Джейн вдруг повысила голос, а после резко замолчала.

– Кстати, а почему лонгрид, а не вопрос-ответ? – спросила Джейн.

– Вопрос-ответ – это скучно. Мне захотелось передать атмосферу нашего разговора. Написать, какой у актера был голос, как он говорил – медленно, быстро, тихо или громко. Хотелось познакомить читателя с человеком.

– Вот поэтому ты гениальная журналистка. – Джейн подошла к окну и встала рядом со мной. – Ты пишешь так, что тебе веришь. Я это заметила еще в универе. Но в этой статье ты превзошла себя.

– Скажешь тоже, – хмыкнула я и отошла от окна. Присев на диван, я посмотрела на Джейн. Она облокотилась о подоконник и задумчиво смотрела на меня.

– Нет, правда. Это первая статья, где ты никого не пыталась вывести на чистую воду, а просто писала, рассказывала. Ну, знаешь, такой настоящий писатель. Раньше ты всегда находила черноту в темах. У тебя обязательно были виноватые.

– Да? Не замечала, – прошептала я и вспомнила, что и в интервью с актером тоже закидывала удочки. Я тоже хотела вывести театр, как выразилась Джейн, на чистую воду. Банально не получилось. Том не раскололся.

– Так когда мы идем в «GRIM»? – спросила подруга.

Я пожала плечами:

– Ты ведь говорила, что из-за рабочего графика не знаешь, когда у тебя будет свободное время.

– И правда, – с грустью вздохнула Джейн и присела за стол. – Так, сегодня 10 марта. Сейчас посмотрим, когда у них ближайшее представление.

Джейн застучала по клавиатуре, потом нагнулась к столу и начала с интересом изучать сайт продажи билетов.

– О, классно! – воскликнула она. – У них завтра вечером спектакль. Называется «Игра» или его второе название «Сыщик». Триллер. Два действующих лица, одно из которых – Том Харт. На сайте написано, что это пьеса британского драматурга Энтони Шеффера про пожилого писателя-миллионера и актера – любовника его жены. На кону – женщина. Ее зритель так и не увидит, но присутствие точно ощутит. Тут про бриллианты на миллион фунтов, пистолет между двумя персонажами и игру, которая закончится очень неожиданно. Современная интерпретация. Думаю, должно быть интересно.

Джейн посмотрела на меня с улыбкой:

– Пойдем? Завтра в семь вечера.

– Я хотела с Джеймсом встретиться, – вспомнила я. – Он завтра как раз свободен во второй половине дня.

– И кто кого уговаривает? – прыснула Джейн. – Сама несколько дней назад предложила сходить в «GRIM», а теперь, заинтересовав, отступаешь в сторону.

Подруга развернулась к ноутбуку, а я задумалась, решая, что же делать. И с Джеймсом хотелось встретиться, и в театр сходить.

– Ладно, пошли в «GRIM», – сказала я. – С Джеймсом встречусь до спектакля.

Как и планировали, сразу после занятий Джеймса мы встретились на Ковент-Гарден, купили кофе и пошли гулять. В нашем распоряжении было полтора часа. Погода в этот день стояла пасмурная и неприветливая. С Темзы дул ветер, поэтому я то и дело закутывалась в бежевый шарф, который наспех повязала поверх плаща, когда выходила из дома. На ногах у меня были удобные черные кроссовки, волосы забраны в конский хвост.

Я оделась как обычно, уже представляя, как разразится гневом Джейн, увидев меня в джинсах и белой блузке. Вчера вечером, когда мы прощались с подругой, она настоятельно попросила «надеть самое лучшее». Но в юбке было холодно, а в платье – тем более.

«Главное – я не в клетчатой рубашке», – подумала я, выходя из дома.

Маленькая сумочка на длинном ремне дополняла образ. Я выглядела мило.

– Как прошло твое интервью? – спросил Джеймс, когда мы медленно шли по излюбленному Грин-парку. Ветер начал постепенно стихать, поэтому заходить в кафе, чтобы греться, не было необходимости. Я чувствовала себя хорошо, когда меня обдувал лондонский ветер. Он был невидимой защитой. От чего? Сама не знаю. Просто это первое, что приходило мне на ум, даже когда лицо обдавал колючий ветер. Защита. И точка.

– Могло быть и лучше, – я улыбнулась. – Актер не на все вопросы ответил так, как хотелось бы. Но текст вышел хорошим. Вчера его прочитала Джейн, а потом я написала письмо в «Таймс». Теперь остается ждать результатов. У тебя как дела?

– Готовлюсь к защите проекта, – серьезно произнес Джеймс. – Это новая компьютерная игра. Я тебе уже рассказывал про нее. Оказывается, скоро к нам приедут представители «Blizzard»[12], будут отбирать лучшие проекты. Я хочу победить.

Я посмотрела на Джеймса с немой благодарностью. Мне безумно нравилось, когда он становился серьезным и начинал строить планы. Такой взрослый и деловой. В такие моменты я забывала, что он младше меня на два года. Если бы он еще пальто носил вместо подростковой оранжевой курточки.

«Тебе нужно еще как минимум пару лет, чтобы перестать быть мальчишкой», – подумала я.

– Ты молодец. – Я улыбнулась и слегка толкнула Джеймса плечом. В ответ он толкнул меня, и мы засмеялись. Просто. Как дети.

Мы шли по парку и смеялись. Я чувствовала себя самой счастливой девушкой на планете Земля. Как часто бывает, что мы не замечаем счастье, которое рядом. И в тот вечер я остро почувствовала благодарность за все, чем обладала. Когда-то я и вообразить не могла, что меня смогут полюбить. В школе меня часто называли выскочкой, в университете однокурсники часто сторонились, думая, что я узнаю их тайны и напишу об этом, пользуясь постом главного редактора новостей (я получила эту должность на третьем курсе). Это было бы смешно, не будь так грустно. В университете только близкие знакомые и друзья знали, что я простой человек, а не озлобленный охотник за информацией. Джеймс входил в круг людей, которые доверяли мне. Он был уверен: я ничего не напишу о проектах, над которыми он работает, потому что в мире есть куда более важные вещи, чем попытки первокурсника создать новые компьютерные и мобильные игры.

Я чувствовала, что наконец-то жизнь начинает мне нравиться. Я написала хорошую статью, отправила ее в самую престижную редакцию Великобритании; со мной шел любимый человек, а через час была назначена встреча с подругой у театра «GRIM». Такая жизнь была мне по вкусу. Тогда я еще не знала, что стою на перепутье двух дорог. И если одна дорога вела в беззаботную жизнь с любимым парнем, то другая – в настоящий ад, в который я еще долго не могла поверить. И этот ад начинался у дверей театра. Здание с привидениями – только через несколько недель я поняла истинный смысл этого выражения.

Мы встретились с Джейн без пятнадцати семь. Она стояла у дверей театра и переминалась с ноги на ногу, когда я увидела ее. От девушки-фотожурналиста, которая была готова на что угодно ради хорошей фотографии, ничего не осталось. Джейн перевоплотилась в настоящую леди – из-под черного легкого пальто выглядывала серебристая пушистая юбка, а прическа намекала, что ее обладательница провела перед зеркалом не меньше часа, прежде чем ей удалось завить волосы и уложить их набок, закрепив блестящими заколками. Я давно не видела подругу такой эффектной.

Мимо нее проходили такие же нарядные девушки. Они со скрипом открывали дверь в театр. Чувствовалось, что зрительницы ныряли в мрачную атмосферу «GRIM» с жадностью голодного человека.

Над театром, каркая, кружили вороны – они беспокойно хлопали крыльями, словно предвещая страшные события. Я поежилась и снова посмотрела на подругу.

– Никогда не научусь приходить вовремя, – пожаловалась Джейн вместо приветствия. – Стою тут уже десять минут, все ноги одеревенели. А ты что, в джинсах?

Джейн посмотрела на мои ноги так, словно вместо них увидела две тоненькие гусиные лапки.

– Я бы замерзла в юбке, – неловко улыбнулась я.

Джейн, театрально приподняв бровь, посмотрела на свою пышную юбку, которая выглядывала из-под пальто, давая понять, что красота требует жертв.

– Сара! Я не удивлена. Внутри, надеюсь, не свитер?