— Никто, — Джия отвечает быстро, без колебаний, и зарывается поглубже в сиденье. Она ищет песню на своем телефоне и втыкает в уши наушники. — Не важно. Гарвард или Йель тоже здорово. Они первые в моем списке.

* * *

Марин втирает лосьон в сухие ладони. Годы набивания текста на компьютере сформировали на ее пальцах непроходящие мозоли. Ее волосы заплетены в тугую косу, спускающуюся по спине. Шелковая ночная рубашка доходит до пят. Экономка, которая живет вместе с ними, уже давно ушла спать, предварительно тщательно прибрав кухню. Марин пообедала за письменным столом, ей необходимо было переделать кучу работы. День, наполненный переживаниями, вымотал ее, и тело требует отдыха. Но она продолжает мысленно проигрывать разговор с Джией, оставив всякую надежду на отдых.

— Ты очень возбуждена сегодня, — Радж выходит из душевой, его бедра обвязаны полотенцем. Капельки воды стекают с волос на ковер. За последние годы его торс пополнел, но руки и ноги остались такими же, какими были в день их свадьбы. Черная с проседью растительность покрывает его смуглую грудь, но волосы на голове еще сохраняют свой первоначальный цвет. — Волнуешься за Джию?

— Со мной все в порядке.

Она не хочет обсуждать эту тему. Разговор в машине ясно показал Марин, что ей не удалось объяснить дочери важность образования в престижном учебном заведении. Она перебрала в уме все способы исправить положение. Первым шагом должно стать путешествие по Восточному побережью и университетам Лиги Плюща^[6]. Джия, конечно же, заинтересуется студенческими общежитиями и жизнью на другом конце страны. Несмотря на то что впереди у нее еще несколько лет, пора позаботиться об этом. Марин уверяет себя, что дочь просто боится уезжать далеко от дома. Сформировав план, Марин успокаивается.

— Надо ложиться спать. Завтра рано вставать.

— У Джии теннисный турнир, — Радж снимает с себя полотенце и вешает его на крючок. Он проскальзывает под одеяло и наблюдает, как Марин выключает лампы. — Я могу отвезти ее, если тебе нужно работать.

С тех пор как они в последний раз занимались любовью, прошел целый месяц. Обычно инициатором выступает Радж, хотя Марин редко отказывает ему. За ночь до свадьбы ей объяснили, что секс — это право мужчины. Не имеет значения, насколько женщина успешна в своей карьере, ее долг — удовлетворять желания мужа. В их отношениях это единственное, что не находится под полным контролем Марин. И сколько бы она ни уверяла себя, что секс доставляет удовольствие им обоим, он всегда оставляет ее одинокой и опустошенной.

Их интимная жизнь не отличается разнообразием: пара позиций, а чаще всего одна. Он кончает первым, довольно быстро. Если Марин требуется еще, она кладет его руку себе между ног. Радж прижимается к ней сзади и массирует, пока жена не достигает оргазма. Иногда разрядка происходит быстро, но если она не наступает через десять минут, Марин отстраняется от мужа. Неспособность ее тела отозваться означает, что она не готова и они оба только зря жертвуют драгоценными часами сна.

Сегодня Марин не в настроении. Она может привести множество причин. Ее вымотала работа. Просмотр документов, завершение сделок и инструкции для ее команды по реализации проектов даются ей сейчас тяжелее, чем прежде. Еще этот разговор с Джией. Но если быть честной, настоящая причина — больничный запах. Осознание того, что ее отец может никогда не выйти из комы, что человек, который определял всю ее жизнь, теперь теряет свою, потрясла Марин.

— Хочешь заняться сексом? — спрашивает она резче, чем следует. Прежде чем Радж успевает ответить или подвинуться к ней, Марин говорит: — Похоже, сегодня неподходящая ночь.

— Конечно. Нет, все в порядке.

Радж озадачен. Марин понимает это по его голосу. За все годы брака она отказывала ему только в тех случаях, когда у нее были месячные или ей нездоровилось. Сегодня эти аргументы не работают. Зато в голове Марин прошлое вновь начинает бряцать цепями. Сейчас Брент в коме, и цепи чуть-чуть ослабли, но, как бы Марин ни старалась, она не может избавиться от них, и невольно представляет, как был бы разочарован отец, узнав, что она не способна ублажить мужа. Марин отгоняет от себя эту мысль и поворачивается лицом к мужчине, с которым делит ложе уже столько лет.

— Никак не отделаться от мыслей, — говорит она, пытаясь объясниться, хотя Радж об этом не просит. — О больнице и всем, что с этим связано.

— Думаю, проблема не в этом, — он поворачивается к ней спиной. — Спокойной ночи, Марин.

Досадуя на панику, которая охватывает ее при мысли о смерти отца, она лежит на спине тихо, не шевелясь. Поскольку Радж не задает вопросов, она не придумывает ответов. Она скрывает, как ей страшно и одиноко. Скрывает, как ей хочется, чтобы он овладел ею, но не представляет себе, что сделала бы, предложи он ей это.

Марин лежит на дальнем краешке кровати. Минуту назад она думала только о сне, а теперь мысли блуждают неизвестно где. Все ее родные сегодня пришли в больницу ради отца. Зачем — она не знает. Если он останется жить, они вернутся к нормальной жизни. Конечно, их «нормальная жизнь» — совсем не то, что у других людей. У каждой из них есть своя роль, и каждая отлично справляется с ней. Триша — это клей, который склеивает всю семью. В качестве всеобщей любимицы она считает своим долгом организовывать семейные встречи. Пока они делят общие трапезы, она может сохранять иллюзии об идеальной семье. Триша собирает их по праздникам, будь то Дивали или Рождество; она стремится собрать всех без исключения. Когда уехала Соня, Триша стала относиться к своим обязанностям еще серьезнее. Словно стремилась заполнить пустоту, оставленную сестрой, которая решила, что ей будет лучше без них.

Марин тоже разыгрывает свою роль как по нотам. Ее история — история победы, она сама — олицетворение того, зачем они приехали в Америку. Она та, на кого другие могут указать со словами: «Вот почему мы согласны терпеть невзгоды». Триша играет роль изнеженной домохозяйки, а Марин служит примером успеха в жизни. Ее дочь — представитель следующего поколения, которое не несет ноши, доставшейся Марин. Джия может достигнуть всего, и для этого ей не нужно рвать жилы.

Устав ворочаться, Марин выскальзывает из постели. Она слышит тихое похрапывание Раджа, он слегка шевелится, когда она встает. Они никогда не спят в обнимку. После свадьбы супруги быстро поняли, что каждый из них предпочитает иметь собственное пространство.

Воспоминания о событиях дня преследуют Марин, пока она тихо бродит по квартире в темноте. При свете луны Марин наливает в чашку молоко и подогревает его. Дымящаяся чашка согревает ей руки, а темнота немного успокаивает. Она предпочитает тьму дневному свету. Тайны лучше хранятся в темноте.

Хрустальные часы на каминной полке показывают, что полночь уже прошла. Настанет новый день, но он будет похож на все предыдущие настолько, насколько рутина в принципе может быть однообразной. Все проснутся и соберутся вовремя, наскоро позавтракают и поспешат по своим делам. Она никогда не думала, что ее жизнь станет такой. Правда, в юности она вообще об этом не думала. Ее отец все решал за нее, и она считала, что так будет и дальше.

Ей было тринадцать, когда отец выбрал для нее главный предмет специализации в колледже. Он перебрал различные виды деятельности и решил, что карьера старшей дочери в сфере финансов вернее всего окупит его затраты. Не имело значения, совпадают ли его планы с интересами Марин, она никогда не осмеливалась жаловаться. Протест не вызвал бы сочувствия и, более того, мог разжечь гнев отца, так что не стоило и пытаться. Марин посещала курсы при колледже и стала экспертом в своем деле, окончив через два с половиной года колледж, а затем получив степень МБА^[7]. Это было гарантией ее продвижения по служебной лестнице, ее карьеры, которая стала для нее всем. Гарантией добывания средств к существованию. Разве за это она не должна благодарить своего отца?