Следом за чувствами и мыслями в спирте растворилось и время. Пьяный от этого коктейля, Антон нашел себя через два часа в ванной. Он задремал в теплой воде, и теперь голову страшно ломило, а тело казалось совершенно ватным. Хорошо хоть, ко дну не пошел… На часах — 23:59.

И почти кромешная тишина в пробужденных от анабиоза чатах. Только от Влада пара сообщений:

«Бедовый ты, Антон. И кончится все это каким-нибудь дерьмом».

И следом:

«Ты игнорируешь меня?»

И еще:

«Ну все, жди расправы!»

Горячев вздохнул и ухмыльнулся. Сейчас, когда отвратительное самочувствие задавило собой переживания, сквозь тошноту думалось удивительно ясно. А все, что было — уже прошло, даже если это только до утра.

«Я нажрался и уснул, — отправил Горячев. — А вообще у меня к тебе просьба. Вот, проспался и вспомнил…»

«Ну давай, жги».

«Ты меня уже ненавидишь, но как ты понимаешь, работать я все еще продолжаю. Могу утешить тебя только тем, что до окончания контракта остался, вот, месяц… Я обещаю, что не стану его продлевать и тогда безболезненно уйду, ок? Но в общем я предложил начальству, что пока пропал этот их утырок, я подыщу им сисадминов среди знакомых. Но среди моих знакомых таких нет… А нужен кто-то крутой по ай-ти».

«Антон! Ты просто бесишь. Я из-за тебя растерял всю непосредственность и легкость бытия. Я кину клич, но ничего не обещаю, ибо мало фриков найдется в такую штуку окунаться. А я скажу все прямо, ок?»

«Ладно. Только без подробностей про меня! И не называй компанию до последнего. Может, у них и странно все, но я не хочу плодить еще больше слухов…»

«Ясен-красен».

========== X ==========

24.02. Пятница. Встреча с друзьями. Запреты

Под конец февраль медленно убивал все живое, что мог настичь загребущими узловатыми лапами. Этот месяц всегда дается особенно тяжело сейсмически зависимым людям: мрачные тени, черные тучи, ураганные ветра, дожди со снегом, скачки давления, словно на американские горки его посадили. Все вели себя тихо — прятались по домам от непогоды, жили вполголоса и надеялись, что их не заметит самый опасный рыцарь зимы. И Горячев следовал примеру большинства, не показываясь в резиденции, не дергая лишний раз никого из людей Льва. Не отсвечивая, в общем. Даже хозяйка ненадолго затихла. Настигла она Горячева внезапно, одним довольно обширным сообщением, совершенно неожиданным — в разгар рабочего дня, что не было на нее похоже:

«Антон, привет.) Сижу тут на кастинге лица новой линейки косметики. Делают мужскую линию, ты помнишь? Они хотели привязать сразу к личности ее, перебирают моделей, блогеров. Хотят сразу найти кого-то, ведь уже готовы образцы косметики и разработана товарная сетка. Скорее всего, скоро будет совещание на эту тему, где представят… Ужас, такая суматоха… Мальчики все красивые, конечно. Есть и умные, кто спорит. Но вот смотрю на них и думаю, что я знаю одного самого красивого и умного, и он из головы у меня не идет. Что делать, Антон?»

Горячев, который в тот самый момент едва вернулся из качалки в раздевалку и остывал после душа, замер с телефоном в руках. Он не знал, что делать, и только глупо улыбался в ответ. В затянутом тучами разуме словно солнце выглянуло — такими для него выглядели хозяйкины сообщения. Антон подсчитал тут же — а ведь они уже две недели не встречались. В этой бешеной скачке, протащившей Горячева через все ухабы и коряги, которые только можно было собрать на казавшейся ровной дороге, он почти отвык от ласки. Смирился со своим положением, отвлекся, но не забыл. И мозг, освободившись от стрессов, недвусмысленными сигналами напоминал, что нужно организму и душе для истинного благополучия и полного спокойствия. Даже похвалы и кокетство лились все равно что бальзам…

«Даже не знаю… — Антон ответил незамедлительно. Он решил отшутиться, поиграться, как и всегда, отхватить больше: — Жалеть, что я не пошел в моделинг? Что у меня опыт только в рекламе нижнего белья в этом качестве? Придется тебе выбирать из того, что есть… =))»

«Что тут жалеть. Так бы на тебя глазели и желали потрогать многие, а сейчас у меня есть шанс думать, что это могу делать только я…)) Но ты только подумай! Прямо сейчас так много молодых тел, а мне только ты нужен. Даже смотреть не хочется. Понимаешь? Ты не хочешь навестить меня? Не соскучился? Уже должен был и смертельно, почти до отключки».

У Антона дыхание перехватило, и он восторженно согнулся над экраном в ладонях еще ниже. Вот как весна подбиралась к февралю со спины. Тихо, бесшумно подкрадывалась — а потом одним броском, как кошка, вскакивала и вцеплялась когтями в ребра. Только больно от этого почему-то становилось человеку, а не природе.

«Так, так… пощади меня!.. =) Я тут сейчас в общественном месте и совершенно голый… Неудобно будет, если все узнают, насколько сильно я соскучился… — заскользили пальцы по припотевшему стеклу. Антон остановился, дрогнул. И тут же, облизав губы, добавил: — Я тоже предпочел бы показать это только тебе».

«Голый в общественном месте?..)) Хочу посмотреть! Отрадно слышать. Тогда приходи ко мне в выходные? В субботу или воскресенье, когда тебе удобно? У меня там нет дел, кроме тебя. А ты мое самое важное дело в последнее время».

Антон ухмыльнулся, и уже через пять минут в чате хозяйки появилось фото: снял себя перед зеркалом. Мокрые волосы, кожа, полотенце на бедрах, напряженные мускулы и пяток синяков: два самых больших из них темнели под коленями, как неприятное и несколько болезненное напоминание о том, что стоит смотреть под ноги, когда пытаешься убежать от кого-то вверх по лестнице. К концу недели следы неосторожности Горячева приобрели сочный желтовато-бурый оттенок. А дополняла композицию пара натруженных мужских спин на заднем плане и — в самом краю — кусочек чьей-то задницы.

«Критически замечу, что один твой знакомый мальчик, может, и самый красивый, но в его интеллектуальных способностях я бы засомневался. =)) Смотри, какой треш! А на счет вы…»

Воодушевившийся Горячев едва успел написать, что выбирает и субботу, и воскресенье, и даже сегодня готов забежать, как поперек диалога, подобно цепному псу, выскочил входящий звонок — от Лехи. Едва не выронив телефон, Антон зафыркал, раздражился — но ответил, конечно же. К сожалению, он догадывался, что именно может услышать с того конца…

— Бля… — прорезался злой голос Коткова сквозь шум машин. — Антон! Ты сейчас где?

— В спортзале.

— Тогда двигай своей задницей ближе к дому и собирай запасные труселя! Вечером сегодня едешь с нами на дачу.

— В смысле? А что так срочно? Где приглашения, планы?.. — засмеялся было Антон, но Лехе, как оказалось, было совсем не до смеха.

— В пизде! Горячев, все планы в пизде! И дела в пизде! И ты тоже в пизде! И отказы я не принимаю — мало того, что ты и так… Короче, тебя сдали и теперь ты в пизде вдвойне.

Горячев помрачнел, крепче сжав пальцы у торцов смартфона. Значит, Влад все рассказал. И, похоже, к тому же не вовремя…

— Это типа я наказан? Отправляюсь на исправительные работы расчищать сугробы и убираться в гараже?

— Правильно мыслишь! А еще и сортир в конце выносить будешь именно ты, я тебе гарантирую, — рявкнул Леха. В динамике послышался рев еще одной пронесшейся мимо машины. — А вообще у меня беда, Антоша, и сейчас, возможно, похлеще твоей… И ты нам нужен. Но прохлаждаешься там непонятно с кем и проблем на жопу ищешь! В общем ты понял… Потом расскажу… Поедем на моей тачке, возьмем белобрысого и ближе к пяти — за тобой. Будь на связи.

Леха кинул трубку, а перед Антоном снова открылся сладкий, манящий диалог.

«Я от тебя в таком восторге, что все сводит. И я думаю, ты знаешь, где.) И ты такой молодец у меня, следишь за собой… Так что думаешь о том, чтобы встретиться? Не томи меня…)» — звало пришедшее наперерез его недописанному ответу сообщение, а у Горячева сохло во рту. Теперь хозяйка была недостижима, как последний самсунг гэлакси.