Она просто задыхалась от боли и ярости.

Денисов кинулся в коридор и стал отнимать у нее трубку. Но Альбина Афанасьевна не отдавала и все кричала в полном исступлении, кричала, хотя из трубки уже неслись короткие, равнодушные гудки.

— …Плевать!.. Уроды!.. Сволочи!.. Что вам она!..

В комнате заплакал ребенок. Тогда Альбина Афанасьевна швырнула трубку с такой силой, что Валя еле успел ее подхватить, и с воплем кинулась в комнату.

— Сиротиночка моя!.. Брошеная!.. Всеми брошенная!.. Господи-и, жизнь эта проклятущая!..

В ту же минуту она выскочила обратно, держа ребенка в руках, голые ножки болтались из-под ее руки. Вид у нее был совершенно безумный, накрашенные губы тряслись, в расширенных глазах стояла какая-то злобная растерянность. Она пронзительно на одной ноте кричала:

— Идем!.. Искать идем!.. Гадину нашу!.. Сволочь!.. Тряпку половую!..

Ребенок истошно кричал, извиваясь у нее в руках.

— Успокойтесь… Альбина Афанасьевна… Нельзя же так… — говорил Денисов, безуспешно пытаясь ее удержать или хотя бы взять ребенка.

Он был совершенно ошеломлен всем происшедшим.

— А-а-а!.. Гадина!.. Где она?!. Где?!. — кричала Альбина Афанасьевна, продолжая метаться по передней и комнате в поисках каких-то вещей.

И тогда Валя вдруг сам крикнул несвойственным ему тонким, каким-то пронзительным голосом:

— Тихо!..

Альбина Афанасьевна внезапно умолкла, испуганно поглядела на него и начала медленно сползать по стене на пол, крепко прижимая к себе утихшего ребенка. И уже на полу, съежившись в комок, безудержно разрыдалась. Припадок кончился.

Денисов облегченно вздохнул, забрал из ее рук ребенка, отнес в кроватку, укрыл и тут же вернулся в переднюю. Там он поднял с пола Альбину Афанасьевну, отвел ее на кухню, и она тяжело опустилась на стул, всхлипывая и что-то бормоча. Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя и уже осмысленно посмотрела на Валю.

— Часто это с вами бывает? — жестко спросил он.

— Когда сил больше не хватает… я ее ненавижу… Она мне всю жизнь искалечила… и вон ей тоже калечит, — Альбина Афанасьевна кивнула в сторону комнаты, где спала девочка, и сквозь стиснутые зубы повторила: — Ненавижу…

— Между прочим, это ваша дочь, — заметил Валя с неприязнью.

— Будь она проклята! Не дочь она мне! Змея, вот она кто!

— Сами такую воспитали. Еще и пример, наверное, подавали.

— А что? Если эта тварь появилась, так мне уже…

— Хватит, — оборвал ее Валя. — Сами не слышите, что говорите. Лучше подумайте, где она сейчас может быть со своим Колей, у кого? Подумайте же, — повторил он с силой. — Найти их надо.

Альбина Афанасьевна умолкла, обиженно поджала губы, потом вяло убрала падавшие на лоб волосы, провела ладонями по щекам, словно смывая с себя что-то, и задумчиво сказала:

— Вот Нине не звонила. Может, она знает, где они. А я так ума не приложу, честно вам говорю. — И с вновь накипающей злостью добавила: — И не хочу знать. Не хочу. И видеть ее тоже не хочу. Пропади она пропадом, тварь…

— Ладно, — сказал Валя устало. — Я пошел.

В передней он медленно оделся. Альбина Афанасьевна осталась на кухне. Он крикнул ей «до свидания» и вышел на лестницу. Тут только Валя почувствовал, как он устал. Но следовало немедленно ехать в ресторан и повидать Нину. Его вдруг тоже охватила тревога. Надо искать эту чертову девку. Уж не случилось ли чего-нибудь с ней?

Денисов опять спустился в метро, долго несся в грохочущем, полупустом вагоне, потом вышел, поднялся по длиннейшему эскалатору на поверхность, на улице торопливо подбежал к остановке троллейбуса и стал в короткую очередь. Вообще-то говоря, надо было бы что-то перекусить, даже под ложечкой начало сосать. Да и передохнуть бы не мешало. Но Валю уже било какое-то лихорадочное нетерпение.

Вначале он думал только о том, чтобы получить хоть какие-нибудь сведения о Музе. Мысли были деловые и четкие. Но по мере приближения к цели своей поездки Денисов стал вдруг помимо воли ощущать какое-то радостное возбуждение.

Он соскочил с троллейбуса и, торопливо перебежав улицу на красный глаз светофора, оказался наконец возле ресторана.

Зайти и сначала пообедать? Но Валя немедленно отверг эту малодушную мысль. Потом, потом. А может быть, Муза уже на работе? Проспалась после ночной гульбы и явилась? Мамочка ей цену знает, между прочим. Да и самой мамочке такая же цена, если на то пошло.

Директора на месте не оказалось, но Денисова тут уже знали, и потому он спокойно расположился в директорском кабинете, после чего пригласил к себе Нину.

Девушка прибежала почти мгновенно и, прикрыв за собой дверь, еще не отдышавшись, сказала:

— Ой, как хорошо, что вы пришли.

— У вас что-нибудь случилось? — немедленно встревожился Валя.

— Нет, нет, у меня все в порядке, — не то извиняясь, не то успокаивая его, поспешно ответила Нина. — Но вот… я хотела посоветоваться… Я что-то ничего не понимаю… А мне показалось, вы так внимательно отнеслись…

Нина сидела перед столом, опустив глаза и пытаясь преодолеть смущение.

— Что же все-таки случилось? — уже спокойнее поинтересовался Валя.

— Помните, я вам рассказывала о своей подруге, Музе?

— Ну да, да, конечно, — Валя снова заволновался.

Как только он зашел в ресторан, то сразу спросил о Музе и узнал, что та на работе так и не появилась. Впрочем, ему тут же сообщили, что с ней это случается не в первый раз, как порой и с другими. Кто сам заболеет, у кого ребенок заболеет или что-нибудь случится дома. И сообщают, представьте, порой только на следующий день. Так отсутствие Музы ни у кого не вызывало тревоги или возмущения. А если бы Денисов сказал, что она и дома не ночевала, то это вызвало бы у всех только улыбку.

— Так вот, — волнуясь, продолжала Нина. — Сегодня Муза на работу не вышла, а час назад мне позвонила.

— Вам?! — невольно вырвалось у Вали.

— Ну да, — удивленно посмотрела на него девушка. — Мне. Прямо на работу позвонила. И вы знаете, что она мне сказала? «До свидания, говорит, Ниночка». И заплакала. Представляете?

— И все?

— Нет. Еще сказала, что на работу больше не придет. И вообще уезжает. Совсем. А куда, сама не знает. Вот что главное.

— Как это так, сама не знает? — недоверчиво спросил Валя.

— Вот так и не знает. Коля ее куда-то увозит. Она мне шепотом сказала — он, наверное, рядом где-то был, — что грозится убить, если она с ним не поедет. Говорит: «Представляешь? Жутко так любит».

— Да-а, — ошеломленно произнес Валя. — Выходит, час назад она еще была в Москве, еще не уехала?

— Ну конечно, — подтвердила Нина и с тревогой посмотрела на Валю. — Но что теперь делать, как вы думаете? Ведь я чувствую, она только из страха с ним едет. Я прямо не знаю, может быть, в милицию сообщить?

— А откуда она звонила, не сказала?

— Нет…

— И никаких вещей с собой она не берет разве?

— Вот я ей тоже сказала: «Возьми хоть что-нибудь с собой. А остальное я тебе потом пришлю». А она опять заплакала и говорит: «Коля не разрешает. Потом уж». Ну, просто какие-то оба ненормальные.

— Вы не знаете, почему этот Коля так срочно уезжает?

— Понятия не имею. И как он смеет…

— Ниночка, одну минуту, — оборвал ее Валя и решительно взялся за телефон.

Время терять было нельзя, хотя присутствие Нины, конечно, осложняло предстоящий разговор. Но не выставлять же ее срочно из кабинета. Да и придавать какую-то особую секретность своему разговору тоже не следовало.

Валя торопливо набрал номер и сказал:

— Это Денисов. Федор Кузьмич у себя?.. Ага. — Он быстро нажал на рычаг и тут же набрал новый номер. — Федор Кузьмич?.. Это Денисов. Я из ресторана говорю. Напротив меня сейчас сидит подруга официантки Лесновой… Да, да. Она говорит, что Леснова ей час назад звонила. Увольняется с работы и уезжает из Москвы прямо сейчас. Какой-то, понимаете, Коля ее увозит и даже вещи взять не дает. Это уж черт знает что… Ничего не известно… Да, час назад были в Москве еще. Это же вопиющее нарушение дисциплины. Нет, директор еще не знает… Конечно, сам решит. Это я вам в порядке информации звоню, раз уж трест меня послал…