– Давай уже посмотрим, почему не заводится. – Он с удовольствием вдыхал запах масла и железяк. Провозились почти до вечера.

– Коля, скажи своей психологине, чтобы подучилась водить.

– Умник, – но мысленно он согласился с Мишей.

– Тем более, появится лишний повод встретиться с ней. С недавних пор ты страдаешь не свойственной тебе застенчивостью, что говорит о том…

– Опять на любимую тему съезжаешь.

– А что? Я люблю поговорить о женщинах. Ты, кстати, не показал ее фото. Давай, жду прямо сейчас.

– Отвали. Нет у меня с собой.

– Ни за что не поверю! Давай телефон.

– Откуда ты такой пытливый? – Николай нажал на виртуальный экран, племянника все равно не переспоришь. Появилось фото Арины.

– Ого! Девушка с орхидеями. Я мимо такой, точно не прошел бы!

– Уймись.

– Познакомишь? Если ты запал, то она стоит того. Хотя…Олеся мне никогда не нравилась, высокомерная и холодная.

– Арина не Олеся.

– Поверю на слово. Забирай свою машинку, а то до белого кабриолета сегодня очередь не дойдет.

Николай переоделся в светлые джинсы и рубаху.

– Миша, я теперь в мастерскую буду приходить, расслабляет не хуже пива.

Миша усмехнулся:

– А я что говорил? Но у некоторых раньше не хватало времени.

– Теперь точно найдется. Ладно, пока.

Николай ехал к Арине, удовлетворенно вслушиваясь в шум хорошо работающего двигателя.

Увидев свет в окне, набрал ее номер:

– Твоя крошка внизу. Принимай.

Арина выбежала на улицу в легком домашнем платье, и радостно впрыгнув в салон, села на воительское сидение.

– Какая прелесть! Она снова завелась! Коля, ты гений!!! – она, просияв как ребенок, получивший конфетку, легко чмокнула его в щеку.

Николай сидел рядом, радостное настроение передалось и ему.

– Я кайфанул от общения с твоей малышкой. Оказывается, не все еще забыл.

Арина внимательно посмотрела на его брови, достала салфетку и начала энергично вытирать его лоб.

– Что там? – растерянно спросил Николай.

– Там…следы твоего кайфа – какая-то смазка…машинная – после сказанного ее щеки покрылись легким румянцем. – Прости, что- то нелепое сказала.

Николай вышел из машины вслед за Ариной и накинул на ее плечи пиджак. Ее зубы слегка стучали.

Когда они вошли в квартиру, Николай с удовольствием втянул в ноздри запах чего- то невообразимо вкусного. Его ждал красиво сервированный стол.

– Как все аппетитно выглядит! – он почувствовал настоящий голод. – Ты сама готовила?

– Да. Знаешь, я тоже люблю расслабляться, делая что- то руками. Это старомодно, но мне нравится.

Он поднял бокал вина:

– За прекрасный выходной!

– И за мужчину, который может все. – добавила Арина.

Они уютно сидели и болтали обо всем, вечер перерос в ночь.

Арина стояла в двери, провожая его. Протянув ему пиджак, она сказала:

– Не обыкновенный вышел день. Даже не…– Николай поймал ее последние слова своими губами и нежно поцеловал.

Арина немного отстранилась:

– Прости. Все чудесно, но я не хочу торопиться.

Он с сожалением отпустил ее:

– Как- то само собой получилось. Созвонимся на неделе?

– Конечно. – Арина улыбнулась ему на прощанье.

Он сидел в норе уже полгода и давно оставил попытки понять, как здесь оказался. Все события слились в один черный жирный штрих.

Когда- то, будучи подростком, он со зла испортил картину своей матери. В тот день произошла ссора, он вспылил. Мама молча вышла на улицу. Она всегда казалась сдержанной, спокойной, эмоции держала при себе, чтобы не сказать лишнего и не обидеть.

Тогда он взял кисть, макнул черной краской и изрисовал ее яркий натюрморт с желтыми хризантемами. Резко и рвано кидал черные мазки на красивые, тонко выписанные лепестки желтых цветов и шептал что- то злое. Он даже отошел, чтобы полюбоваться тем, что сделал. А потом отшвырнул кисти и заплакал.

Мама вернулась не скоро. Он загородил собой холст, но мать все поняла. Ким вышел и бесконечно долго стоял потом на улице, прошла вечность, прежде чем он вернулся.

Он опустил глаза и хотел проскользнуть в свою комнату мимо гостиной, но заметил, что привычного мольберта у окна уже не было. Мать неподвижно сидела в кресле, делая вид, что смотрит мелодраму.

«Мама, прости, я не хотел» – он прижался к ее коленям, тогда она обняла его и нежно погладила по плечам.

Он думал, что мама всегда будет рядом, но их с отцом не стало слишком быстро. И его прежней жизни не стало. Он с трудом смог вспомнить похороны родителей, как упал, потеряв сознание на кладбище. И все. Потом сплошной мрак. Его положили в психиатрию, кололи, поили, кололи. Он не хотел и не видел ничего. Прошло два тягостных года.

Он остался единственным наследником, вероятно большого состояния. Ким точно не знал. Но раньше они жили в огромном, занимавшем весь этаж, пентхаузе, владели несколькими домами за границей.

И конечно, он обучался только в престижных школах, но не особо прилежно. Отец постоянно пенял его тем, что его двоюродные братья в Корее учатся не покладая рук, занимаются с утра и до поздней ночи, а он… А что он? Он, слава Богу, жил в другой стране.

У веселого и общительного парня хватало времени на развлечения и друзей. Отец хотел привлечь его к делам компании, но мама просила не трогать мальчика и не лишать его юношеских радостей.

Но по веселому мальчику жизнь проехалась тяжелым катком. Конечно, его не отдали в детский дом, дядя стал опекуном. И видимо дяде оказалось на руку, что сначала Ким впал в депрессию, а потом его упрятали в психиатрический диспансер конечно из благих побуждений, где и признали, что он социально не дееспособен. И ему открылась широкая дорога в дом отшельников.

Впрочем, он не сопротивлялся: что психушка, что этот дом, как говорится «хрен редьки не слаще». Тут хоть не трогали и ничего не кололи. Но постепенно молодой организм взял свое, и до Кима мало- помалу дошло, в какой социальной яме он находится.

Раз в неделю приходили работники соц. Службы, якобы для поддержания нормального психологического климата, но он то знал, что это все для галочки. Вручат пакет с какой- то дрянью и стараются быстрее свалить.

Вот правда, приходил неделю назад странный какой- то инспектор, Николай кажется, зовут. Наверное, новенький, разговаривал искренне, не как его обычный куратор.

Хотя кто его знает, может быть это очередной «доброжелатель». Столько «добрых» людей, оказывается, вилось вокруг него. Все хотели только «хорошего». В итоге: он здесь, а они там пилят его наследство.

Единственным предметом, всегда серьезно увлекавшим Кима, был «ТРИЗ»– творческое решение сложных задач. На уроках отрабатывали разные задачи: от бизнеса до производственных и жизненных ситуаций. Главное придумать красивый и нестандартный выход. И здесь Ким стал лучшим.

Однажды, подслушав разговор отца по возникшей на производстве проблеме, он выдал решение, до которого не додумались его инженеры и аналитики. Отец тогда начал им гордиться.

Но Ким, будучи еще подростком, не хотел пока по уши погружаться во взрослые отцовские вопросы и жил своей юной жизнью.

Оказавшись в мелкогабаритной конуре, Ким не старался выбраться наружу, потому что там его никто не ждал и не любил. Все отвернулись, даже лучшие друзья, которые в первые дни еще звонили, а потом родители запретили им общаться, как будто его депрессия заразна.

Он, когда- то богатый наследник, на которого многие матери девочек его круга имели большие планы, вдруг стал никому не нужным социальным отбросом.

Зачем тогда выходить отсюда? И что он сделает один против всех?

Ему оставили только его любимый ноутбук, да устройство для создания виртуальной реальности. А еще кучу накопителей с электронными книгами. Сейчас он читал их запоем. По разным темам, но особенно углубился в практику решения не стандартных задач.

Он завел специальный бизнес- аккаунт в сети, и к нему мало- помалу стали обращаться даже владельцы не больших бизнесов.