Хронвек хмуро разглядывал мрачный пейзаж.

– Ничего здесь не случилось, Макс. На Земле по-прежнему грызня из-за власти, денег и статуса, люди так же рождаются и умирают, гадят, занимаются сексом, влюбляются и верят. Это не наш мир, но, возможно, когда-то он им станет.

– Когда-то?

– Это будущее. Мерзость из башни решила показать нам свои мечты. Как ее там зовут?

– Турхаднаагрэ.

– Сука. Ну что же, давайте посмотрим.

Он хлопнул игрока по плечу и зашагал вперед уверенным шагом. Макс поспешил следом. В отдалении виднелось небольшое селение. Одинокие путники, оставляя в пыли цепочку следов, направились к нему. Пустые глазницы окон глядели на них с укором, будто обвиняя в чем-то. Гектор подошел к ближайшему дому, вошел в распахнутую калитку и взялся за ручку входной двери. Она открылась, выпустив маленькое облачко серой пыли. Макс заглянул внутрь – помещение было совершенно пустым, тут не было ни людей, ни их останков. На столе следы трапезы, высохшая колбаса, хлеб и бутылка, в которой когда-то была водка. Гектор подошел и осмотрел содержимое тарелок.

– Смотрите, еда не протухла, она просто высохла. Это странно.

– Почему?

– Микроорганизмы. Им все равно, что происходит, они существуют в своем собственном мире и едят все, что годится в пищу. Но я не вижу признаков разложения…

Тридцать четвертый наклонился и поднял крышку эмалированного ведра. В нем была вода, на дне лежал толстый слой бежевой массы.

– Дрожжи. Это брага, Гектор. Но она не бродит, совсем. Вы правы, это странно.

Они вышли наружу и направились в сторону центра поселка. Повсюду лежала пыль, один раз на глаза мужчинам попался высохший труп собаки – она была пристегнута цепью к своей будке. По-прежнему вокруг не было ни одного признака жизни. Дорога повернула, из-за угла двухэтажного каменного дома показалась церковь, площадь, одноэтажный сельский магазин с решетками на окнах и почта. Вокруг не было ни души.

Движимый каким-то ощущением, Хронвек направился в сторону храма, но Макс потянул его в сторону. Они зашли в сельский магазин, с удивлением рассматривая полки с товарами, которые лежали на своих местах, никем не потревоженные. Игрок озадаченно покачал головой:

– Ничего не разграблено. Я совсем не так представлял себе конец света, Гектор. Что же тут произошло? Они что, просто взяли и исчезли, все разом?

– Не знаю. Возможно, жители этой деревни столкнулись с чем-то, что гораздо страшнее голода и…

– И чего?

– И смерти.

– Что может быть страшнее смерти?

Хранитель посмотрел на него мрачно и ответил:

– Вы не боитесь ее, Макс. Когда все бегут в ужасе, вы смотрите по сторонам, думая, как дать ей отпор. Я знаю, это читается в ваших глазах. Но если вы поймете, что она – самый легкий выход? Если вы почувствуете, что вас ждет нечто, куда хуже смерти? Что вы сделаете?

Тридцать четвертый нахмурился, поглядел на Хронвека с пониманием и вышел на улицу. Не сговариваясь, они прошли через площадь и остановились у дверей большой каменной деревенской церкви, размер которой совершенно не соответствовал маленькой деревушке на сорок домов. Макс покосился на Хронвека.

– Вот же черт. Я боюсь. У меня дрожат руки.

– Хранитель кивнул.

– Я тоже.

Он взялся за медные ручки, покрытые резьбой, и распахнул двери в храм.

Они все были там. Дети, матери, жены, отцы, деды, бабки, пробабки, любовницы и тещи, друзья и враги, соседи и родня. Все, сваленные в огромную кучу у ног Спасителя, который глядел на них сверху глазами, полными скорби. Тела иссохлись, не тронутые гниением, ведь в этом мире больше не было жизни, никакой – ни маленькой, что копошится под микроскопом, ни большой, что мечтает и планирует. Макс вздохнул, и голос его дрожал. Гектор вошел в святилище. Заставил себя войти.

– Когда впереди то, что хуже смерти, на помощь придет вера. Она позволит умереть достойно.

Игрок поравнялся с магом, став с ним плечо к плечу. Ему сейчас нужна была поддержка сильного человека, и он чувствовал, что Хронвек тоже от нее не откажется.

– Ты говоришь, это будущее. Значит, оно еще не наступило?

– Не наступило. Но наступит, если мы и дальше будем верить, что нас защитит кто-то, более сильный.

– Когда ты сказал, что Хашат вне политики, я не понял, что ты имеешь в виду, Гектор. Теперь я понимаю.

– Это хорошо, Макс. Думаю, мы видели достаточно. Эта тварь надеялась, что повергнет нас в трепет, но сейчас я даже благодарен ей. Я понимал, что Земля тоже в опасности, что когда-нибудь с ней случится то же, что и с остальными жемчужинами ожерелья Пальмеи, но никогда не пытался этого почувствовать. Пора возвращаться назад.

Тридцать четвертый с подозрением посмотрел на Хронвека и заметил:

– А ты знаешь, где выход?

– Нет. Но мы найдем его.

***

Стурастан выполнил нижний выпад, рассчитывая нанести беззубой мумии удар точно между ног, но меч только рассек пустоту. Он потерял равновесие и упал на зеленые плиты Залов Размышлений, подняв пыль, которая устилала толстым слоем полированный камень. Наставник вскочил, крутанулся на месте, сталь с воем описала полукруг, но мертвой мумии нигде не было. Он огляделся.

– Что… Что это значит? Призрачный Замок? Как…

Низенький человечек привычным движением поискал свой табурет, и, не найдя его, растерянно опустил плечи. Стурастан сделал несколько шагов вперед и понял, что пол уходит вниз под приличным углом. В его душе стала нарастать тревога. Эта дохлая баба сказала, что больше никто не будет в безопасности. Никто, даже те, кто укрылся в самом надежном убежище трех миров…

Наставник бросился вперед, скользя по гладкому полу Залов Размышлений. Он пронесся через переход до нижней площади, дверки в галереи нуглов были распахнуты, из них тянуло сыростью. Выбежав на поверхность, учитель остановился, в ужасе рассматривая картину, которая открылась перед его глазами.

Башен больше не было. На их месте торчали железные стержни, упираясь в черное небо, по которому ползли свинцовые тучи. Стены цитадели ощерились неровными сколотыми краями, брусчатка вздыбилась, будто после землетрясения. Ось Центральной Башни мрачно возвышалась в центре площади, она была покрыта ржавчиной, у ее подножия лежала гора кирпича, когда-то скрывавшего ее внутренности. Стурастан обернулся и упал на колени – от Женского крыла осталась лишь куча развалин, камень и дерево лежали вперемешку, и только печь, которая приготовила столько великолепных обедов под неустанным наблюдением леди Жуады, осталась гордо стоять среди обломков. Учитель поднял голову, посмотрев вокруг глазами, полными слез. Вся цитадель была наклонена, словно корабль, севший на мель. Останки башни Хранителя напоминали высохший палец мертвеца, торчащего из земли – он указывал куда-то в сторону захода. Ни одной звезды не видно было на темном небе, ни дуновения ветра, ни звука не слышалось в этом мертвом месте. Стурастан потряс головой и пробурчал: