-Да ладно тебе, твой стаканчик кофе ничего не решит! – выхватил бумажный стаканчик с крышкой из ее рук и бросил на землю. Она громко хыкнула. – Успокойся, я куплю тебе новый кофе. А давай, сразу обед… Сходим в нашу столовую, я угощаю?

-Заметь, ты сам предложил… А я не из тех, кто отказывается… - усмехнулся. Эта девочка за словом в карман не полезет и говорит все, что думает. И как бы мне это не нравилось изначально, но с каждой минутой меня это подкупает все больше и больше.

Мы тронулись с места. Она смешно вцепилась пальцами в руль велосипеда и боялась его отпустить. Не доверяла, боялась, что упадет… Но я надежно удерживал ее между двух своих рук. Не знаю почему, но в тот момент мне хотелось ее защищать. Она впервые была настолько близко ко мне… И я чувствовал, что ей нужна эта защита. Колючая, но такая нежная…

Лисса

Мне кажется, я становлюсь чрезмерно сентиментальной. Потому что, если честно, мне понравилась наша поездка с Колобком на велосипеде. Меня никогда никто не возил, и я ужасно боялась, что упаду. Но почему-то чувствовала, что нахожусь под надежной защитой. Потому что от Лёни исходила такая энергетика – сильная, крепкая, несломимая.

А потом он сказал то, из-за чего я с огромным трудом смогла сдержать слезы… Впервые за, пожалуй, лет 10. Я плакала в последний раз в период восстановления после того, как горела. Потому что было очень больно, а внутри пустота-пустота-пустота… После того - как отрезало, потому что я запретила когда-нибудь давать волю своим чувствам.

Но Леня сказал нечто такое, отчего мое сердце вдруг необъяснимо забилось чаще.

-А знаешь, я могу тебя научить ездить на велосипеде…

И все… Я больше не смогла сдерживаться. Из моих глаз полились противные слезы, которые я пыталась спрятать от Колобка. Но ветер дул в лицо, и я боялась, что кожа обветрится, поэтому периодически сметала проклятые слезинки ладонью.

Велосипед вдруг затормозил, и Лёня на полном серьезе поинтересовался:

-Лисса, я тебя чем-то обидел? – он не понимал. Я и сама не понимала… Меня столько раз унижали, сравнивая с полом, столько раз с позором выгоняли, насмехались надо мной… Но я все принимала с высоко поднятой головой, каждый новый удар. А тут…

Помню, когда еще ребенком была, соседской девочке купили велосипед. И я с ревностью и завистью смотрела через грязное, обросшее плесенью окно за тем, как ее папа учил ее кататься. А у меня никогда не было велосипеда… А у меня никогда не было отца.

Помани он меня сейчас плюшевым мишкой или обычной конфеткой, я бы, наверное, отреагировала так же… Очень давно никому не было до меня дела. Очень давно никто не делал для меня что-то… Я всегда была сама по себе, принадлежала себе и убедила себя в том, что так должно быть, что мне это нравится.

«Нет! Совсем не нравится» - наконец, позволила сказать своему сердцу, а не голове.

-Ну ты чего? – он развернул меня на себя, обнял со спины, а пальцами аккуратно протер мои щеки. – Лисенок, все хорошо будет, выше нос! – пытался приободрить меня он. Меня никогда не называли так ласково. Только мама во время своих «трезвых дней». С тех пор я всегда так себя называю, когда остаюсь одна… А теперь Лёня.  –Я надеюсь, ты расплакалась не потому, что мы приближаемся к офису?

-Нет… Не знаю, - невнятно буркнула я.

-Да уж… Работоспособность из тебя так и прет! – рассмеялся он, а я рассмеялась в ответ.

Еще с вечера я придумала гнусный план. Думала, что мне удастся проникнуть в дом Колобка уже сегодня, и не придется проводить с ним больше времени. Я найду заветную черную папку и навсегда исчезну из жизни Лёни.

А сейчас даже чуточку грустно стало, что у меня осталось всего два дня. Что-то изменилось во мне… Наверное, я впервые за всю жизнь почувствовала на себе чью-то ласку и заботу, поддержку и защиту. Да, я настолько несчастна, что обычное «Лисенок» стало для меня явным проявлением всего перечисленного выше.

И как-то я сама того не замечая, открылась перед ним. Я настоящая стала выходить наружу, пряча меня искусственную – колючку, которую я создала для защиты от окружающего мира. А от Колобка почему-то не хотелось больше защищаться.

Мы поднимались в офис, вместе… Его на самом деле совершенно не волновали слухи. Похоже, ему как и мне было наплевать на общественное мнение. Я шла следом, совершенно растерянная, чувствовала себя выжатым лимоном, но было как-то легче на душе… Давно надо было поплакать. Девочкам не нужно всегда быть сильными.

В приемной было очень душно. Леонид недовольно тыкал кнопки на кондиционере.

-Похоже, опять накрылся. Уже третий раз за месяц.

-Бывает, - выдохнула я, садясь на стул – свое рабочее место.

-И все? – удивился он. – А где фразочки типа, ты специально хочешь меня здесь сварить. Или… Ты специально выключил кондиционер, чтобы я разделась до гола? – он опять меня рассмешил.

-Нет настроения вредничать…

-Удивительно! – он даже в ладоши хлопнул. – То есть, ты вредничаешь только по настроению? И чтобы ты вела себя прилично, тебя нужно всего лишь до слез довести? Лисса… И все-таки, я не понимаю, чем тебя обидел.

-Все в порядке, Леонид Александрович. Давайте работать, - постаралась улыбнуться я ему. Нужно было отвлечься. Если честно, я совершенно не чувствовала жары, потому что я и без того вся горела. Что-то непонятное происходило внутри меня.

-Ну хорошо. Если что-то нужно, я у себя в кабинете… - равнодушно пожал плечами он и скрылся за дверью. А я с огорчением думала, что лучше бы он оставил дверь открытой, чтобы я украдкой наблюдала за ним.

Что за черт? Что с тобой происходит, Лисса? Твоя защита, похоже, дала конкретную трещину…

Леонид

Я не понимал, что сделал не так. Но Лисса в одночасье изменилась. Периодически подходил к двери из моего кабинета, прислушивался – в приемной была идеальная тишина. И мне это не нравилось. Куда делась хохотушка Лисса? Куда делись ее подколы? Я к ним успел даже привыкнуть. А теперь на душе скребутся кошки.

Ходил по кабинету туда-сюда, наматывая круги и опять, словно завороженный, подходил к двери. Опять тишина, невыносимая и надоедливая.

С меня довольно! Открыл дверь и вышел в приемную… Лисса по-прежнему сидела за своим рабочим столом. На ее лбу выступила испарина, а я, если честно, совершенно не понимал, как можно находиться в такой жаре.

-Лисса? – положил руку ей на плечо, тем самым спугнув. Она дернулась.

-Ой, простите, Леонид Александрович, я не заметила, как Вы вошли… - стала оправдываться она. А я обратил внимание на то, что она вчитывалась в трудовой договор.

-Есть какие-то вопросы? Все понятно?

-Да… Наверное. Я если честно, задумалась, и ни слова из прочитанного не поняла… - ее внешний вид меня пугал еще больше. Щеки стали нездорово красными, и девушка тяжело дышала.

-Все нормально, Лисса? Ты мне что-то не нравишься… - приложил руку к ее голове. Вся ее кожа горела. Не хватало еще, чтобы девушка тепловой удар из-за меня получила. Неужели раньше не мог выглянуть из своего кабинета. Аккуратно и ненавязчиво помог девушке подняться. Был настроен решительно на то, чтобы забрать ее в свой кабинет, где температура по крайней мере, нормальная, комфортная… Нужно вызвать специалиста, пусть опять проверит этот бесполезный кондиционер.

-А Вы мне что-то нравитесь… - сказала Лисса, и я застыл, не сразу заметив, что девушка теряет сознание.

-Черт! Лисса! – поднял ее на руки и понес в свой кабинет. Разместил девушку на диване, а потом набрал в стакан воды, добавив пару кубиков льда из морозилки. Набрал немного ледяной воды в руку и обрызнул ею лицо Лиссы.

-Ой, что такое! Что происходит! – моментально очнулась она и вскочила на попу, выставив перед собой кулаки. Боевая…

-Ничего-ничего, лежи. Наверное, давление внутричерепное подскочило. Я уже думал скорую помощь вызывать.