– И еще ребенок, миз Дейн. Ребенок родился, но где он? Может, живет в Бонтере, с родственниками Мелайн?

– Я понимаю. Может, у мамы Деззи будут ответы, – сказала Дейн. – Я пойду скажу миз Оливии.

Она оставила Праксин на кухне, а сама пошла искать Оливию. Свекровь сидела со своей дочерью.

– Они хотят, чтобы пришла мама Деззи.

– Чепуха, – презрительно сказала Оливия. – Что она может сделать?

– Ваши люди верят в то, что она может что-то сделать. И это важно.

– Я никогда до этого не опускалась. Я не верю в дурацкие суеверия.

Дейн пристально посмотрела на свекровь. Что она знала об этой женщине, которая, прими судьба иной поворот, могла бы быть ее родной матерью? Она подумала вдруг, что Оливия, должно быть, ненавидит ее и считает, что Дейн в ответе за грехи своего отца. Она подумала и о том, что не знает, как Оливия обращается со своей прислугой. Фоном для размышлений Дейн была еле слышная, доносящаяся издалека, протяжная и печальная песня.

Флинт был в поле. Сегодня работников пригонят с работы пораньше ради похорон Мелайн.

То, что кто-то убил ее после рождения ребенка, было ясно с самого начала, а теперь осмотр тела это подтвердил. Все в Бонтере перешептывались, переглядывались с едва скрытой враждебностью к хозяевам.

Оливия не понимала своих людей. Мама Деззи должна была прийти ради того, чтобы успокоить их и наложить заклятие на злых духов.

Дейн это прекрасно понимала. Она отвернулась от окна, выходящего на лужайку перед домом. Хозяйкой Бонтера теперь была она. Она же и пошлет за мамой Деззи.

Они стояли в поле за рядом хижин, в одной из которых жила Мелайн. Мама Деззи начертила круг на земле, велела принести хворосту и дров для костра, а сама стала читать заклятие.

– Я презираю это, – громко заявила Оливия, наблюдавшая за происходящим с верхней веранды. – И мне очень не нравится то, что твоя жена взяла на себя ответственность за...

– Моя жена – хозяйка Бонтера, – ответил Флинт. Прикрыв глаза от солнца козырьком, он смотрел, как рабы встали вокруг мамаши Деззи. Один из них развел небольшой костер. – И она там, с ними, с мамой Деззи, где ей и надлежит быть.

Оливия молчала.

«Я и подумать не могла, что всего через пару недель после свадьбы она займет мое место и Флинт позволит ей сделать это...»

Она чувствовала себя отрезанной от мира, от всего, что ей было привычно и знакомо. Со смертью Мелайн рухнули все ее надежды. Никаких драгоценностей не было. Мелайн давно бы уже выдала себя, показав кому-нибудь то, чем владела. Но Мелайн умерла, а вместе с нею и прошлое Оливии – все, что наполняло ее жизнь смыслом, улетучилось как дым.

Ничего у нее не осталось – Гарри и Мелайн умерли, Монтелет наполовину принадлежал Дейн... Флинт сделал именно то, что не сумел сделать Клей, – вернул Бонтер к жизни.

Но Клей исчез, снова таинственным образом исчез, на этот раз ночью, и никто его не видел.

А теперь на нее свалилась еще одна напасть: Флинт поддерживал жену в противовес матери. Оливия покачала головой. Еще месяц назад он и не думал обустраиваться в Бонтере, заводить семью.

Как все быстро меняется в этой жизни. Как стремительно все устаревает.

– Мама Деззи готовит травяные сборы – базилик, гвоздика, асафетида, иссоп, лимонник, тмин, мята, вербена... Говорят, что у этих растений магические свойства, – произнес Флинт, прервав тишину. – Она знает, что надо делать. Мелайн умерла насильственной смертью, и ее душу надо очистить.

– Мумбо-юмбо, – презрительно пробормотала Оливия.

– Она весьма влиятельная особа. В ее магию тут верят все. Она привяжет пучок трав к телу и сделает наговор, потом бросит траву в огонь, и душа Мелайн очистится.

– Ты так много об этом знаешь. Почему бы тебе не присоединиться к ним?

– Я и хотел. Просто побоялся оставить тебя одну.

«Но я и так одна», – подумала про себя Оливия. Душа ее исходила криком, но крик этот никому не был слышен.

Она продолжала смотреть вдаль – непреклонная, прямая как струна, и Флинт, оставив ее одну, направился к хижинам рабов. Опускались сумерки, дым становился темнее и гуще. Оливии казалось, что жар от того костра проникает и сюда, на ее балкон.

Не так все делается, думала она. Сын должен был быть на ее стороне, и невестка тоже должна поступать, как ей велят старшие, а собственная дочь вместо того, чтобы быть рядом с матерью, тоже, как видно, где-то там, в толпе рабов. Лидия легко может превратиться в нечто весьма грозное и опасное.

Оливия отвернулась и пошла к себе в тот момент, когда мама Деззи бросила в костер пучок травы. Дейн, находящаяся все это время вне круга, подошла поближе, чтобы не пропустить решающий момент. И в тот же миг ее кто-то сильно толкнул. Девушка оступилась и полетела в огонь.

Сильные руки подхватили ее и оттащили в сторону. Руки, которые никогда не посмели бы прикоснуться к своей госпоже из страха смерти, – эти руки спасли ее от огня.

– Боже, Боже... – нервно стуча зубами, повторяла она. Подол загорелся. Находящиеся рядом старались затоптать пламя, грозящее спалить ей ступни.

Дейн готова была упасть в обморок.

– Они ушли, хозяйка, – сказал кто-то. – Они ушли.

– Господи... – Разве забудет она толчок в спину и это чувство беспомощности? – Боже...

Мама Деззи... Дейн слышала ее голос, чувствовала тепло ее больших ладоней.

– Ты ведь носишь оберег, носишь? – настойчиво спрашивала она.

– Да, – прошептала Дейн. – Кукла со мной.

– Хорошо, духи тебя увидят, и никто не сможет причинить тебе вред, миз Дейн. Сила на твоей стороне... Твой муж к тебе идет.

– Флинт, – пробормотала она, теряя сознание. Он подхватил ее.

– Мама Деззи...

– С ней все в порядке. Я сделала для нее оберег, и, пока он с ней, все будет хорошо. А теперь нам надо продолжить, надо прогнать злых духов прочь.

И она взялась за свое дело. Медленно, с величайшей почтительностью она выбрала травы из каждого взятого с собой кулька, называя каждое из растений.

– Уверяю собравшихся, что дух Мелайн будет очищен и те, кто творил зло, те, кто убил ее и попытался нанести вред миз Дейн, будут наказаны.

Затем она подбросила пакет в воздух, еще раз прочитав заклинание. Он упал в огонь, и пламя взмыло вверх синими языками, рассыпалось тысячью искр, озарив погружающееся в сумерки пространство.

Мама Деззи сложила руки на груди и кивнула. – А теперь, – выразительно сказала она, – мы закончили.

Две смерти. Две случайные смерти. У нее не укладывалось это в голове. Как-то они между собой связаны? Со смертью Гарри Дейн становилась наследницей. Но Мелайн... Кому и зачем понадобилось убивать ее?

Дочь Селии. Которая могла знать тайну...

«Но нет, она была совсем маленькой, когда умерла ее мать. Слишком маленькой, чтобы запомнить и понять, насколько это важно».

И все же кто-то задушил ее и забрал новорожденного ребенка. Во всем этом не было никакого смысла.

И все же кто-то пытался... Что пытался? Убить Дейн? Утопить ее в реке? Толкнуть в огонь?

Могла ли она погибнуть? И тогда кто бы оказался наследником?

Дейн передернуло.

Она знала ответ на этот вопрос с того момента, как таинственным образом погиб Гарри. Кто-то спустил крючок и сделал ее наследство доступным для обладания.

И теперь кто-то охотился за ней.

– Пора готовиться к зиме, – сообщила Оливия на следующее утро, когда Дейн и Лидия присоединились к ней за завтраком. – И ты тоже, моя дорогая доченька. Отчего-то мне кажется, что в этих новомодных академиях не учат вещам, которые действительно могут пригодиться в жизни.

– Мама, – возмутилась Лидия, – мне есть чем заняться...

– Если это так, – отрезала Оливия, – то я до сих пор не видела, чтобы ты занималась чем-то полезным. Ты пойдешь с нами. Обещаю, твой будущий муж будет доволен твоими познаниями.

Она послала двусмысленный взгляд Дейн.

– Как, я полагаю, и ваш муж.