А потом пришло странное чувство, не знакомое ей прежде. Ярр, маг с янтарными глазами, защищал ее. Пожалуй, он стал первым человеком в жизни Байлар, который бы ее защищал. Конечно, когда-то у нее были родители, что заботились о ней. А когда их не стало – дедушка, научивший Байлар всему. Только это было так давно… С тех пор Байлар привыкла к мысли, что она одна, и рядом может быть только Сегвия. Привыкла к тому, что опереться не на кого – да и не нужно опираться, ведь она стала сильной. Да, сильной, упрямой и вполне самодостаточной, и обросла толстой кожей, этаким панцирем вокруг души. Со своей мерой цинизма, со своей толикой жесткости – хотя бы ради того, чтобы оказаться способной отбивать удары, что наносила жизнь. И вдруг появился Ярр. И встал на ее защиту, не спрашивая, нужно ли это Байлар. Стал за нее принимать удары. Как будто считал, что в ней есть еще что-то ранимое, такое, что следовало бы охранить.

И это было странно. Слишком непривычно. Почти непостижимо.

А небо горело закатом.

В замковом дворе Ярр красно-зеленым заклинанием призвал лошадей, даже не подумав спросить разрешения у их хозяев. Посадил Байлар на одну из них, сам вскочил на другую. И по обломкам древних врат они покинули Эльбир, провожаемые даже не стрелами, а лишь молчаливыми взглядами.

Они скакали до поздней ночи. Гнали лошадей, насколько это было возможно, почти не останавливались, почти не говорили. Лишь однажды Байлар, поравнявшись с магом, спросила:

– Куда мы едем, Райярр?

Казалось, он избегал на нее смотреть.

– Назад, в Билланорский лес. К тебе домой. Все это случилось по моей вине, и я все исправлю, – и он пришпорил коня, явно не желая продолжения беседы.

Байлар, которая провела почти всю жизнь в своем лесу, была не слишком хорошей наездницей. Она изо всех сил старалась не отставать от Райярра, но понимала, что ехать так же свободно, как он, ни за что не сможет, даже если маг и примеривался под ее скорость. По пути они заехали лишь в одну деревню, где Райярр купил одеяла и немного еды, так что к тому моменту, когда он наконец решил остановиться на ночлег, у Байлар болело все тело в целом и каждая косточка в отдельности, в особенности досталось стертым о лошадиные бока ногам. Маг, впрочем, тоже выглядел не лучше: измученный мощным колдовством и темным лабиринтом, Райярр засыпал в седле, но стоило сомкнуть веки, как всякий раз ему виделись тьма и бесконечные струйки крови, и он вздрагивал и просыпался. Тем не менее, его упорства хватило еще на много миль дороги, прежде чем маг сдался и объявил привал. И он даже не заметил, как Байлар поехала рядом с ним, готовая, невзирая на собственную боль, в любой момент прийти на помощь.

Райярр расседлал коней. Закончив с лошадью Байлар и потрепав ее по рыжей морде, он спросил, не оборачиваясь:

– Что с Сегвией?

– Она здесь, – Байлар продемонстрировала Райярровой спине белый будто костяной медальон, круглый и с отверстием посередине. – Я трансформировала ее. И эти люди, как ни странно, не смогли понять, что это она. Они вернули мне мои вещи и, я слышала, дожидались какого-то более знающего мага.

– Ясно, – сказал Райярр. – В этом нам повезло.

– Однако я беспокоюсь, в порядке ли она. Я ведь столько дней провела в том лишенном магии подземелье. Могу ли я уже вернуть ее? Здесь?

– Не стоит, – Райярр наконец оставил лошадь в покое и обернулся к девушке. – Скорее всего, с Сегвией все в порядке. При настолько глубокой трансформации отсутствие магии на такой срок вряд ли чем-то ей повредило. Оставь пока так. Вернешь ее, когда доберешься до дома.

– Но…

– Ты уже все равно ничего не изменишь. А вспышка магии при обратной трансформации может привлечь ненужное внимание.

– Погоня?..

– Нет. Погони сейчас не будет. Но здесь еще не Рандаир, здесь может быть сколько угодно магов.

С этими словами Ярр отправился прочь. Он хотел развести нормальный немагический огонь: ночи уже становились холодными. Байлар решила ему помочь, и потому уже откровенно шатающийся маг и хромающая девушка бродили вокруг поляны в поисках того, что будет гореть хорошо и долго.

– Почему ты думаешь, что погони не будет?

– Я не думаю, я знаю. Я знаю тех, кто за этим стоит. И догадываюсь, что они предпримут дальше.

– Откуда?.. И почему ты сказал, что все это – твоя вина? При чем здесь ты?

Райярр остановился и искоса взглянул на девушку.

– Подумай сама, Байлар. Ты много лет жила спокойно, не так ли? – он подобрал довольно толстое бревно, придирчиво осмотрел его и отшвырнул прочь. – Все просто. Они нашли тебя потому, что я пришел к тебе.

– Ты хочешь сказать…

– Я бы никому и никогда не открыл твоего местоположения, – резко произнес Райярр. – Но из-за того, что ты меня спасла, они на тебя и вышли. Те, кто следил за мной. Они… украли мои воспоминания, так получилось. И решили, что Книга Ааши – у тебя. Вот так.

– Но… кто эти "они", Райярр?

Он невесело усмехнулся.

– Высшие маги Арана. Мардаган. Лайонелл Хантор. Может быть, и кто-нибудь еще. Уверен, ты знаешь имя Хантора. Если знала даже мое.

Байлар смотрела на него огромными и блестящими глазами.

– Но что же… теперь… Если такие, как они…

Райярр отвернулся.

– Я же сказал. Я виноват, и я все исправлю. Никто из них больше тебя не побеспокоит. А ты просто… добавь все произошедшее к списку причин, по которым ненавидишь меня.

И он быстро зашагал дальше. Байлар потрясенно молчала и смотрела ему вслед, но затем опомнилась и поспешила за магом. Даже если все произошедшее было непросто уложить в голове, существовала еще одна вещь, которую девушка хотела знать прямо сейчас.

– Хм… Яр…то есть, Райярр? Тогда, в подземелье… я тут подумала… Может ли быть, что ты… боишься темноты?

– Боюсь, – нехотя отозвался маг после продолжительной паузы. И чуть позже сурово добавил: – И если об этом узнают другие, то убить меня им станет намного проще, Байлар.

Девушка оскорбленно выпрямилась.

– Даже ради мести я бы не пошла на такие низкие вещи, Райярр. И уж во всяком случае, не по отношению к человеку, дважды спасшему мне жизнь.

– Я лишь отдаю тебе долг, Байлар, – возразил он. – А нынешние беды от того, что ты была милосердна ко мне.

– От меня никто ничего не узнает, – отрезала Байлар. – И если бы я хотела твоей смерти, я бы убила тебя собственными руками. Но… Райярр, если ты боишься, как…

– Я не всякой темноты боюсь, – тихо ответил он. – Тесных, маленьких темных пространств… Мне плохо в таких местах.

– Таких, как темный неосвещенный лабиринт, – прошептала Байлар себе под нос. "И ты знал. Знал все заранее, но все равно пошел. Один, потому что не мог допустить, чтобы проводник увидел тебя в таком состоянии. Лично, потому что боялся за мою жизнь. Прекрасно знал, что тебя ждет и что тебе придется испытать, но все равно пошел".

– Выходит, я довольно жалкий человек, да? – грустно сказал Райярр.

– Совсем нет, – искренне ответила девушка. – Но… Почему?..

– Не знаю… Точно не знаю, но мне кажется, это из-за того, как погибли мои настоящие родители. Только я почти ничего не помню, кроме темноты и чьей-то крови… – Райярр вздрогнул. – Ладно. Давай спать, Байлар. Лучше завтра выехать так рано, как только сможем.

Сложив из дров некое подобие шалаша, Райярр некоторое время тщетно пытался поджечь его с помощью кремня, потом плюнул и запалил всю конструкцию одним зарядом черной огненной магии.

– И вот еще что… "Ярр" – не просто сокращение. Это тоже мое имя. Мое первое имя, то, что дала мне мать… Ты можешь звать меня так, если хочется, Байлар.

Байлар долго смотрела в оранжевое пламя, хоть усталость и делала все тело неповоротливым, будто свинцовым. Жизнь стала малопонятной с тех пор, как Райярр впервые появился возле дома целительницы. И вот в чем дело… Вроде бы она любила свой маленький домик, свой лес, свою работу и свой образ жизни… Вроде бы жалела о тех спокойных временах, которые Ярр так уверено обещал вернуть. Но только что-то в ней было отнюдь не против чужого неба над головой, голой земли вместо своей постели и дорожной пыли на сапогах. И если посмотреть в глаза себе самой, то придется признать, что Байлар вовсе не испытывала страха перед неизвестностью. Нет. Просто впервые в жизни ей внезапно пришло в голову, что она никогда не думала о том, какой бы эту жизнь она действительно хотела видеть. Думала – как надо. Думала – как должно. И вовсе не думала о том, чего желала ее душа, потому что эти желания были похоронены под железной уверенностью в собственном предназначении.