– Метка на источнике, – сообщил Дрозд, – дело за тобой.

– Может, сам?

– Не ты ли отказался сглазить родителей Новикова? Обошлись бы без меток.

– Неприемлемо, – категорически заявил Отшельник. – Я и так делаю одолжение.

– Прости. Не сдержался.

Иванова присела на крыльцо, раздумывая, как войти в операцию полноценным оперативником. Новый образ жизни очень нравился.

Мимо прошёл Отшельник, приговаривая:

– Затопил печь, заварю чай…

В обратную сторону прошаркал по гравийной дорожке хмурый резидент. Видимо, не хотел выходить из образа старика-пенсионера.

«Берендеев! Начальник Душечки. Известный в городе плейбой…»

Лейтенант Иванова неслышно вошла в избу, где прислонившись спиной к печи, грелся Дрозд.

– Есть выход на ближний круг Олега.

– Только поэтому ты здесь.

Куратор профессионально напряг слух и память.

– Революции в начале прошлого века результат Эгрегора. Два поколения умерли, похоронив остатки знаний.

– Цель?

– Банальная. Привести к власти новую династию императоров, потомков богов, – рассказывал Череп. – В группе катализаторов оказались ренегаты. Цель подменили.

– Известно кто?

– Инструменты оркестра исполнили собственную мелодию. В точке силы произошло наслоение. Получился результат, никем не ожидаемый, но каждый из участников увидел в супе свой кусок мяса. Если ты понимаешь, о чём я.

– Догадываюсь, – кивнул Куратор.

– Джинн, вместо того чтобы исполнять желания осчастливленного человечества, пошёл гулять мировыми и гражданскими войнами, советской и национальной властью. В узких кругах поняли: Эгрегоры – опаснейшее оружие. В ещё более узких сочли явление уникальным средством управления. Основали отдел МФ, создали глубоко законспирированную группу высшей степени секретности по контролю Эгрегоров. Под личным руководством Хозяина. Со временем среди сотрудников возникло напряжение…

– Всё как обычно.

– В начале восьмидесятых аналитики подготовили доклад о грядущем крахе. Мнения элит разделились: одни были за мимикрию и статус-кво, другие – за глобальную переделку. Реакционеры спровоцировали Эгрегор.

– ?

– Восемьдесят третий. Подполковник Петров обнаружил запуск американской ядерной ракеты, но счёл сигнал ложным. Источник Эгрегора советского апокалипсиса был уничтожен боевым медиумом, последователем либерального крыла.

Череп закашлялся от усталости. Сплюнул кровавый сгусток на пол.

– Суть Эгрегора?! – потребовал Куратор.

– Никто не знает. Мы работали с функциями.

– Какая самая важная?

– Программирование будущего. Золотой шар, мать его, – Череп сморщился от боли. – «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫМ!» Помнишь такое интеллигентское говно?

– Как это работает?

– Глубина кодирования, направление, нюансы, детали – всё индивидуально, зависит от тысячи причин.

Куратор не выдержал – сжал ладонь Черепа.

– Конкретнее!

– Не трогай. Прокляну.

Убрал руку.

– Ты умный, – просипел умирающий и снова харкнул кровью. – Источник Эгрегора не обязательно медиум. В наивысшей точке реализации способен назначать будущее без погрешностей. Художник перед чистым полотном.

В палате сильно запахло дерьмом. Организм Черепа чистился перед смертью.

– Дрозд в Мурманске. Уничтожает очередной Эгрегор. Оставь меня.

Куратор захотел выйти, от вони невыносимо щипало глаза.

– Наверняка есть возможность рассчитать грядущее?

– Конечно. Цена – ещё одно обязательство.

– Согласен. Не сложнее спасения девицы.

– Спасение… – повторил слабым-слабым голосом Череп. – Эмиссары.

– Тысячники? Миф… – Куратор не скрывал разочарования.

– Ты спросил. Я ответил. Доказательства будут предоставлены следователем Гиоргадзе позже.

Будь у Куратора последнее желание перед смертью, поставил бы всех экстрасенсов раком и отрезал бы яйца, чтобы подобное больше не рождалось.

– Ладно. Рассказывай про обязательство.

– Не убивай Дрозда – он мой!

Считывая недоверие, Череп пояснил:

– Я ТАМ с ним разберусь…

Куратор, не прощаясь, вышел.

– Всё сделал, как просили. Забирайте. Устал, – обратился Череп в угол палаты, мысленно злорадствуя: «Математика я вам не отдам!».

Предсмертная судорога исказила лицо. Жизнь покинула тело через чёрный окровавленный рот. Череп снова всех обманул.

– В аэропорт, – приказал Куратор водителю. Набрал номер. Ответил писклявый голос. Стал жаловаться на жизнь, на судьбу, маленькую пенсию, цены в аптеках, поток сознания мог длиться вечно, не скажи Куратор пароль: «Уволю!»

Писк сменился на глубокий бархатный баритон:

– Странные мыслеформы о математике в момент смерти.

Синее небо. Мокрый асфальт. Депрессивные просторы родины.

Ложь.

Смерть.

Всё как обычно.

Ничего нового под этим солнцем.

«Сияет как медный таз, – подумал Кирилл, взглянув на Юру, – только бы не перенял свойство накрывать собою любые проекты».

Вслух спросил:

– Кто?

– Guardian!

– Радость наша велика…

– Не заметно!

Перед внутренним взором Юры проходила персональная пресс-конференция в будапештском отеле «Четыре сезона», где сама Кейт Бланшетт интересовалась подробностями, а Моника Белуччи просила аудиенцию…

– Что пишут? – спросил Олег.

Юра ненадолго покинул лучших женщин, зачитывая с выражением:

– «…череда экономических кризисов, философия потребления, пандемии, миграционные войны и прочие приметы современного мира заставляют человечество пересматривать духовные скрепы, демонстрируя ревизию традиций. Группа язычников…» – Юра прервал чтение: – Не согласен!

– Юрий Сергеевич, вы себя куда относите? – поинтересовался Захар.

– К православным атеистам, – не задумываясь, признался Юра.

Зодиак уточнил:

– Каков предмет вероисповедания?

– Силы природы и добавленная стоимость.

– Эклектично, – согласился Захар, – предки поклонялись тем же ценностям.

– По возвращении обязательно пожертвую на восстановление скреп, – обещал Юра, продолжая чтение:

– «…почитатели культа О́дина символически воссоздадут последнюю битву «Рагнарёк», призывая, вероятно к очищению современной цивилизации от скверны. Кто они? Романтики или апологеты скандинавской мифологии? Что ими движет? Стремление воскресить забытые традиции или конъюнктура? Пока мы задаём вопросы, не получая ответов, проводятся последние приготовления перед тем, как отправиться в путь под незаходящее солнце Русского Севера, где летом нет места закатам и рассветам. Я спешу к ним навстречу, принять участие в походе рядовым воином и летописцем. Продолжение следует». Подпись – Бьёрн Рамрунсен.

– Кто нас сдал?

– Я, – признался Олег.

– Ценю мудрость и дальновидность Ярла, – совершенно серьёзно, без намёка на иронию высказал мнение Юра.

– И храбрость, – добавил Кирилл. – Теперь однозначно попадём в анналы истории и прочие места…

Юра достал из портфеля ежедневник, быстро черкнул: «Авторские права на Рагнарёк. Переговорить с Олегом. Наедине».

– Не вижу ничего в том, чтобы один благородный дон описал славные деяния других благородных донов, – попытался оправдаться Олег.

– Берём в штат? Как вознаграждать? Исландия – страна дорогих экспертов, учтём северные коэффициенты? – забавлялся Юрий.

– С большим уважением отношусь к волонтёрам, – невозмутимо разглядывал газету Кирилл. – Мне всегда импонировали бескорыстные энтузиасты.

Бросив краткое «продолжайте», Олег вышел на балкон. Валентина расположилась рядом.

Вспомнилось, как через месяц пребывания в Мурманске познакомился с коллегой из Питера. Главный инженер рыбной фабрики на берегу Кольского залива заинтересовал опытом и знаниями, в которые Олегу предстояло погрузиться. Алексей после окончания контракта неспешно готовился к отъезду. На просьбу встретиться откликнулся охотно.