Я схватила на ощупь ещё одну его конечность, покрупнее, и направила себе между ног. И он сразу ухватился за предложенную возможность. Щупальце проникло в меня, но двигаться почему-то не стало.

— Пора, Льера, — его голос вернулся к привычному, а я начала открывать сонные глаза. — Ты открыла дверь.

Я все ещё висела в воздухе невысоко над лошадью, закутанная в свой любимый плащ. Передо мной полукругом стояли мои жрецы, я видела их спины, и в нас, в основном конечно же в меня, собирался лететь второй залп стрел. Оказывается, глаза я закрыла всего на пару секунд. Вот только за эти секунды случилось ровно две вещи.

Во-первых, я ощутила щупальце между ног. Разумеется его никто не видел, плащ все прекрасно скрывал, а даже если бы и нет, ко мне все повернуты спинами, а вокруг меня этот темный туманный дым.

А во-вторых, на солнце очень быстро наползала тень, что его затмевала. И вместе с этим отовсюду раздался громогласный голос Тенебриса:

— Я СЛЫШУ ТВОЙ ЗОВ, МИСТРА, И Я ЗДЕСЬ! ПАДИТЕ НИЦ, СМЕРТНЫЕ! ОТБРОСЬТЕ ОРУЖИЕ! ИНАЧЕ УМРЕТЕ!

Внимание всех, даже моих жрецов было направлено к небу, все слушали его, на меня вообще никто не смотрел, и внезапно его конечность во мне шевельнулась. Жуткое чувство стыда моментально захватило меня, но то, что он делал, было очень приятно.

— Они тебя не видят, — раздался его довольный голос в моей голове. — Хочешь, чтобы увидели?

Я замерла, не издавая ни звука, боялась, что меня заметят, и молча отрицательно замотала головой. Пальцы сжала в кулаки и кусала губу до крови, чтобы молчать, но он знал, как надо двигаться, чтобы мне было хорошо. И я еле заметно сжимала ноги под плащом, пытаясь сдерживаться, пытаясь унять тот огонь, что он во мне разжигал. Тело давно превратилось в напряженную струну.

— Нет, Тенебрис, — тихо пискнула я и зажмурилась. — Прошу, перестань. Отпусти.

Но в то же время я не хотела, чтобы он отпускал. Ну что, в самом деле, такого страшного случится, даже если все узнают и увидят, что он со мной делает? Жрецы мои и так в курсе, присутствовали при первом ритуале, а Торн и Эерия вообще самолично все наблюдали, когда ее жрицей делали. А все остальные — они вообще-то мои подданные, и все, связанное с богами, порочным не считается, чего бы они там ни делали. Разумеется, включая все то, что боги делают со своими мистрами. И о да, Тенебрис делал. А я поняла, что все это меня заводит. Ведь сейчас никто на самом деле не знает, что со мной происходит. При этом он действительно может делать со мной, что хочет. Даже если он захочет прямо сейчас содрать с меня всю одежду и отыметь у всей этой толпы на глазах.

— Я знаю, что тебе нравится, Льера. И все это очень нравится мне. Продолжай, Льера, я хорошо их отвлекаю.

Ещё одна конечность скользнула мне между ног к первой, но осталась снаружи, возбуждая меня там.

Его голос с небес тем временем продолжал привлекать всеобщее внимание:

— ТРИ! ДВА! ОДИН!

И не только голос. Как только солнце оказалось закрыто полностью, оно превратилось в чистейшую черноту. Теперь на небе красовалась огромная черная дыра, вокруг которой вместо солнечных лучей вились черные щупальца.

А как только он закончил считать, что-то случилось на стене. Там повсюду появился темный дым, такой же, как вокруг меня, и множество невидимых щупалец, которые обвили и пленили всех, кто был там. Люди падали, паниковали, там начался хаос.

На меня так никто и не посмотрел, и хорошо, потому что я уже была на грани. В этом черном дыму его щупальца оплетали меня, а одно из них даже легло поверх губ.

— Хватай зубами, Льер-ра, — снова его голос в голове. — Ты ведь не хочешь, чтобы тебя услышали?

Я с удовольствием воспользовалась предложением сразу по двум причинам. Хотелось причинить ему хотя бы чуточку боли за тот избыток эмоций, от которого у меня, кажется, вот-вот ум за разум зайдет. А ещё мне точно нужно было что-то в зубы, потому что я могу вот-вот кончить и застонать в голос. И как только мои зубы вцепились в мягкую, но крепкую плоть, как только я совсем немного дала себе возможность расслабиться, эту плотину прорвало. Я содрогнулась в конвульсиях оргазма и застонала в щупальце, которое поглотило все мои звуки, а остатки потонули в происходящем шуме. И из всех жрецов одна только всевидящая Эерия что-то заподозрила. Она задумалась, потом обернулась, посмотрела на уже успокоившуюся, но все ещё немного растрепанную меня, которую Тенебрис уже плавно опускал на дорогу рядом с лошадью, а потом, кажется сообразив, что случилось, улыбнулась и отвернулась. Ну конечно, только мистра может понять мистру. И я улыбнулась тоже, поправляя плащ.

Тенебрис дал мне лишь пару секунд передышки, а потом в моей голове сообщил:

— Они все сдались, Льера, кроме твоего старого друга. Я всех пленил. Иди, реши их судьбу.

— Подними меня на стену и открой моим жрецам ворота города, — я произнесла это почти без просьбы в голосе, просто знала, что он сделает, лишь под конец вспомнила об уважительности обращений и добавила. — Пожалуйста, Великий.

Что бы это только что ни было со мной, благодаря этим воспоминаниями часть страха перед ним ушла, а на место него встало восхищение его мощью.

Ворота города окутала тьма и множество щупалец, раздвинуло их, а меня одно такое обхватило за пояс, пока я командовала своим жрецам:

— Город наш, входите. Меня найдете на стене.

Пока Тенебрис поднимал меня наверх, я всё думала, что мне теперь делать с этими людьми. Я ведь не собираюсь причинять им вред, я даже уклад их жизни менять не собиралась, почему они вдруг встали против бога? Только потому, что раньше его считали вне закона? Да он с момента появления ничего страшного даже не сделал. Убил пару потенциальных предателей в рядах своих жрецов да забрал души тех, кто и так уже был мертв. Я с его подачи лишь сообщаю миру о том, что мистры и майстры обманывали их, пользуясь властью от лица тех, кого давно уже нет. Даже все происходящее сейчас хоть и выглядит страшно, но по сути он ещё даже не убил никого.

Он опустил меня на твердый каменный пол на стене. Все люди здесь были окутаны его невидимыми щупальцами и черным дымом и прижаты к полу. Я окинула взглядом всю длинную стену, и людей здесь было немало.

— Внутри есть ещё, Льера, — сообщил Тенебрис, и парочка его конечностей погладила мою спину и стала ластиться к рукам, словно котик, желающий, чтобы его обласкали, и я кончиками пальцев его погладила.

— Простите нас, мистра, — подал вдруг голос один из них, и его поддержал нестройный гул голосов. — Отпустите нас. Не убивайте.

Я перевела взгляд на седого предводителя, но тот молчал, глядя даже не на меня, а куда-то в сторону.

— Все, кто бросил оружие по требованию Великого, свободны.

И Тенебрис, подтверждая мои слова, убрал свои щупальца со многих здесь, что не могло не радовать.

— Идите по домам. И быстро, пока я не передумала.

— Спасибо. Спасибо, мистра, — раздалось со всех сторон, и люди очень быстро ретировались к лестнице.

Отсюда, сверху, было видно, как много людей покинуло стену и вышло из помещений внутри нее, и по домам они буквально разбегались. Моим жрецам пришлось даже немного подождать, пока человеческий поток иссякнет, чтобы они могли подняться ко мне.

— Тенебрис, ты не мог бы принести сюда всех, кто остался? — шепотом попросила я.

И он выполнил просьбу. Через пару минут здесь, на полу стены, передо мной лежало около десятка человек. Но они все меня мало интересовали, больше всего меня волновал мой знакомый Альберт. Я подошла к нему и остановилась рядом, но он не смотрел на меня. Я же долго смотрела на него, а потом спросила:

— Почему?

Он вздохнул и все же поднял взгляд на меня:

— Я в своей жизни жалею только об одном поступке. Как однажды пожалел девочку и отдал ей игрушку, что она просила, — он закрыл глаза. — Это все я виноват. Твой бог окунет весь мир во тьму, и виноват в этом я.

Его было даже жаль. Он совершенно ничего не понимал. Я опустилась рядом с ним на колени и оперлась на свои ноги ладонями: