"Как не возмутиться, если с тобой разговаривают бесцеремонно, не соблюдая правил учтивости?.. ...Можно ли назвать умными людей, которые разговаривают неучтиво, и неужели уронит своё достоинство человек, который умеет соблюсти правила вежливости?"
Анна вновь уставилась в одну точку.
Алексей молча выслушал её, так же молча собрал вещи, раскиданные по лавке, жестом велел ей следовать за ним. Подойдя к темно-вишневой иностранной машине, он достал ключи.
- Ой, это твоя? - по-детски спросила Аня, увидев автомобиль. Красивая! Что за марка?
- Хундай.
- Ну и имечко у твой тачки! - ухмыльнулась она.
- Зато простая! Хочешь, научу? - предложил Алексей.
- Нет, это не для меня. Я даже на курсы ходила: теорию всю вызубрила, а как до дела дошло, выяснилось, что тупая до железок! Меня даже бабы Верин "Зингер" выносил с трудом, да и то, должно быть, лишь из уважения, что родственницей ей приходилась, хоть и не кровной.
- Брось прибедняться. У меня Андрюха водит. Подожди здесь, я только на работу сообщу, что завтра не появлюсь, - и пригласил свояченицу в автомобиль.
- Только ты недолго... - попросила Анна, медля залезть внутрь.
Поджидая зятя, она обошла машину, со всех сторон оценила её литые полированные формы, огляделась и увидела пожилого дяденьку, раскинувшего прямо на асфальте, на неровном куске клеенки, несколько старых книжек. Анна подошла, чтобы хоть чем-то себя отвлечь, стала их разглядывать. Глазам не поверила: среди "Полезных советов" и "Рецептов приготовления пищи" - лежали они: те самые "Записки у изголовья"...
Когда через несколько минут Алексей вернулся, Анна Арбузова - младшая сестра его погибшей в автокатастрофе жены, в порыве ревности убившая мужа и отсидевшая полсрока в тюрьме, полсрока - в психушке, мать троих сыновей и двух дочек, находившихся теперь неизвестно где, - тихо спала на переднем сиденье, прижимая к груди дневник одинокой японской придворной дамы. Она лишь изредка вздрагивала во сне...
Анна проснулась от мерного покачивания. Открыла глаза и увидела движущуюся навстречу дорогу. Вечерело. Небо стало серым, но все ещё отчетливо виднелись белые облака. Они напомнили ей белый балтийский песок со следами игрушечного трактора, которому старательно помогала впечатывать их двухлетняя Маруся. Глядя на братьев, из игрушек она признавала только машинки.
Стряхнув с себя воспоминания, Анна резко повернулась к зятю:
- Куда мы едем?
- Я отвезу тебя на дачу. Пару дней ты будешь там в безопасности.
- Нет! - резко возразила она.
- А что предложишь ты? - изумился Алексей. - У тебя в квартире труп, за тобой охотится неизвестно кто, а ты хочешь остаться в городе? И где ты собираешься ночевать, да и вообще - жить? Ты что - с луны свалилась?
- Ты везешь меня в безопасное место, но как я могу там находиться, зная, что опасность грозит детям?! Останови на минутку, ещё раз взгляну на них.
Анна полезла в сумку и, как только машина притормозила у обочины, вытащила бумажник.
- Леша, что же это? Что с ними делают? Что же мне-то делать? бормотала Аня, как заведенная.
Алексей взял из её трясущихся рук фотографию, прикрепил в правом углу лобового стекла, поправил зеркальце заднего обзора. Через минуту, когда на полной скорости они мчались по проселочной дороге, он стал осторожно, стараясь не напугать измученную женщину, излагать ей свои соображения.
- Слушай меня. Дети поехали с интернатом в летний лагерь. Это неподалеку отсюда. Видимо, их оттуда и увезли. Но кто? Кроме нас с Андрюхой в интернате их никто не навещал, да и некому, сама знаешь. У меня, как опекуна, разрешения не спрашивали. Незнакомым не отдадут, даже родственники должны оформлять заявление. У нас без бумажной волокиты - нигде, как в прежние времена.
Минут пятнадцать они ехали по полю, подпрыгивая на ухабах, впереди виднелся перелесок, неясно темнеющий на фоне вечернего неба. Алексей внимательно посмотрел на нее:
- Тебе неплохо бы поспать ещё с часок. - заметил он. - Видела бы ты себя!
- Достаточно того, что ты видишь. - Возразила Анна. - Я уже выспалась. Хотя, если ты устал...
- Так. Вопрос снимается, - ободряюще улыбнулся он. - Слушаюсь, шеф, позвольте только заправиться.
Автозаправочная станция - последнее, что помнила Анна. После этого она снова резко провалилась в сон...
Сколько спала - неизвестно, но проснулась от собственного крика, опять увидела Бориса с перерезанным горлом, и себя - вытирающую кухонный нож о его залитую кровью рубашку, с мыслью: "Все равно стирать"...
Машина не двигалась, за окном темно, Алексея рядом не было.
Унимая начавшуюся дрожь, Анна осмотрелась. Вкруг дороги растут яблони с несозревшими ещё дичками. За ними - плотной стеной стоят сосны. Ворота лагеря почти не видны, зато хорошо просматривается белая надпись "Дзержинец".
Женщина вылезла из машины, захватив сумку, придержала дверцу, стараясь не спугнуть тишину, зашла в открытую калитку. Кругом на аллеях - как будто ни души, но вдруг ей почудилось какое-то движение в кустах, густо разросшихся вдоль забора. Не успела она сделать шаг, как оттуда, оправляя одежду, выскочила парочка. "Девчонка совсем", - подумала Анна, глядя на девушку, наощупь застегивавшую светлый халатик. Плечистый парень - видимо, охрана лагеря - заправил тельняшку в защитные брюки, затянул на бедрах ремень с кобурой, проверил, на месте ли его "сотовый" и пошел следом неторопливо, как сытый кот, а потом свернул в незаметную аллею и исчез в темноте.
Проводив взглядом девушку до единственного освещенного домика, Анна немного успокоилась: в его дверях появился Алексей. Увидев "ночную фею", он подошел к ней и что-то спросил. Ане мучительно захотелось подойти поближе, чтобы услышать, о чем они говорят. Но тот заметил её маневр и предостерегающе поднял руку: будто бы пригладить волосы. Девушка, отвечая на вопрос, что-то убежденно доказывала собеседнику, потом зашла в корпус. Алексей махнул рукой Анне и та помчалась к нему.
- Ну, что?
- Тише ты, весь лагерь перебудишь! Сейчас она выйдет - это медсестра, начальства сегодня нет на наше счастье - и покажет написанное опекуном заявление, по которому он забрал детей на дачу две недели назад.
- Но ведь опекун - ты! - изумилась Анна.
- Вот именно. Но я ей этого не сказал, назвался дядей (что тоже, впрочем, правда), сказал, что хотел повидать племянников и попросил принести документ: там указан адрес дачи.
- Как они могли, не проверив, не выяснив...
- Слушай, не время сейчас права качать: она вот-вот вернется и не должна тебя видеть. Я постараюсь забрать это "заявление". Хорошо бы только её чем-нибудь отвлечь.
- Уж я отвлеку, не сомневайся! - пообещала Аня и добавила: - А ты не теряй времени и сразу - в машину. Если что - в первый раз меня видишь.
- Анна, без глупостей! - нахмурился Алексей.
- Кто из нас начальник? - ухмыльнулась она. - Не боись, бо-бо никому не сделаю. Так, развлеку немного местных суперменов и медсестер, а то радости у них традиционно-однообразные.
И она, услышав шаги, отступила в тень, а потом тихо пошла по той аллее, куда скрылся котище. Аллея привела её к домику с надписью "Столовая". Здесь тоже было темно. Обойдя его, Анна увидела с обратной стороны полоску света, пробивавшую себе дорогу через неплотно прикрытую на кухню дверь. Она поднялась на две ступеньки, заглянула туда и обнаружила плечистого парня. Стоя к ней спиной, он, как медведь на пасеке, лез своими ручищами в кастрюли и сковородки, что-то захватывал там, отправлял в рот и, не переставая жевать, искал новую добычу. Потом подошел к огромному холодильнику, достал трехлитровую банку молока и стал пить, урча от удовольствия.
В этот миг Анна увидела его лицо и обмерла: он до ужаса напомнил ей заявившегося накануне Кола! Дрожащими руками она вытащила из сумки пистолет, направила его в небо, зажмурившись, нажала на курок и уронила оружие. Ожидаемого грохота не последовало... Двойник медленно опустил банку на стол, прислушался. Он взглянул на дверь, так же медленно подошел, распахнул её и столкнулся с женщиной, шарившей руками по крыльцу. При виде Анны лицо его исказилось, глаза сузились, рот растянулся в злобной гримасе. В этот момент Аня подобрала свое оружие и выпрямилась. Прожорливый защитник детей выхватил пистолет из кобуры:
