Я слышала, главные английские лорды накупили парчи и шелку к вашему приезду. – Голос матери вывел Анну из задумчивости. – Вас ожидает великолепный прием! – Герцогиня окинула дочь искательным взглядом. – Не нужно так волноваться, дитя мое. На брачном ложе совершенно нечего бояться.

1539 год

Король Генрих подписал договор! Английский двор, как сообщал доктор Уоттон, возликовал и окунулся в суматоху приготовлений.

Отныне к Анне следовало обращаться как к королеве Англии и вести себя в ее присутствии соответственно. Невесту английского короля немедленно обособили от всех, даже от матери, которую, как и Вильгельма, она теперь превосходила рангом и которая должна была кланяться ей. Обращаясь к Анне, следовало говорить «ваше величество» или «ваша милость» и соблюдать по отношению к ней всевозможные церемонии; за столом она сидела на высоком стуле. Прежняя жизнь уже не казалась ей ограниченной. Анна скорее скучала по ней: тогда она могла получать хотя бы немного удовольствия от дружеского общения.

А потом из Англии прибыла юная миссис Сюзанна Гилман. Представляя ее Анне, Вильгельм сообщил, что она дочь знаменитого фламандского художника Герарда Хоренбота и сама находится при дворе как весьма умелый художник и иллюстратор, но самое главное, эта англичанка говорила по-немецки.

– Я оставлю вас знакомиться, – завершил церемонию Вильгельм и закрыл за собой дверь покоев Анны.

– Рада принять вас, миссис Гилман.

– Его величество прислал меня служить вашей милости, – ответила гостья. – Он понимает, что вы почти не знаете Англию, и подумал, что я могла бы рассказать вам об обычаях, принятых при английском дворе.

– Ваш приезд – нежданная удача, – с улыбкой сказала Анна.

Ей сразу понравилось открытое, пышущее здоровьем лицо миссис Гилман и ее приятные манеры.

– Очень на это надеюсь. – Миссис Гилман улыбнулась. – Я хорошо знаю двор, потому что работаю там. Я служила покойной королеве Джейн как камеристка ее личных покоев. Мой отец – один из художников короля. Он научил меня моему ремеслу.

Анну это поразило.

– Я не знала, что женщины могут быть художниками! Никогда о таком не слышала.

– Ваша милость, при английском дворе не делают различий, так что у женщин есть разные возможности. Там вы найдете женщин-ученых, дам, которые сочиняют песни, стихи и музицируют.

– Это совсем не похоже на Клеве, – сказала Анна, слегка смутившись. – Здесь не одобряют такие занятия женщин. Боюсь, в Англии я окажусь в невыгодном положении, потому что ничего этого не умею.

– Не волнуйтесь, ваша милость, там есть также множество женщин, обладающих добродетелями и навыками, которыми вы особенно славитесь и которыми восхищается король.

– Значит, обо мне говорят при английском дворе?