22 октября 1991 года, по решению некоего эфемерного Госсовета, Комитет государственной безопасности был ликвидирован. Официальной датой упразднения КГБ СССР считается 3 декабря 1991 года – дата принятия Советом Республик Верховного Совета СССР, не предусмотренным Конституцией СССР, Закона № 124-Н «О реорганизации органов государственной безопасности». С этого момента и вплоть до сегодняшнего дня формально госбезопасности нет – она не упоминается в названии ни одной из вновь созданных спецслужб. Именно поэтому 8 декабря 1991 года в Беловежской Пуще были совершенно беспрепятственно подписаны печально известные соглашения, и 25 декабря 1991 года Союз перестал существовать.

Но я всегда буду благодарен таким людям, как Филипп Денисович Бобков, за то, что наше поколение 60—80-х годов имело счастливое детство и юность, не знало дикой пропаганды насилия, порнографии и стяжательства, пользовалось всеми подлинными, а не мнимыми свободами – мы могли выбирать кружки, пионерские лагеря, профессию, нам были гарантированы медицинская помощь в самых отдаленных уголках страны, защита от криминала и растления, радость дружбы и творчества. И никто у нас этого не отнимет – хотя все мы, в том числе и Филипп Денисович, были вынуждены в условиях нынешних буржуазных порядков «сменить коньки на санки» и в той или иной степени продавать свои знания и таланты новым хозяевам жизни. Надо же и семью кормить.

Но борьба ещё не окончена. Ведь победил беззастенчивый криминал, грязные дельцы и коррумпированные чиновники – о чем так мечтал мистер Даллес. Поэтому наш девиз остается прежним: «Бороться и искать, найти и не сдаваться» (в оригинале To strive, to seek, to find, and not to yield). Именно таков девиз романа Вениамина Каверина «Два капитана». Этот роман был моей первой книжкой, которую я прочитал в далеком 1964 году. А в 1971 году вышла книга Льва Филатова «Ищи борьбу всюду». Она хоть и про футбол, но позволяет взглянуть на жизнь под углом зрения схватки. Невозможно побеждать всегда, и в случае поражения нужно держать удар и готовиться к новым решающим битвам. «Ничего, ничего, поищем – так найдём, верно, Сергей Ипатич? – говорил Глеб Жеглов. – А ты, Шарапов, не впадай в отчаянье, не имей такой привычки». За поражением обязательно придет удача. Как сказали два ангела Апостолам: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деяния 1: 11).

В моем представлении сила госбезопасности заключается в единстве и взаимосвязи всех ее органов, начиная от милиции, пожарной охраны, пограничных и внутренних войск, правительственной связи, охраны первых лиц государства и вплоть до разведки и контрразведки. Именно такова была уникальная структура НКВД СССР, имевшая мощную кадровую базу, которая позволяла использовать уже прошедших специальную подготовку сотрудников погранвойск и территориальных управлений для мгновенного создания спецподразделений, способных в случае необходимости выполнять диверсионно-разведывательные задачи за рубежом или за линией фронта на территории противника. Многие легендарные разведчики начинали свою службу именно в контрразведке или погранвойсках – среди них Павел Анатольевич Судоплатов, Николай Иванович Кузнецов, Иван Данилович Кудря, Евгений Иванович Мирковский, Борис Семёнович Иванов, Григорий Иванович Бояринов и другие. Подобная система отбора приводила к тому, что в нужное время и в нужном месте оказывались люди, обладавшие всеми необходимыми для решение той или иной сверхзадачи качествами. Так формировалась подлинная элита госбезопасности – духовный и интеллектуальный потенциал нации.

Главная тяжесть в противостоянии с коварным врагом всегда ложилась на органы контрразведки. При этом задачи, которые возникали перед чекистами, были порой самыми неожиданными. Иной раз даже казалось, что приходится выступать против самого прародителя зла…

Когда в 1975 году я оканчивал 10-й класс школы, то не испытывал особых колебаний, куда поступать. Я жил в двух кварталах ходьбы от МГУ, а там учился мой друг Андрей Габелко, который годом раньше приехал из Германии и поступил на физфак – отец Андрея был большим начальником в системе внешней разведки КГБ СССР. Я частенько бывал у них дома на 3-й Фрунзенской, чтобы обсудить последние новости из мира рок-музыки и послушать, как на прекрасной Hi-Fi стереоаппаратуре The Fisher звучит Jesus Christ Superstar или последний альбом, скажем, шотландской группы Nazareth с легендарной композицией Not Faking It (перевод мой. – А.В.):

У Андрея были все необходимые для поступления в МГУ пособия по математике, и я порой сутками просиживал за решением задач, испытывая азарт разведчика, ведущего сложную оперативную игру со спецслужбами противника. Это покруче, чем шахматы! Но вот, взявшись за физику, я понял – здесь меня ждет провал. И решил сменить легенду, выбрав на этот раз геологический факультет. Химию я знал неплохо, да к тому же недалеко от Андрея жила заместитель декана химфака, и мы с моим другом Ренатом Сейфуль-Мулюковым – племянником знаменитого журналиста-международника и арабиста Фарида Сейфуль-Мулюкова – получили у нее исчерпывающие консультации, так что химию мы сдали на отлично и поступили на геофак МГУ.

В группе у нас как-то сразу сложилась команда из четырех неразлучных друзей. Все мы – Сергей Шабунин, Саша Тихомиров, Алексей Костин и я – были москвичами, жили недалеко от МГУ и очень любили походы, так что уже в первые зимние каникулы оказались на дополнительной практике в Закарпатье, а после первой летней практики в Крыму в августе 1976 года отправились на Кольский полуостров, в Ловозеро.

Сосватал нас в эту поездку наш староста группы Сергей Фролов. Рабфаковец, отслуживший в армии, настоящий атлет, полярный геолог, он был лет на десять старше нас и приехал в Москву из Воркуты. В те годы мы и не знали, что он участвовал в съемках художественного фильма «Территория» по одноименной культовой повести Олега Куваева. Съемки проходили на Полярном Урале, и главную роль исполнял Донатас Банионис – мой любимый актер, замечательно сыгравший Конона Трофимовича Молодого (полковника Лонсдейла) в советском шпионском детективе «Мёртвый сезон». Банионис бывал у Молодых в доме на Мосфильмовской, и мы с моими друзьями Сашей Громовым и Костей Мищенко его там встречали.

В прошлом году Сергей Фролов прислал мне свои воспоминания, отрывок из которых мне хотелось бы здесь привести: «Полной неожиданностью для меня явилось появление Донатаса Баниониса в сопровождении женщины. На этот раз он был облачён в брезентовый плащ, такие же штаны, накомарник и болотные сапоги. Ну, наш человек. Он кратко представил нам свою спутницу: “Моя супруга, Она”… С радостью Донатас выхватил свой рюкзак из кабины тягача и весело сделал всем прощальную отмашку… Мы быстро установили палатки, таган, соорудили из камней подобие стола и несколько “табуретов”… Я тут же сделал ему комплимент, что не ожидал от утонченного интеллигента такой сноровки. “Ну, что Вы, Серёжа, я же вырос в деревне, да и сейчас не чураюсь ручного труда, стараюсь по дому всё делать сам”, – прозвучало в ответ… Оставив его колдовать с огнём, прихватив большой чайник, я отправился к ближайшему ручью за водой. Над самым дном под крупными камнями серебрились рыбные хвостики, вызвав у меня учащение дыхания и сердцебиения… Никакой драгоценный камень не может выглядеть так прекрасно, как сверкающее на твоей ладони тельце 8—10 сантиметрового хариузенка… Уже прихлёбывая чай Донатас, излучая полное довольство, высказал свою оценку: “Серёжа, давно не ел такой вкуснятины, спасибо тебе. Нет правда, правда – это волшебное блюдо. Шпроты – жалкое подобие, никакого сравнения”… Я сразу принялся за разделку улова, а Донатас зашёл в одну из палаток и вскоре появился из неё преобразившимся: в добротном спортивном костюме и кроссовках, тщательно причесанный, со счастливой улыбкой на губах: “Знаете Серёжа, я давно не испытывал такой “щенячей” радости. Правда, как в детстве – мы должны это обязательно отметить”. Под мышкой у него торчал свёрток. Бережно сняв обёртку, он любовно огладил бок бутыли и отрекомендовал: “Можжевеловка, производится только в Паневежисе – это городок в Литве, где мы с Оной проживаем. Небольшой, уютный, по-своему милый, нам нравится. И служим мы в тамошнем драматическом театре вместе, в замечательном коллективе. А вот этот божественный напиток готовит один из наших реквизиторов, нигде больше такого нет. Да что говорить, надо уже пробовать”… Подняв кружку на уровень груди, с чувством произнёс: “Я хочу выпить за этот удивительный край, его уникальную красоту, полную контрастов и таящих в себе такие чудеса, – и он рукой с зажатым в ней хвостом обвёл окрестности, – а главное чудо – это люди, посвятившие свою жизнь служению этому краю”. Мы чокнулись, выпили, закусили, обнялись, присели и одновременно заговорили. Я о вкусе напитка, а Донатас о вкусе закуски, но оба в превосходных тонах… Разгадав моё намерение расположиться на ночь у костра, Донатас притащил свой спальник и привычную уже для него доху, взглянул на меня, как бы спрашивая разрешения. Поблагодарив улыбкой, он с заговорщицким видом вынул из спальника заветную “бутылочку” можжевеловки и, получив молчаливое согласие, плеснул на донышко кружек, пояснив: “У нас это называется ночной колпак”. Тихонько чокнувшись, мы улеглись».