Я почувствовала, что мой – мой!!! – мужчина поворачивает голову направо, повторила его движение и хмыкнула: стена спальни, изображавшая очень красивую горную долину, потемнела, очистилась, и на ней появилось три рисунка в масштабе один к одному. Богиня лежала на диване, закинув руку за голову, свесив одну ногу с его края и мечтательно глядя в потолок. Муза смотрела на подругу мягкой улыбкой, оперевшись локтями на спинку кресла, прогнувшись в пояснице и слегка расставив ноги. А я стояла, прислонившись к дверному косяку, и о чем-то размышляла.

Диван, кресло и косяк были намечены легкими штрихами. Зато лица и обнаженные тела казались на удивление реальными и создавали настроение – мечтательности у Лани, тихого счастья у Рати и уверенности в будущем у меня. А вторым темпом – и ощущение невероятной эмоциональной близости и родства душ!

Мы с Роммом тут же оказались на ногах и рванули рассматривать рисунки. Ну, как рванули – он легко перетек с кровати на пол, а я еле встала. Потом он придержал меня за талию и помог пройти «длинный путь» до середины спальни. А когда мы налюбовались на умопомрачительно живые и яркие образы, он высказал вслух мысль, которую я не решилась озвучить:

- Морган, эти рисунки не убирать. А вход в эту спальню запретить для всех, кроме членов моей семьи…

Еще минут через двадцать, когда мы опять оказались в купели, он реализовал еще и второе потаенное желание: подключился к модулю дополненной реальности, на этой палубе оказавшемуся даже в ванной, вывесил перед нами виртуальный терминал МС-связи, показал пальцем на камеру под потолком и ласково прижал меня к себе:

- Доброй ночи, родные…

[1]ТЗ – техническое задание.

[2]Анрос – один из основных языков межгосударственного общения в Галактическом

[3]Фалини – государственный язык Королевства Тэххер.

[4]Кувалда – прозвище Олафа. Рраг (стилет) – Дотти.

[5]Тивль – тэххерский фрукт, внешне напоминающий манго.

[6]Улмарон – тэххерский музыкальный инструмент, что-то среднее между органом и роялем.

Глава 3. Дэниел Ромм.

26 января 2412 года по ЕГК.

Первые тринадцать дней в гипере прошли в работе на износ и практически не отличались друг от друга. С рассвета и до завтрака по внутрикорабельному времени рядовые члены экипажа проводили в тренировках по рукопашному бою. После завтрака отправлялись в ЗБП и в течение пяти часов занимались в виртуальной реальности, повышая уровень владения ВУС-ами[1], привыкая к новой технике и отрабатывая боевое взаимодействие как внутри отделения, так на уровне взвода. После обеда они возвращались в них же, в течение часа «слушали» очередную лекцию о Тэххере, столько же посвящали штатным специальностям, а два последних проводили в тренировках по стрелковой подготовке и в работе с холодным оружием. После позднего ужина ветераны отправлялись в рекреационную зону, а те, кто еще не заслужил «Капелек», снова бежали к своим УТК.

Естественно, не обходилось и без «сюрпризов» - каждые сутки-двое я устраивал учебно-боевые тревоги. Не особо «добрые»: по мере овладения тэххерской техникой и повышения уровня боевого взаимодействия задачи ставились все сложнее и сложнее, а дважды изначально планировались невыполнимыми. Тем не менее, парни выкладывались до предела и, даже «умирая» – что в военных УТК или скафах было не самым приятным процессом – не роптали: оклемавшись от зубодробительных ощущений, подключались к общей картинке и рвали души, переживая за друзей, остающихся боеспособными. Кроме этого, раз в неделю я проводил первенства корабля по стрелковой подготовке и рукопашке, причем отдельно для ветеранов и молодежи. А после завершения соревнований по полночи анализировал прогресс каждого бойца и намечал требуемые коррективы к его программе подготовки.

Само собой, я занимался не только этим – жил в терминале МС-связи, контролируя происходящее в Аламотте и общаясь с Альери; дрессировал Молчуна, помогая ему врастать в «Непоседу» и «Роджера», связывался с девочками, оставшимися дома, и уделял очень много души ожившей Богине Страсти.

Само собой, так нагружался не я один. Олаф и Дотти дневали и ночевали со своими подчиненными, трясясь над каждым, как наседки, а ночи проводили так, что по утрам еле стояли на ногах. Молчун терроризировал летное крыло, стараясь превратить далеко не худших пилотов Клана в суперпрофессионалов. А еще «привязывал» их к отделениям абордажников и убивался в УТК, привыкая к особенностям управления моими кораблями. Олли выполняла обязанности старпома, тренировалась на износ, готовила обучающие программы, устраивала контрольные тесты и так далее. В общем, вылезала из «аналитического режима» только во время спаррингов, в кают-компании и в спальне.

Четырнадцатый день внес в эту череду некоторое разнообразие. Учебно-боевая тревога, объявленная мною за полтора часа до подъема, плавно перетекла во что-то вроде экзамена по рукопашке. Сразу после завтрака парням пришлось сдавать Олли и Дотти серьезнейший тест по Тэххеру, во время которого бедняги вымотались сильнее, чем во время двух предыдущих мероприятий. После обеда «измученные жертвы» попали в руки Олафа, который выжал из них остатки сил работой на палашах. В итоге, после ужина рядовая часть экипажа была настолько убитой, что в полном составе была отправлена спать.

Чета Рагнарсонов и Молчун последовали их примеру. А мы с Удавкой, добравшись до спальни, задумались, чем себя занять. Вернее, Олли отправилась по кругу, разглядывая и анализируя новые рисунки Богини, полученные по МС-связи и переместившиеся на стены. А я сел на кровать и принялся наблюдать за тэххеркой, очередной раз «выпавшей» из реальности. Почему выпавшей? Да потому, что после цикла моих «лекций» о гармонии, пропорциях, истории изобразительного искусства Старой Земли и многом другом, она, наконец, научилась видеть красоту не только в природе, архитектурных ансамблях и обводах боевой техники, но и в обнаженных телах. Поэтому три последних дня находила в «обоях» нашей каюты все новые и новые грани прекрасного.

Вообще эта женщина оказалась на редкость интересной личностью. За пределами командирских покоев и спортивного зала она постоянно пребывала в ипостаси, как сама выражалась, расчетно-аналитического блока. То есть, в постоянном режиме впечатывала в память чуть ли не все, что видела и слышала, вдумывалась в каждое слово, взгляд или жест и искала взаимосвязи чуть ли не во всем, что видела, слышала и чувствовала. Отключать этот режим самостоятельно не умела – вываливалась из него только во время поединков на пределе возможностей и в спальне. И если в спаррингах без заранее оговоренных ограничений не думала вообще – жила ощущениями, реагировала и атаковала не разумом, а чувствами, поэтому иногда ставила в тупик даже меня, то в спальне металась из крайности в крайность.

Первые семь ночей, пытаясь с моей помощью познать себя, она жила только ощущениями. И, забыв обо всех старых представлениях о нормальном и допустимом, частенько напоминала ту самую Богиню Страсти, в которую мечтала превратиться. Когда решила, что с собою более-менее разобралась, так же добросовестно начала изучать меня и включила рассудок. На этом этапе она анализировала все – как я реагирую на прикосновения, как смотрю, дышу и когда именно теряю связь с реальностью. Через две ночи экспериментов ушла в себя. На сутки с лишним. На мои вопросы не отвечала, обещая «все» рассказать потом. В какой-то момент, уперевшись в некую проблему, убила часов десять-двенадцать на переписку с девочками. А когда закончила, ввергла в ступор, заявив, что информации, поступающей от меня, ей катастрофически не хватает! И для того чтобы компенсировать «глухоту» от «зеркала», ей нужна картинка с моего ТК со старыми записями!

Результаты ее анализа записей трех наших ТК – как оказалось, она обратилась с такой же просьбой и к Богине с Музой – меня убили: уже следующей ночью Олли показала мне небо в алмазах, превратившись в идеальную любовницу, знающую меня лучше, чем я сам! Каждый поцелуй, каждое прикосновение и каждый вздох были именно такими, какими бы я хотел их ощущать и видеть в недостижимом идеале. А мое восхищение ее внешностью стало вызывать в ней не обиду, а возбуждение!