– Я люблю тебя, Вел, – голос Эрика заставил повернуться, хотя услышанное дошло не сразу, – и этого не смогли изменить ни Война, ни твое безумие. Разлука длиною в пять лет, – Крейн кашлянул, но не отрывал взгляда от меня, – я чувствовал каждое твое перерождение. Мне не нужно было восстанавливать связь у Исиды, Вел, – теплые пальцы легли на мою щеку, заставляя зажмуриться от удовольствия, – она никогда не исчезала. И что бы ни было написано в той легенде, даже смерть не смогла этого изменить, – Крейн закусил губу, закрывая глаза, – а теперь скажи уже что-нибудь в твоем стиле. Про друзей, связь, Лавра, долг, происхождение. Что там еще твое любимое? «Это не мы, Эрик». Все остальное. Только быстрее, потому что я уже готов поверить в обратное.

Похоже, что я мастер тупых отговорок. Неудивительно, что Крейн не воспринимал это всерьез. Да как я сама вообще могла в это верить? Улыбнувшись, тихонько поднялась со стула, устраиваясь у Эрика на коленях и обхватив его шею. Уголки губ Смотрящего дернулись, но глаза он так и не открыл.

– Я уже говорила тебе, Эрик. Еще одно наводнение из слез Эпис бы не пережил, – наклонившись к уху Осириса, я тихонько поцеловала самый краешек, – я люблю тебя, Эрик Крейн, столько, сколько себя помню. Хотя ты, конечно, тоже тот еще дурак.

– У тебя есть три секунды, чтобы сказать, что я не так понял, – подхватывая меня на руки, отчего я взвизгнула, проговорил Крейн, быстро вышагивая в сторону спальни, – три.

Дотянувшись до тонкой кожи за ухом, я прикоснулась губами, слегка прикусывая. Осирис пропустил вздох, а его горло нервно дернулось. Проведя кончиками пальцев по длинной белой шее, я прижалась сильнее, укладывая голову ему на плечо.

– Передумал. У тебя нет ни секунды.

– Ну я вообще спать хочу, – притворно зевнув, я прикрыла глаза.

Эрик хмыкнул, поворачиваясь ко мне.

– Конечно. Сейчас сразу и выспимся.

Губы Эрика накрыли мои, вызывая одобрительный стон. Первая попавшаяся дверь гостевой спальни была тут же распахнута. До второго этажа мы явно не дойдем. Крейн опустил меня на кровать, не разрывая поцелуй. Прикусив его губу, слегка потянула на себя. Под звук хриплого рыка, вырвавшегося изо рта Осириса, я быстро расстегивала какие-то бесконечные пуговицы на его рубашке. Крейн поступил проще. Разорвав веревку, завязанную в узел на талии, он быстро стянул с меня рубашку через голову. Ртутная радужка почти исчезла в его глазах, превратившись в тоненькую нить. Жадный взгляд прошелся по телу, отчего внутри тут же разгорелся пожар. Я потянулась, губами охватив шрам, белеющий на груди. Будто пытаясь стереть его, мой язык жадно касался каждого миллиметра раненной кожи. Крейн застонал, прижимая меня обратно к кровати. Крепче охватив его ногами, я чувствовала ужасающую пустоту внутри. Желание охватывало с головой. Прикоснувшись к его груди, я вела ладонью, поглаживая каждую мышцу, попадающуюся на пути. Скорее. Когда моя рука коснулась края ремня, Крейн вздрогнул, уткнувшись носом в мою шею. Его пальцы едва коснулись моей груди, как я выгнулась, прижимаясь ближе.

– Па-а-а, – голос Макса в коридоре заставил нас отдалиться друг от друга, – папа.

Натянув быстрым движением рубашку через голову, я села на кровати, пытаясь отдышаться. Крейн усмехнулся, запустив пальцы в волосы.

– Я здесь, Макс, – крикнул Эрик, подмигнув мне, – иди сюда.

Ребенок показался в дверном проеме, потирая кулачком глаза. Он обнимал какую-то игрушку непонятного происхождения. За сыном послушно семенила маленькими лапками крохотная белая собачка. Отлично, мы подняли весь дом.

– Мама? – ребенок удивленно посмотрел на меня. – А ты теперь будешь жить с нами?

Сглотнув слюну, я невольно пожала плечами, но Крейн тут же тихонько шлепнул меня по пальцам.

– Да, милый.

Ребенок недоверчиво перевел взгляд на отца.

Интересно, что происходит в детской голове в такой момент? Наконец Макс перестал хмуриться и со смехом завалился к нам на кровать, ложась посередине.

– Тогда сегодня, чур, спим все вместе.

Крейн вздохнул, но улыбка не сходила с его лица.

– Только без Чика, договорились?

Макс послушно кивнул, закрывая глаза. Маленькие ладошки похлопали по кровати рядом с собой.

– Ложитесь скорее, я хочу спать.

Крейн нагнулся ко мне, слегка коснувшись губами моих.

– Я же сказал, что выспимся.

Дом.

Глава 1

Маленькие пальчики осторожно трогали мое лицо, вытаскивая сознание из приятного сна. Я улыбнулась, не открывая глаз, все еще надеясь ухватить немного из забытия. Макс осторожно провел по ресницам, отчего хотелось засмеяться. Щекотно. Любознательный ребенок. Даже сквозь сон чувствовала, как он разглядывает меня. Так же, как я раньше всегда всматривалась в каждую его черточку, когда он спал.

– Макс, оставь маму в покое, – в голосе Эрика легко угадывалась улыбка.

– А почему она так долго спит? – Тонкие пальцы схватили за сережку и потянули. – Мы же уже не спим.

– Ты не спишь, – почувствовала легкое касание руки Крейна о щеку, пока тот разжимал пальцы сына, – потому что неугомонный ребенок, я – потому что не хочу, чтобы ты поднял еще и маму.

Повисшая тишина снова благополучно туманила разум, отпуская меня в сон. Тепло. Даже дышится будто легче. Так странно. Я столько лет убегала, а теперь вернулась домой. Тихое дыхание касалось моего лица. Масик. Уже такой взрослый.

– Пап, – теперь сын говорил шепотом, но звонкий детский голос невозможно сделать тихим, – а почему у мамы так много циферок?

Прохладный пальчик осторожно прикоснулся к шраму, обводя каждый рубец. Ребенок повторял очертания числа, вырисовывая снова и снова.

Она просто не принимает тебя.

Ведь что-то в этом было. Трижды. Рабос с ребенком, ставший некромантом. Казнь некроманта через переход. Воскрешение. Каждый раз она снова делала выбор в мою пользу.

Так в мою ли?

Безмолвная, кто прав?

– Расскажи мне, – не открывая глаз, я потянула сына на себя, укладывая рядом, – откуда берутся циферки у Рабосов?

Горячая рука Крейна легла на мою талию, притягивая к себе ближе. Губы мимолетно коснулись виска, давая понять, что все произошедшее мне не приснилось.

– Давай, Макс. Я же тебе объяснял, – Крейн зарылся носом в мои волосы, отчего по рукам побежали мурашки, – привет, – шепотом около самого уха заставил улыбнуться и открыть глаза.

Лохматый Макс в мягкой синей пижаме лежал около меня, играя моими пальцами. Так забавно, в его белых руках кожа приобретала еще более темный цвет. Ребенок хмурился, сводя брови на переносице, кончик маленького носа забавно дергался.

– Когда-то давно, когда в Эпис пришли плохие люди, Всевышний создал войско. Он долго думал, как сделать их сильнее, чтобы защитить Мир. Чтобы Воины были непобедимы, надо было смешать лучшее от перворожденных и благородных. Дети Осирис и Ра стали этим Войском. Сильнейшим и не знающим поражений. Но Воины погибали, а за Вратами оставалось все меньше места. Тогда Всевышний и придумал отмечать каждого Воина, чтобы тот проходил за Врата, как только придет его очередь, – ребенок вздохнул, подняв глаза на меня, – папа говорит, что каждый Воин перерождается снова, освобождая место за Вратами для новых прибывающих.

Я согласно кивнула, еле сдерживая смех. Самая милая история про предназначение Рабоса, которую только можно было придумать.

– А еще папа сказал, что у тебя так много циферок, потому что ты часто возвращаешься, не доходя до Врат. Это правда?

Пожав плечами, я легонько толкнула локтем беззвучно смеющегося мне в шею Осириса. Сказочник. Это надо было все так перевернуть? Страшная история о предательстве, наказании и вечных муках превратилась в рассказ о героях и перерождении. Лучше не придумаешь.

– Все так, милый, – улыбнувшись, я щелкнула сына по кончику носа, – а если когда-нибудь кто-то скажет тебе иначе – не верь. Воин не должен колебаться. А многие захотят показать тебе совсем другую историю. Чтобы получить власть над силой, заключенной в тебе.