Алиса целовала меня, как в последний раз… Прикусывая губы, изучая языком мой рот. Оттягивала мои волосы, обнажая шею. Кусала нежную кожу. Никогда не любила, что мне оставляют следы на теле, и сама не хотела этого делать. А сейчас… я вся в царапинах и засосах, благодаря ей.

Знаешь, пап, я готова была позволить ей все, что угодно.

Она стянула с меня футболку, отбрасывая ее далеко в сторону. Я зарывалась пальцами в ее волосы, когда она кусала мою грудь через белье. Потом она стащила и его. Она была нежной, но напористой.

Я просто сгорала под ее руками.

Я потеряла счет времени и связь с реальностью, когда она взяла в рот мой сосок. Боже, это было так горячо и так волнительно.

Я пыталась сжать бедра, чтобы хотя бы немного уменьшить скопившееся возбуждение, но она не давала мне этого сделать, нависая надо мной.

Ее глаза… они были абсолютно безумными и дико голодными. Она чувствовала каждый отклик моего тела, сгорая вместе со мной.

Она стянула с меня штаны, отбрасывая их к остальной одежде. Между нами осталась одна преграда. Алиса смотрела на меня настороженно, будто давая шанс передумать. Но я была готова убить за то, чтобы она оказалась во мне.

Так что трусики я стянула сама, развратно раздвигая перед ней ноги.

Я так жаждала ощутить ее там, но она медлила, растягивая мою пытку.

Осторожно поцеловала внутреннюю часть бедра, прикусывая кожу. Меня прошибло током.

– Пожалуйста, – взмолилась я.

Наверное, зря я так просила… Она улыбнулась хищно. И эта улыбка обещала мне сладкие мучения. Пытки, которые она приготовила для меня.

Алиса снова нависла надо мной, а я обхватила ее ногами, прижимаясь ближе. Думаю, я вымочила ей все штаны собой…

Она целовала меня. Медленно, тягуче… Прикусила губу, оттягивая. Провела языком по шее.

Лизнула сосок и тут же подула на него. Меня бросило в холод, затем накрыло волной жара. Ее руки гладили меня везде. Мне казалось, что она прикасается к каждой клеточке моего тела. Кроме той, где я желала ее больше всего.

– Скажи, – попросила она, смотря на меня с каким-то отчаянием.

Я взглянула в ее глаза и пропала… Просто утонула в ее желании…

– Я хочу тебя там, – прошептала я.

– Почти правильно, – рыкнула она, толкаясь бедрами вперед.

– Черт, просто возьми меня! – взмолилась я.

Боже…

Она опустилась между моих ног и впилась в меня губами. Ее язык ласкал мой клитор. Я зарылась пальцами в ее волосы, притягивая ближе. Я была такая влажная, и ей это безумно нравилось.

Она пила меня, как будто я самый сладкий нектар. Она трахала меня языком, урча как дикая кошка. От ее рыков у меня вибрировало все тело. Я сгорала в ней и металась будто в агонии.

Я шептала ей какие-то глупости и умоляла не останавливаться. Мне нужна была разрядка, но она не спешила мне ее давать. Словно чувствуя приближение моего оргазма, она замедлялась, или отстранялась вовсе.

– Алиса… – прошептала я.

Она оторвалась от меня, посмотрев мне в глаза. Ее губы блестели от моей влаги. Глаза горели. Она облизала губы, не отрывая взгляда от меня.

А затем поцеловала меня, позволяя слизать с ее губ мой собственный вкус.

И в тот же момент вошла в меня пальцами.

Я вцепилась ногтями в ее спину, сдирая кожу. Она двигалась резко, рвано, в одной только ей известном ритме.

Мне хотелось быстрее. Я пыталась насаживаться на ее пальцы, но тогда она убирала руку совсем.

Я была полностью в ее власти.

– Пожалуйста… – захныкала я, когда она снова прекратила движения за мгновение до моего оргазма. Она будто чувствовала любое изменение моих чувств.

Ее глаза потемнели…

Нет, в них все ещё было пламя, но… Это был взгляд дикого, голодного зверя.

Она стала двигаться быстро, входя в меня глубоко, и постоянно задевая какую-то чувствительную точку внутри. За несколько мгновений я достигла пика.

Я кончила, выгибаясь под ней и окончательно расцарапывая ее спину и руки. Она впилась зубами мне в плечо, наваливаясь сверху.

Алиса плавно выскользнула из меня, притягивая к себе. Уложила на плечо. Меня все ещё потряхивало. В горле пересохло. Алиса нежно улыбалась… она снова стала той родной девочкой. Не той, которая пылала вместе со мной животным желанием. В тот момент я чувствовала ее любовь сильнее, чем когда-либо в жизни. Она гладила меня по волосам и спине. Касаясь так легко и осторожно…

Я не заметила, как уснула. И…

Пап, это безумие.

***

– Знаешь, пап, – задумчиво произнесла Лиссандра после долгого молчания, – пожалуй тебе не стоит знать всех подробностей.

Мужчина улыбнулся, глядя на порозовевшие от смущения щеки дочери

– Я тоже так думаю. А если коротко?

– Мы спим, – поморщилась Лиссандра. – Такой ответ тебе вряд ли понравится.

– Ну если без подробностей, то я переживу. Просто спите? И Алиса на это согласилась?

– Я тебе больше скажу – это была ее идея. Просто секс и ничего больше. Думаю, если я попрошу этого снова, она согласится. Но… я понятия не имею, к чему это нас приведет.

– Не думай, – предложил ей отец. – Просто позволь вам обеим наслаждаться происходящим, и смотри, как все будет развиваться. Всему свое время, дочка.

Мужчина протянул руку, погладив дочь по плечу. Она улыбнулась и пожала его ладошку.

– Хорошо, пап. А… – замялась она. – Что ты сам про это думаешь?

– Думаю, что вы обе заслуживаете общества друг друга. Просто вам нужно научиться взаимодействовать. Алисе придется быть с тобой более открытой. А тебе нужно будет научиться терпению.

– Ну да, – хмыкнула Лиссандра. – Если мы будем просто трахаться, а в остальное время мило беседовать и ловить нечисть, то терпение мне явно пригодится.

Мужчина хмыкнул.

– А то, что мы… сестры, тебя не смущает? – исподлобья посмотрела на отца девушка.

– Лиссандра, – начал он, – скажу тебе, что вы НИКОГДА не были сестрами, – мужчина задумался, затем продолжил, – у вас было некое братство, да. Но вот Артемий был для Алисы братом некоторое время. Ты же… Ты всегда была ее принцессой, которую она оберегала. Мне даже кажется, что порой она опекала тебя значительно больше, чем я или твой брат.

– Может быть, – ответила девушка.

– Я пойду, – поднялся мужчина. Хорошего вечера, Лиссандра, – тихо сказал он и вышел из лаборатории.

Девушка некоторое время смотрела в непрозрачное стекло. Пока не ощутила знакомую энергию. Она снова была прямо за стеклом.

Лиссандра закусила губу, снова чувствуя взгляд Алисы. Чувствуя ее. Голодную. Горячую. До боли близкую и столь же далекую сейчас. И этот взгляд…

Взгляд, который касался кожи. Который проникал в самое сердце.

Взгляд, которым могла смотреть только она.

– Привет, – прошептала Лиссандра, зная, что Алиса прекрасно слышит ее.

Дверь в лабораторию открылась. Алиса зашла, прислонилась к стене и скрестила руки на груди.

– Привет, – легко улыбнулась она. – Как твои дела?

– Копаюсь в бумажках, которые мне выдает этот пищащий аппарат, – смешно сморщив носик, махнула она в сторону электроэнцефалографа, электроды от которого были прикреплены к телу вампира. Он часто дергался и порыкивал. – А твои?

– Не многим интереснее, – развела руками Алиса. – Ездили с Артемием в Ортон, деревушка километров за пятьдесят от нас. Возник небольшой конфликт местных жителей с жившими там русалками. Сначала у них была договоренность с рыбаками – те могут вылавливать рыбу из окрестных рек и озёр не больше трех килограммов в неделю на семью, а взамен русалкам приводят молодых парней и девушек на пару дней в месяц. Ну, ты понимаешь, зачем, – немного смутилась девушка.

– Ага, – усмехнулась Лиссандра, наблюдая за выражением лица Алиса. – И что же чешуйчатых не устроило в этой прекрасной сделке?

– Ну, на самом деле, их все устраивало, пока к ним не перестала приходить молодежь. Люди нарушили договор. Родители перестали отпускать детей от пятнадцати до двадцати на речку. А кто старше, почти все семейные. Русалки терпели пару месяцев, а потом наделали запруд, сами перешли в реки, которые в области. Естественно, вся рыба в радиусе пяти-семи миль в деревушке подохла. В деревне голод, люди страдают. Русалки наслаждаются новой жизнью и новыми ребятками в соседних деревнях. Ребята, собственно, тоже не в обиде, их личная жизнь начала налаживаться. Русалки даже стрёмных разбирают. На знаю, конечно, как они будут решать вопрос потомства, – Алиса задумчиво почесала затылок, – но пока все довольны. Жители Ортона очень упрашивали нас уговорить вернуться хотя бы пару русалок и очистить реки, заселив ее рыбой.