Эрвин встряхнул головой.

– То есть, на следующем заседании вы намерены…

– Милорд, прошу вашего решения. Я не намерен больше сдерживать себя. Менсон – подлый убийца, я хочу затянуть петлю на его мерзкой шее. Но он убил вашего врага. Возможно, спас вас от поражения. Милорд, что вы скажете, если я уничтожу его?

– Как и прежде, Марк, я хочу справедливости. В той войне я одержал семь побед – а мог одержать восемь. Чего я желал Адриану – так это суда и смерти на плахе, а не от рук паяца-безумца. Если Менсон виновен – расправьтесь с ним.

Ворон Короны потер ладони:

– Можете рассчитывать на меня, милорд.

– Однако не мешайте ему говорить. Он и его свидетели должны иметь полную свободу действий.

15-20 мая 1775 г. от Сошествия

Уэймар

В большинстве городов рынки работают раз в неделю – по субботам или воскресеньям, зависимо от местных порядков. Крестьяне и ремесленники, привозящие на рынок свой товар, не могут тратить на торговлю больше дня в неделю.

Уэймар – портовый город, и здесь дело обстоит иначе. Суда швартуются каждый день, прилавки не пустеют никогда, взамен проданного товара тут же поступает новый. И стоят за прилавками здесь не ремесленники да крестьяне, а опытные торгаши. Одним из которых понемногу становился Джоакин Ив Ханна.

Он работал на пару с Луизой уже почти неделю. Теперь он помнил цены большинства товаров, знал главные достоинства каждого, умел выставить их напоказ. Джо не опускался до вранья, но уже и не отпугивал покупателей излишней честностью. Говорил:

– Товар перед вами. Смотрите сами, чего он стоит.

Если пытались торговаться, он отвечал:

– Спорить не люблю. Возьмете пару – немного скину. А один товар не стоит торга.

Если спрашивали его мнения или совета, говорил коротко, в двух словах выражая главное свойство:

– Надежная вещь, послужит.

Или:

– Дешевая штука.

Или:

– Красивая. Берите.

Он нравился покупателям. Немногословная речь и открытое широкое лицо, и трехпалая ладонь выдавали честного солдата. Джо отличался от ушлых торговцев, занимающих большинство прилавков, и люди верили ему. Даже те, кто поносил его в первый день, теперь говорили добродушно:

– Да уж, тогда ты дал маху.

Он отвечал:

– Виноват. Я учусь.

И действительно учился. Луиза часто хвалила его, сам же он осознал успех, когда одна барышня решила купить стеклянный кувшин – тот, с трещиной. Дамочка имела зоркий глаз, быстро заметила изъян и принялась торговаться:

– Что? Четыре глории?! Да он не стоит и одной, с такой-то дырищей! Сюда не то что вина – горох не насыплешь, весь выкатится!

Джо спокойно отнял кувшин и наполнил водой. Ни капля не вытекла сквозь царапину.

– Все равно, – бросила дамочка, – он некрасивый. Дам глорию и заберу. Больше никто не даст.

Джо ответил:

– Вы в Уэймаре, сударыня. Тут нет искры. Без искры такой не сделаешь. За четыре монеты получите единственный кувшин в городе.

– Три, – сказала дамочка.

Он молча смотрел на нее.

– Три с половиной!

– Четыре.

– Возьму в довесок пару ложечек.

– Ладно.

Это как дипломатия, – думал он, заворачивая кувшин в тряпицу. Или как проповедь. Нужно мастерство, чтобы отстаивать свое. Не так-то оно просто. Джо ощутил нечто вроде гордости и в первый миг устыдился этого чувства. Но потом позволил себе гордиться: лучше мастерски торговать, чем мастерски убивать людей.

Порою Джо думал о будущих планах. Со дня на день они продадут остаток товара – и что тогда? Закупят на выручку новый, поедут в Южный Путь проторенным хармоновым маршрутом. Там Джо навестит семью. Отдаст матери сотню эфесов, повидает братьев и отца. Послушает их новости, поделится своими. Расскажет о странствиях, о войне, о герцоге северян. Полюбуется гордостью на лице отца и завистью на лицах братьев. Что потом? Поедет в Лабелин – там Луиза назначила встречу Весельчаку. Найдет его, разочарует, скажет: не накрыла меня землица с лопаткой! Предложит ехать дальше вместе, а Весельчак, наверное, откажется. Он ведь простой крестьянин, уже насытился приключениями по горло. А дальше? Дальше Джо заедет в Саммерсвит, найдет Салема. Порыбачат вместе, помянут Подснежников. Джо оставит Салему немного денег. Он ничего ему не должен, но просто… Так оно правильно будет.

А потом-то что?

Джо не собирался жить в селе – ни пасти, ни пахать он не приспособлен. Никаким ремеслом также не владеет, а учиться долго, тоскливо. Выходит по всему, что торговля – лучший вариант. Есть маршрут, компания, товар; есть опыт и навык. Поездить несколько лет, заработать денег. Потом, может, осесть где-нибудь в небольшом городе, открыть свой трактир – ветеранский, как «Рыба-меч», неплохая же задумка. А потом – найти себе хорошую девушку. Такую, как Полли.

Нет, такой больше не найдешь!

Нет, если по правде, – найдешь. Не одна в мире Полли, да и Джо не один. Ничего особого ни в ней, ни в нем. Пора уже понимать это.

Итак, что же дальше? Уэймар, Печальный Холм, Лабелин, Саммерсвит. Потом – маршрут Хармона, круг за кругом, год за годом. А что такого? Ведь это и есть жизнь: изо дня в день вставать и делать свое дело. Мир стоит на тех, кто трудится; не на тех, кто совершает подвиги.

В своей жизни Джо строил много планов. Пожалуй, он был мастером в их строительстве, потому смог оценить: нынешний его план – единственный целиком реальный изо всех.

Шел их последний день в Уэймаре, когда перед прилавком возник Гарри Хог – цирюльник графа Виттора.

– Вот ты где! – сказал он, уставившись на Джо круглыми глазами. – Я думал, ты на корабль нанялся. Или в Сайленс ушел воевать. Или ограбил кого-нибудь да и сбежал подальше. А ты вон где!

– Здоров, Гарри. Ты, никак, удивлен?

– Вообще, да. Я про тебя что знал? Поймала тебя миледи и неделю держала в застенках. А теперь оказалось, ты – простой торгаш. Вот и диву даюсь: зачем ей тебя мучить? Ты ей битое блюдо продал али гнутую ложку?..

– Торговля – хорошее дело.

– Я ж не говорю, что плохое. Очень даже приличное, мой дядя тоже за прилавком стоит. Просто я думал, ты из другого круга…

– Из какого?

Гарри улыбнулся:

– Да ладно, забудь. Снова скажешь, что к тебе цепляюсь, а я ж не затем. Ты говорил, зайдешь к Одноглазому сыграть. Я и ждал, местечко тебе держал за столом.

– Дела нашлись. Недосуг.

– Ну, бывает и такое, я не в обиде. А хочешь новую сплетню?

Джо хотел, чтобы Гарри ушел. Но не понимал причины сего странного желания, да и не видел за собою права прогнать Хога, потому только буркнул:

– Ну, давай.

– Ты ж знаешь, что наш замок весь оброс? По каждой стене плющик вьется от земли до верху, в бойницы заползает, зубцы опутывает – словом, чувствует себя весьма вольготно. Всем это дело очень нравится: и нашим, и приезжим. Благодаря плющу, замок смотрится милее, не таким мрачным. Да и герб напоминает: у нас-то на гербе сигнальный рог с плющом. Но вот, как миледи приехала, милорд объявил растению войну. Приказал все побеги со стен ободрать начисто! Кинулись солдатики выполнять – а поди ж ты! Нижние ростки можно достать с земли, верхние – с галереи, а те, что посередке, – их как? Наставили лестниц, нагородили лесов – замок стоит, будто при штурме! Зелень так и сыплется, половину рва уже заполнила.

– Правильно, – буркнул Джо. – Стены должны стоять голыми, для безопасности.

– А знаешь, зачем все затеяно? – Гарри подмигнул ему. – Милорд хотел миледи впечатлить. Она-то выросла в Первой Зиме, там все по строгости. Вот милорд и подумал: Уэймар будет ей милее, если станет более воинственным. Он и солдатиков нагнал побольше, вдвое нарастил гарнизон – чтобы все как на Севере! Вот сколько делается для комфорта миледи.

– Зря, – отрезал Джо.

– Ха-ха! Я ждал, что ты так скажешь, а я отвечу: вот и нет! Представь себе, оно все возымело действие. Миледи с милордом стала сильно милее. Все, кто рядом с ними – чашники, лакеи, секретари, стражники – все говорят: миледи теперь часто смотрит на милорда, много спрашивает о том, о сем. Словом, интересуется милордом, как никогда прежде.