Алексей обвил её, как на веранде Трегубова. Анна сейчас была далеко не деревянная.
"Деревенские ребятишки принесли цветы, каких я сроду не видела... "Как они зовутся?" - спросила я. Дети только переглядывались..."Это миминакуса "безухий цветок", - наконец ответил один из них."
- Лёш, а ты знаешь, кто навестил меня на твоей даче?.. Кто был с Алёной?.. Грек!
- Ты уверена?
Она кивнула. Потом объяснила, что, вспомнив разговор Грека и Алёны в гараже, поняла: он был в Москве из-за покупки какого-то медицинского оборудования для клиники.
- Эти знают? - уточнил опекун детей.
- Вроде бы пока нет... И как мы теперь будем действовать? - льнула она к нему, думая о мальчиках.
Алексей соображал, каким образом можно незаметно пробраться внутрь. Решил пока подождать...
- А в первый день, когда я только вернулась, ещё до тебя, за дверью стояли Алёна и этот... Фото-Граф. А что, ты действительно видел его раньше?
- Да. Ань, сейчас нет времени объяснять. Тем более, если ты все ещё не веришь. - Он отпустил свояченицу... - А теперь ты должна меня оставить... Взгляд Анны стал напряжённо-настороженным. Алексей поспешил дать ей задание: - Не насовсем! Поезжай к нашей "третьей лишней" - к Марье Павловне, которая нас, небось, уже и ждать перестала, - и отправь её отдохнуть, - она же всё-таки в отпуске! А из "москвича" забери и привези сюда сумку Рустама. Там есть несколько очень нужных нам предметов.
Анна испугалась:
- Как же я поведу? Я не смогу...
- Сможешь, сможешь! Очень даже сможешь, - перебил Алексей. - Разозлись на кого-нибудь и - дуй! - поддразнил он.
- Какой ты, всё-таки! Повинную голову и меч не сечёт! Я сказала в том смысле, что дороги не знаю! - Анна уныло повесила "повинную голову": - А как же ты тут один? Может вместе съездим?
- Я должен за ними присмотреть. Вдруг им вздумается снова куда-нибудь мальчишек переселить! Счастье, что он про Грека с Алёной не знает! Пока Павел с Петрухой и Маней - это их основной козырь: Катюшу-то - уже упустили... - Алексей вынул из заднего кармана карту города, показал, где они находятся сейчас и как добраться до почтамта. - А ты проследи, чтобы капитанша убралась восвояси.
Он проводил её до "нивы", открыл дверцу водителя, с поклоном и шутовскими ужимками, стремясь вселить в начинающего водилу уверенность, пригласил в кресло и обнял на прощанье.
- Другого места не нашли!
Алексей пугнул своей физиономией запоздалую ворчливую бабку, сделав ей "козу":
- Ты прохожая? Вот и проходи!
Анна села за руль, поставила ноги на педали, проверила, завела двигатель. Она никак не могла решиться уехать...
Снова вылезла, вспомнив, что в машине не поговоришь.
Анна в последний раз своеобразно признала свою вину:
- Лёш, если Марья Павловна до сих пор ждёт, я её сюда привезу.
Он заглянул в лицо женщины, светившееся тревогой и надеждой на успех.
- Ты уверена, что она нам нужна?..
Анна поняла: говорил он сейчас не только о спасении детей. Она видела: сомнение Алексея вызвано тем, что он не хочет ставить под удар её спокойствие.
Но Анну ничто уже не могло поколебать.
- Мы будем осторожны, как в машине Рустама!
Анна в очередной раз удивила Алексея: в тот момент, когда она вернулась за руль, он расслышал, что свояченица тихо, едва слышно, бормочет: "Хоть за ухо тереби! "Безухие" не отзовутся - Цветы миминакуса. Но, к счастью, нашелся меж них Цветок хризантемы - "я слышу".
10.
"На меня нахлынуло и наполнило мою душу с прежней силой чувство глубокой веры."
Сэй-Сёнагон "Записки у изголовья"
Марья Павловна нервно прохаживалась возле "москвича", поглядывая на изящные золотые часики - подарок драгоценного мужа Вовочки к двадцатилетию свадьбы.
Что она-то ему подарила? Надо же, забыла...
Куда эти ненормальные рванули со скоростью света? И ведь именно в тот самый момент, когда она узнала такие потрясающие новости! Третий час! Нет, ждать больше не имело смысла. Надо же хоть раз подумать и о собственной дочери! (Не говоря о том, что новые босоножки вросли в отёкшие от усталости ноги, словно испанский сапожок в инквизиционной камере пыток.) Ну всё, хватит! В конце концов, они знают, где её искать! Если, конечно, это - не хитрый тактический ход, чтобы отделаться от персоны Марьи Павловны. Хотя куда они денутся без сумки с арсеналом?
Поёживаясь от предутренней прохлады в своём сарафане: плечи-то совсем голые, она в очередной раз отослала очередного проходимца к Бениной маме и не позавидовала ей (столько подвыпивших незваных гостей - за одну ночь!).
Капитан открыла дверцу, вздохнув, села за руль и стала будить двигатель своего старичка москвичка. Старичок чихнул, сонно поморгал фарами, но просыпаться решительно отказался.
И как назло - никого рядом.
- Сантехника вызывали? Что тут с вашим горшком?..
- Ой, и хто это к нам пришел? - обрадовалась Марья Павловна.
Анна залезла внутрь "москвича", усадила Марью Павловну с собой рядом и стала в красках расписывать пережитую головную боль.
- Я не поняла, - остановила её Луканенкова. - Вы умчались, не сказав ни слова, чтобы на окраине города прочистить желудок? А где остался твой зятёк, тротуар за тобой шампунем моет? Мы ж не в Чикаго, моя дорогая!
Она обследовала Анну "следовательским" глазом: "Не доверяет! И правильно делает. Я же ей тоже не доверяю. Если судить по её реакции на кастеляншу, она вполне была способна и мужа-изменника прикончить. Да нет, вряд ли. Харю расцарапать, это - да. А убить... Не верится что-то."
- Ну, вот что! Давай, заводи свою тачку и расскажешь мне всё по дороге: как шла, как падала, как флаг потеряла...
- Какой флаг? - не поняла Анна.
- Ну не флаг, так пионерский галстук.
- Я не могу: у нас в машине один паразитолог "жучков" насажал...
Марья Павловна заржала:
- Час от часу не легче! - Эх, не было рядом трусливого стерильного Сергея Львовича: её смех "заразил" бы и его.
Анна, отсмеявшись вволю, сказала:
- Давай сумку, Лёшка сказал, она может пригодиться!
- Про каких жучков ты там упоминала, - сообразила Луканенкова, - уж не про тех ли, что размножаются только в условиях министерских и посольских интерьеров?
Она со свойственной ей бесцеремонностью залезла в сумку Рустама, добыла там какой-то предмет непонятного назначения и обшарила "ниву" сверху донизу, вдоль и поперёк, внутри и снаружи.
- Вот он, голубчик! - Маленькая металлическая бляшка лежала на тыльной стороне её выгнутой потрясающей ладони, словно украшение индианки.
Марья Павловна подбросила его в воздух, поймала, зажав в кулаке, поднесла к уху:
- Не жужжит, жужелица!
Анна удивилась:
- Такой малюсенький, а такой вредный! Машка, ты уверена, что их там больше нет?
- Совсем не уверена! На всякий случай будем соблюдать осторожность: на ухо сообщить мне, как ты всех ненавидишь, можно! А громко в машине будешь только петь.
- Я? - Анна предложила вариант: - Может пусть радио поёт?.. А этот вредитель - транслирует!
Она двумя руками крепко зажала кулак Марьи Павловны и шёпотом, почти одними губами сказала:
- Едем скорее! Мы видели Кофра - шефа Пышки. Похоже, что мальчишки там! Мы после вернёмся за твоей тачкой.
- И ты до сих пор не в машине? - изумилась капитан. - Да я бы уже...
- Тс-с! - осторожничала Анна, с опаской глядя на зажатый кулак. Давай его засунем пока куда-нибудь подальше... В "закрома родины", например, - вспомнила она традиционное укромное место женщин, - поближе к сердцу! Пусть слушают мою тахикардию, паразиты гундосые! Да! - вспомнила она. - И сумку надо не забыть!..
- Я, конечно, физподготовкой занимаюсь: по штату положено, - но в тяжеловесы не записывалась! - возразила Луканенкова. - Помогай, если она так уж нужна. Хотя, к чему весь этот лишний шум?.. Я предпочитаю... Куда ж ты её одна прёшь, - спохватилась она, - давай мне другую ручку!
