Почувствовала себя так, словно мне было не двадцать, а лет восемь от силы. Сколько раз уже случалось такое: рейсы задерживали, отменяли… Не через час же он, этот чемпионат, в конце концов!

– Чемпионат от тебя не убежит, – нетерпеливо ответила Машка. Именно так, если бы я на самом деле была неразумным ребёнком. – Оль, пойдём. Вернись в реальность, в самом-то деле!

Молча кинув стакан в ведёрко возле аппарата, я в последний раз посмотрела в окно. Настоящая русская зима, разве что солнца не хватает.

Чувства у меня были смешанные – с одной стороны казалось, что только вчера я точно так же стояла у окна перед вылетом в Штаты в ожидании нашего рейса. А с другой… С другой у меня было ощущение, что с того момента прошла вечность.

Вот только изменила ли меня эта вечность? На этот вопрос ответа у меня не было.

– Пойдём, – наконец вздохнула я.

Анохина тут же схватила меня за руку. Как будто боялась, что я потеряюсь среди окружающих нас людей или снова с головой окунусь в не оставляющие меня в покое мысли.

Порывистая, несдержанная, она напоминала мне вихрь. Наверное, если бы не она, воспоминания о Тимуре сожрали бы меня. Особенно в первые недели, когда ночью, во сне, я видела его перед собой, чувствовала дыхание, касания. Когда взгляд его холодных глаз пронзал меня насквозь, а в сознании звучал голос, слова: «без меня ты никто».

– Ма-а-аш, подожди, я забыла чемодан… – притормозила я Анохину на полпути.

Неожиданно подруга остановилась. Резко, так, что я едва не врезалась в неё. Как и там, у окна, посмотрела на меня и выговорила:

– Паша давно погрузил его в такси, пока ты тут ворон считаешь! – покачала головой. – А вообще, вы стоите друг друга. Что один уши наушниками заткнул, в телефон уткнулся и ничего не слышит, что вторая…

Я только вздохнула. Маша снова повела меня вперёд – быстро, ловко маневрируя в людском потоке. В самом деле, сколько бы я ещё простояла с остывшим кофе, если бы не она? Пожалуй, долго.

Выйдя из здания аэропорта, мы подошли к поджидавшему нас такси.

– Оля, ну чего ты как неживая? – пробурчала подруга, двигая меня и садясь рядом на заднее сиденье. – Опять о своем Богданове думаешь?

– Нет! – мгновенно возразила я и откинулась на спинку, прикрыв глаза. – Просто устала…

– Просто устала, – передразнила меня она, прекрасно понимая, что мои мысли по-прежнему далеки от настоящего.

Но продолжать Маша не стала. Потому что… Потому что иначе и быть не могло. Я вернулась туда, откуда год назад сбежала фактически в никуда. Именно в никуда, ибо всё, что тогда у меня было – наспех собранные чемоданы, купленный Пашей билет и его же убеждённость в том, что всё будет в порядке. Только это и ничего больше, потому что, уезжая, я даже не спросила нового тренера, готов ли он принять меня в группу.

Но всё сложилось так, как сложилось. И вот теперь, спустя год, я снова еду в такси. А рядом… подруга, новый тренер и новый партнёр.

В гостинице мы провели целый день. Каждую минуту ожидали, что снегопад закончится, и мы сможем наконец добраться до столицы Мордовии – Саранска. Однако время шло, а ничего не менялось.

Ближе к вечеру Рудов «обрадовал» нас известием, что и следующий день нам тоже придется провести в Москве.

Успокаивало в этой удручающей обстановке только одно – выехали мы на чемпионат заранее, чтобы успеть привыкнуть к смене часовых поясов. И какая, собственно, разница, где будем привыкать – в Москве или Саранске?

Под конец второго дня я готова была на стенку лезть от пребывания в четырех стенах, поэтому, оставив Машку в номере развлекаться просмотром российских новостей, отправилась подышать свежим воздухом. Сильный снегопад нисколько не смущал меня.

Гуляла по заснеженным улочкам Москвы, рассматривала красочные витрины, напоминающие, что скоро праздник. Улыбнулась, увидев маленькую девочку, требующую у мамы на праздник плюшевого медведя. Я тоже всегда мечтала об огромном плюшевом медведе! Увы, но мама никогда не вникала в подобные «мелочи», поэтому моя мечта так и осталась мечтой…

Остановившись, я непонимающе уставилась на огромный спортивный комплекс, подсвеченный снаружи тысячами маленьких лампочек. Сама не заметила, как тут оказалась. Не то чтобы каток находился далеко от гостиницы – примерно час ходьбы. Должно быть, собственное подсознание в очередной раз сыграло со мной злую шутку.

– Ты с ума сошла, – шепнула я самой себе, когда вместо того, чтобы убраться, пока меня никто не заметил, сделала ещё несколько шагов вперёд.

Страх смешался с каким-то ненормальным желанием доказать самой себе, что я смогу. И… как знать, возможно, моя мать сейчас на катке.

Разговаривать я с ней не собиралась, хотела просто… посмотреть издали. Да, чем ближе я подходила к зданию, тем сильнее понимала, что мне это нужно и нужно именно сейчас. Не в последний момент, а сейчас.

На вахте никого не было, и я поспешно прошла дальше. Сердце бешено колотилось, едва ощутимые, но так хорошо знакомые запахи воскрешали всё новые и новые воспоминания. Боже…

Со стороны льда была слышна музыка. Что-то неуловимо знакомое. Замедлив шаг, я почти остановилась, издали глядя на скользящую по льду совершенно неизвестную мне пару. И тренер…

Вглядываясь в черты стоящей у борта женщины, я понимала – это не моя мать. Что же. Возможно, оно и к лучшему.

Сердцебиение стало утихать, волнение, что я чувствовала последние минуты, ослабло.

– Значит, не судьба, – едва слышно сказала я, не сводя взгляда с фигуристов, и буквально в тот же миг почувствовала жёсткую хватку на локте.

– И кто это тут у нас? Давно не виделись, да? Как к тебе теперь обращаться? – обжигающее щеку дыхание, тихий шепот и глухие удары вновь зашедшегося бешеным галопом сердца. – Мисс Ольга Журавлёва? Слишком вычурно, тебе так не кажется? Лучше по-простому, – ладонь на моём бедре. – Дрянь, – дыхание совсем близко, ещё тише. – Дря-я-янь, – низкий, глухой голос.

Пренебрежение и ярость.

Этот голос я никогда не забуду…

Оля

Богданов развернул меня лицом к себе и, продолжая крепко держать за руку, ядовито усмехнулся:

– Неужели соскучилась?

Я уставилась на него с диким страхом. Зачем я пришла?! Зачем?! Не нужно было делать этого.

Сейчас я желала лишь одного: чтобы стоящий передо мной Тимур оказался лишь иллюзией, донельзя прорисованной моим подсознанием иллюзией. Вот только сдавливающие мой локоть пальцы свидетельствовали о том, что всё происходящее – самая настоящая реальность.

– Чего молчишь, дрянь? – медленно он провёл рукой по моему бедру и резко, стремительно сжал второй локоть. – Язык проглотила?

– Отпусти меня, – прохрипела, но Тимур и не подумал сделать этого, наоборот, рванул на себя.

Нервно выдохнув, я запротестовала, упёрлась ему в грудь. Куда там! Как и год назад, я была щепкой по сравнению с ним.

– Отпустить? – вкрадчиво выговорил он и действительно отпустил. Отпустил одну мою руку и тут же обхватил ладонью шею.

Глядя мне в глаза, медленно погладил пальцами и, не говоря больше ни слова, поволок к раздевалкам.

– Тим… – я упёрлась в косяк, когда он распахнул дверь, всё ещё надеясь освободиться. Быстро посмотрела на него через плечо.

– Пошла! – рыкнул он, вталкивая меня внутрь. – Пошла, я сказал, – толкнул сильнее и, стоило мне, едва держась на ногах, переступить порог, захлопнул дверь с такой силой, что звук удара прокатился эхом по небольшой комнатке.

Повернув ручку, Тим запер замок, линия его губ на миг неуловимо искривилась.

– Вот мы и встретились, моя милая партнёрша, – тихо выговорил он, глядя на меня, как мог бы смотреть хищник, желающий развлечься со своей добычей перед тем, как прикончить.

Я испуганно отшатнулась от него, осмотрелась в надежде найти путь к отступлению.

Но другого выхода из раздевалки не было, и я отлично это знала.

– Рассказывай, – Богданов упёрся ладонью в шкафчик.