– Это будет зависеть от того, как и где именно нас будут проводить. Может эта экскурсия проводиться под дулами автоматов.

– Значит, будем ориентироваться по обстоятельствам на месте. Ты лучше, Анюта, скажи, что там у тебя?

– Фирма есть. Есть возможность быстро, в течении двух трех недель оформить путевки и вылететь в Чили…

Женщины еще долго сидели на кухне, обсуждая и составляя ситуации в которых, как им казалось, они могут оказаться по воле случая или умышленных действий и как выходить из этих приключений без потерь. Далеко за полночь, прозвучала сакраментальная фраза Ани: – Что будет выходить за рамки нашего плана, откорректируем на месте нашей дислокации. И, запомни Анна, отныне мы работаем по составленному нами плану.

– Есть, мой генерал! – в шутливой форме ответила Собинова, переполненная эмоциями предстоящей подготовкой к экспедиции и к ее дальнейшему осуществлению.

Утром, женщины стали действовать по заранее разработанному плану. Анна осталась дома. По расписанию у нее готовка обеда и ужина. Аня же, отвела Диму в детский садик и поспешила к знакомому туристическому агентству.

Оформление документов началось с заполнения анкет на путевки и заграничные паспорта, заполнение других документов, на медицинское страхование и прочие формальности. Когда с этим было покончено и остались сущие пустяки, решаемые в процессе десяти дневного оформления, она сказала с улыбкой менеджеру.

– А фотографии на паспорта я принесу завтра. – С этими словами она покинула агентство…

Собинов и Кразимов, следуя за фон Фирсом, вошли в светлое и просторное помещение с высокими и широкими окнами, тянувшимися к самому потолку высотой метров с двадцать.

– Ого! Как в Софиевском соборе в Питере. – воскликнул Петр.

– Если не брать во внимание, что-тот высотой более ста метров и с маятником в середине. – Парировал Леонид. Затем спросил у сопровождающего их фон Фирса.

– Зачем такие высоченные потолки?

Тот коротко и высокомерно отчеканил. – Всему свое время! – и добавил, более сдержанно, – Узнаете позже.

Неожиданно за спинами раздался мужской голос.

– Это те, о ком ты говорил? – вопрос предназначался фон Фирсу. Все дружно повернулись в сторону говорившего. В белом медицинском халате нараспашку, стоял не высокого роста плотно сбитый мужчина. Рядом с высоченным фон Фирсом его фигура казалась карликовой, хоть и был он всего на два три сантиметра ниже друзей. Его колкие карие глаза, как колючки впились в фигуры Леонида и Петра, оценивающе измеряя их с ног до головы. Эти глаза, посаженные близко друг к другу, выражали презрение и брезгливость. Нос этого человека был слегка с горбинкой, от которой шел прямо и чем- то напоминал не то соколиный, не то клюв попугая. Нижняя челюсть была выдвинута вперед, очерчивая массивный подбородок. Он быстро выхватил за поясом брюк какой- то блестевший предмет и молниеносно метнул его в сторону Леонида. Кразимов моментально среагировал и почти механически поймал предмет правой рукой. Затем стал соображать, что произошло, разглядывая в руке конскую подкову.

– Ну, ка согни ее! – приказал незнакомец грубым вызывающим тоном. Леонид не был готов к такому обращению.

– Да кто вы такой, чтобы указывать мне, что мне делать с этой штукой? – и он бросил подкову себе под ноги на цементный пол и пнул ее ногой в сторону бросившего. Человек носком ботинка ловко подбросил ее к своей правой кисти и поймал подкову рукой, затем хладнокровно заткнул себе за пояс. Наблюдавший за этим фон Фирс неожиданно вмешался.

– Это Кечо! Ваш преподаватель боевых искусств, ваш наставник, командир и вы должны по всем вопросам обращаться к нему. Теперь он для вас командир на все время обучения.

– Скажите, фон Фирс, а этот надзиратель, Кечо, на какое время приставлен к нам? – не удержался Петр, чтобы не иронизировать. На что, не обращая никакого внимания на Петра, фон Фирс продолжал, – Он научит вас всему тому, что необходимо будет вам знать. А самое главное, тому, как остаться целыми и невредимыми или другими словами, как уберечь свои тела и свой рассудок в ходе боевых действий с Селенитами.

Вмешался Кечо, – Можете называть меня так; господин тренер. Я буду вас называть по именам и на "ты". Напоминаю, вы должны будете обращаться ко мне господин тренер и только на "вы". Напоминаю, за не послушание, пререкание, не знание урока – карцер. А что такое карцер узнаете, когда попадете туда, заранее пугать вас карцером не стану. Вам ясно?

– Ясно! – ответил Петр. – Но меня пугает в большей степени не ваш карцер, а ваша невоспитанность, сер.

– Не сер, а господин тренер. И это ты мне говоришь? – негодующе переспросил Кечо. Он взмахнул рукой и Петра, словно ударила молния по спине. Затем Собинов ощутил еще один удар в живот, от которого перехватило дыхание. От этого удара Петр согнулся и тут же схватил еще один удар по шее, что сопровождалось обильным искрящимся дождем из глаз в разноцветье искр. Кечо при этом стоял на расстоянии пяти метров от Собинова и двигал лишь руками, производя замысловатые движения.

– Этому всему я должен буду научить вас болванов. А сейчас, ты, – он указал пальцем на Кразимова, – возьми этот мешок с отбросами, – он кивнул в сторону Петра, – и следуйте за мной! – он ринулся мимо удивленного Леонида и корчащегося от нестерпимой боли Петра. – Покажу вам ваши комнаты, где вы будете жить.

Леонид подхватил Петра и тот стонущий, опираясь на плечо друга, последовал рядом с Кразимовым в след стремительно удаляющегося Кечо.

В это время, молча наблюдавший за всем происходящим фон Фирс, резко повернулся и покинул помещение.

Кечо на ходу, скороговоркой объяснял правила поведения в школе и распорядок дня.

– Подъем в шесть утра! Процедуры…

Он шел длинным коридором с множеством дверей. Коридор кончился тупиком. Справой и с левой стороны, напротив друг друга были расположены две двери.

– Это ваши комнаты. Там есть все необходимое для ночлега. Комнаты даны вам каждому отдельно, для того, чтобы исключить общение. Специфика обучения строго индивидуальна и каждый будет получать свою долю знаний. Чтобы не было искажений при общении, вы будете жить отдельно. Вам ясно?

– Так точно, господин тренер! – Хором ответили друзья.

– Ну, на сегодня все. Отдыхайте! Завтра ровно в семь утра, жду вас в зале! – с этими словами Кечо внезапно исчез. Как это ему удалось, Леонид не заметил, так как был занят другом, у которого очень болела спина.

– Ты мне помоги. – Взмолился Петр.

– Да о чем ты, конечно! – с готовностью Леонид отозвался и, поддерживая друга, втащил его в комнату, что была расположена слева по их движению. На деревянной кровати была свежая постель. В комнате тепло и пахло свежестью и озоном. Стандарт помещения сразу же бросился в глаза друзьям. Леонид не удержался, чтобы не заметить.

– Срисовали они, что ли, с нашей общаги в реабилитационном центре?

– О- о- хо- хо, или с санатория. – Пытался пошутить Петр, превозмогая боль. – Знаешь Леня, мне сейчас не до смотрин.

– А знаешь, Петруша, мне кажется, что я тебе могу помочь, вылечится.

– Ты издеваешься? – гримасничая от боли, отвечал Петр.

– Ничуть. И слушай, что надо сделать.

Петр медленно и с трудом опустился на край постели.

– Вот сижу, и вроде ничего не болит.

– Правильно. А ведь у тебя с этим придурком Кечо, контакта то не было? – философски заметил Кразимов.

– Да, конечно не было. Но боль, то настоящая, как будто гирей меня огрели по позвоночнику и по шее.

– Поэтому ты должен забыть боль.

– Как это?

– Просто взять и забыть боль. Ну, например, нет ее и все тут.

– Это как же?

– А вот так, травмы то нет, есть внушение на расстоянии.

– Да травмы нет. – Петр сосредоточенно стал думать о том, что боли нет. И фрагмент воображения стал всплывать в памяти двояко. Вдруг он почувствовал, что боль исчезла. Он быстро вскочил с места и радостно воскликнул.