…И она показалась ему прекрасной. Даже сейчас. Ее длинные каштановые волосы, чуть волнистые, блестящие, обрамляли строгое лицо с неправильными чертами, такое, что вроде и не было в нем ничего красивого, но хотелось смотреть еще и еще. Глаза у нее были зеленоватые, непостижимо мягкие и строгие сразу, и в сознании Райярра этот цвет странным образом перекликался с чистым изумрудным свечением магии вокруг ее тела.

А еще интересно, с чего это Райярр так просто уснул у нее на пороге. Не водилось за ним привычки спать где попало, сколь измотанным ни было бы его тело. В конце концов, его с детства натаскивали как боевого мага…

…Боевого мага. И смотрела она на него с таким презрением, что никаких слов не хватило бы это передать. Не было достойной силы слов. И что, Райярр, и ведь не скажешь, что не заслужил, а ведь все равно обидно.

Обидно… Райярр споткнулся. И когда это ты, высший маг Арана, Райярр Кайнен, стал заботиться о том, что кто-то ненавидит тебя? Разве тебе не было наплевать на такое? "Нет… Никогда. Только внешне. Или только тогда, когда я знал за собой вину".

Райярр усмехнулся. И споткнулся снова. В глазах темнело.

Теперь – просто идти. Даже если ему суждено умереть здесь. Даже если до людей уже не добраться. Он был слишком упрям, чтобы сдаться просто так. Закусить губу – и идти. Идти…

– Байлар, – тонкий голосок Сегвии, вопреки обыкновению, выдавал душевное смятение. – Я понимаю, но… даже если он маг…

Байлар не желала на нее смотреть, предпочитая сверлить взглядом одну точку. Потом резко встала, подобрала с крыльца узелок с едой, брошенный хозяйкой и проигнорированный гостем, и, швырнув еду на стол, так же резко села на место.

– Он не просто маг, Сег. Он боевой маг. Такой же, как… А может быть, даже один из них. Я ненавижу их. Ты знаешь, Сег, у меня свои счеты с магами черной подписи.

Голос девушки звучал твердо, а в глазах была ненависть. Но Сег чувствовала, что было в ней и какое-то сомнение. Знала это – иначе Байлар не стала бы продолжать:

– Я не помогаю таким, как он. Его бы стоило убить, даже просто встретив на улице.

Сегвия промолчала.

– Да. Они все достойны смерти, – решительно сказала Байлар, усилием воли отодвигая от себя воспоминание о странных янтарных глазах. Это не были глаза маньяка. И не были глаза злого человека.

И все же он был боевым магом.

– Ты пытаешься убедить себя, – грустно сказала Сег. В такие моменты Байлар терпеть не могла ее прозорливости.

– Я в это верю, – отрезала целительница.

– Как знаешь, – вздохнула Сегвия и вспорхнула со стола на печь. – Но ты все видела, Байлар. Ты видела, что с его рукой. И его глаза… у него лихорадка, и далеко он не уйдет.

И Сегвия спрятала голову под крыло, будто самая настоящая птица.

А Байлар, еще несколько секунд просидев в напряженном молчании, вышла из дома, снова стукнув дверью.

Он и не ушел. Но, кажется, искренне пытался. Байлар даже испытала некоторое – очень-очень маленькое! – уважение к его упорству.

– Ого! – присвистнула Сег, когда Байлар с помощью транспортировочных свитков доставила мага домой. – Ты только погляди, Байлар! Кто же мог такое сделать с ним? С таким сильным боевым магом? Тебе стоит в следующий раз в деревне узнать насчет пары-тройки уничтоженных рандаирских городов.

Байлар кинула на Сегвию мрачный взгляд и тоже осмотрела мужчину.

– Да, – признала она. – Будет непросто. Здесь понадобится и мое медицинское искусство и моя магия. Особенно его рука… Кто его лечил так грубо? С такими ранами так не поступают. Нервы вообще плохо залечиваются магией, вернее, почти не залечиваются, нужно, чтоб заживало естественным путем. А тут вообще… Мне придется отменить все прошлые заклинания и обработать рану заново, если я хочу спасти его руку. И с некоторыми другими ранами так же…

– Но он это выдержит? Он очень слаб, переживет ли он, если его раны снова откроются?

Байлар нахмурилась, прикусив губу.

– Делать нечего, Сег. Нужно попытаться. А здесь магические ожоги с остаточной магией, это лучше лечить не колдовством, а отваром из травы лунных слез.

– Голубянки?

– Ну да, у нас как раз есть еще свежая. Она хорошо вытягивает всю недружественную магию, лучше средства и быть не может. О! – Байлар вдруг озадаченно уставилась на запястье мага. Сегвия, хлопая крыльями, подлетела поближе рассмотреть.

– Похоже на шрамы от магических цепей, – сказала она, присев прямо на грудь бесчувственного колдуна. – Такие не сводятся никакой магией. Кажется, наш пациент не так уж прост!

– Может, он был военнопленным? – предположила Байлар.

– Маловероятно, – возразила Сегвия. – Боевых магов в плен не брали, Байлар. Особенно в последние годы. Особенно рандаирцы…

Девушка снова помрачнела. И, вздохнув, сказала:

– Ладно. Кем бы он ни был. Сейчас он просто раненый человек, которому нужна помощь. Пора запирать окна и двери, Сег. Сегодня здесь будет ярко…

Огненные линии расчертили темное небо и рвали, рвали его на куски. А в подземелье было темно, и темнота давила на грудь, мешая дышать, все теснее сжимаясь вокруг.

…Нет, не оставляйте меня здесь.

Белая фигура почти обнаженного человека, прикованного к стене. Человек царапает стену, раздирая пальцы до крови, до мяса. Человек плачет. Потому что, если погаснет последний факел…

… Не оставляйте меня здесь…

Темнота захлопывается узким ящиком. Воздух пропитан отчаяньем. Воздух пропитан страхом. Воздух пропитан темнотой…

И запахом крови, по капле сочащейся крови, и ты ведь знаешь, чья она, это ее…

…Нет, я не хочу это вспоминать. Это неправда, это не мое. Это неправда, это…

Это темнота, впивающаяся в твою кожу.

– Ха! – Райярр с трудом разлепил тяжелые веки. Ощущение было такое, будто он все еще не может выбраться из кошмара, опутанный его противной липкой сетью, куда более крепкой, чем чертова зачарованная ИнРа.

– Маг? – над ним вдруг возникло смутно знакомое женское лицо. С трудом сфокусировавшись на нем, Райярр разглядел зеленоватые обеспокоенные глаза. "Кто ты? Почему?.." Лихорадка мешала ему мыслить ясно. – Маг, ты меня слышишь? Как тебя зовут?

Заставить звук покинуть пересохшее горло тоже оказалось нелегко.

– Я… Ярр…

Она чуть улыбнулась и вдруг сжала его ладонь.

– Ярр. Держись, хорошо? Я собираюсь тебя вылечить, но мне нужно будет отменить все старые заклинания. Так что просто потерпи еще немного. И все будет в порядке.

Он кивнул. И хотел спросить у нее, кто она такая… почему она лечит его и почему она так красива. Но не сумел, этот странный вязкий мир никак не желал подчиняться Райярровой воле.

"Почему… почему я назвал ей это имя? Ведь никто… уже много лет… почему это имя?" – успел подумать Райярр, прежде чем окончательно провалиться во Тьму.

…А потом пришел огонь. Огонь пылал внутри и снаружи, и воздух тоже был огнем, опаляющим легкие, и в венах пульсировал огонь, и особенно жестоко горела правая рука, а мир навалился на Райярра безумной, злобной тяжестью, не оставляя ни малейшей возможности пошевелиться, не давая даже вздохнуть.

… Почему же я просто не стану угольком?

… И ему мерещилось сразу и то влажное подземелье – и этот всепоглощающий огонь. Там жглась темнота, жгли руки цепи, особенно правую, жгла спину стена, жгла глаза ядовитая тьма…

…И его товарищи снова шли на бой, чтобы снова, и снова, и снова…

Нет! Прекратите! Хватит! Не ходите туда!

…Подземелье. Подземелье и огонь. Деревенский дом – и огонь. Жжется, жжется мир, и ее капающая кровь тоже жжется, разливается ручьем, заливает все небо…

…На какой-то миг пламя расступилось, и вместо пламени был теплый свет и неясные очертания незнакомой комнаты, и прохладные женские руки гладили его волосы. "Тише, Ярр, все уже позади. Все будет хорошо, ты справишься".