– Когти, что надо, – сказал он чужим голосом, – художественно.

– Нравится? – оживилась Рысь, – Для тебя старалась. Готова хоть сейчас…

– Влезешь в платье – завтра же… – поправил Кирилл сроки, забыв, что следующий день уже начался.

И вновь Рысь блеснула глазами. Добилась своего! Победительница…

Пока она в азарте примеряла платье – неужели завтра наступит? – Кирилл пил коньяк, стараясь побыстрее потерять чувство реальности. Когда он заметил, что предметы стали чуть-чуть расплываться, а ноги слабеть, почёл это за благо. А когда Рысь, наконец, подскочила к нему – белое навязчивое пятно – и возбуждённо закричала, вертясь перед ним:

– Ну, как я? Мне красиво? Мне идёт?

Кирилл не удивился, как она умудрилась влезть в платье – Рысь была другая. Женя же… У Жени…

Между тем новой невесте приспичило его обнять, а ему было необходимо уединиться в туалете – ситуация комическая, если б его не выворачивало. Запершись, Кирилл судорожно давился рвотой, считая, что виноваты в этом не пустой желудок и коньяк, а духи Рыси, что обдавали его густой душной волной, пока она лезла обниматься…

Проспав чуть не до обеда, полутрезвой головой Кирилл отверг «вчерашнее» своё поведение, как детское и недостойное, но также понял, что вариантов осталось столько же, сколько и было накануне:

– бежать и плевать на всё;

– искать Женю и самому объяснить, что да как;

– «повзрослеть» и принять правила игры благодетеля и почти родственника.

Приехали приглашённые друзья и тем самым отрезали первые два варианта: Кириллу было бы стыдно объяснять, что его сегодняшняя невеста – это не та девушка, с которой он собирался связать свою жизнь, а другая, которая сама пришла, на ходу выдумав, что у них любовь до гроба, – никто не звал, а женится он на ней, потому что обстоятельства сложились так, да и за всё заказанное к свадьбе заплачено вперёд. Пусть отдыхают и думают, что у него всё хорошо, приехали-то они веселиться, а не выражать сочувствие.

Удачно вышло, что родственников на свадьбе не будет: мама отговорилась, что не успеет приехать, но Кирилл догадывался, что она не хочет оставлять хозяйство на своего лентяя-любимого сыночка, тот без неё за пару дней сгноит всё. Сказала, что они лучше выпьют за его и невесты здоровье. Отец Жени ехать на свадьбу отказался наотрез, и девушка, Кирилл знал, переживала из-за этого, но будущий тесть полагал, что не такой человек должен быть с его дочерью. Это было очень досадно, потому что Кириллу-то будущий родственник понравился – настоящий мужик! Такой бы, не слушая, взял Женю за руку и увёл от него. Раз такого не произошло, значит, Кирилл пришёлся ко двору. А может, это было Женино влияние на отца? Стало быть, прав тот оказался – не быть ему с Женей. И ещё была горечь: пожалуй, кроме работников ЗАГСа, никто и не заметит подмены – Женя настаивала не знакомить её ни с кем и не рассказывать о ней никому. Глупенькая, она думала таким образом защититься, как будто можно хрупкость и застенчивость противопоставить грубости и силе…

Когда она приехала без предупреждения домой, отец ничего не спросил. Дочь извинилась, что заранее не позвонила – потеряла телефон, впрочем, он и так плохо работал, звонки совсем не принимал.

– Хорошо, что приехала, – сказал отец потом, когда уже она успокоилась в привычном быту, – я хоть погляжу на тебя. Да и по дому поможешь, я хозяйство маленько запустил.

Сперва она боялась отцовских расспросов, затем, что будет тоскливо в деревне, но две недели дочь только успевала поворачиваться – если бы ещё и вечерами было занятие! На глаза как-то попались нитки мулине, и под настроение Женя вспоминала почти забытое хобби – вышивку гладью. Впрочем, вставать нужно было рано: в семь отец уезжал на работу, Женя с пяти готовила на весь день. Так было и при маме: у той по утрам было высокое давление, и вторая хозяйка с двенадцати лет готовила на семью. Кроме готовки, на ней лежала уборка дома, только после учёбы и этих двух обязанностей шли интересы девочки, которые считались вторичными и рассматривались в рамках хобби. Мама горела на работе, отец вкалывал на своей. Женя обеспечивала необходимый комфорт двум взрослым.

Не в первый раз задавала себе дочь вопрос: как он может жить тут один, без мамы, после её смерти? Жене невыносимо было оставаться в доме, где мама больше не появится, но где всё привычно дышало её присутствием. В течение шести лет учёбы дочь бывала здесь наездами, на недельку, редко две, а как полюбила Кирилла, приезжала лишь раз – знакомить с женихом. Впервые она тогда почувствовала, как трудно быть между двух любящих мужчин. Отец, помнится, с ходу поинтересовался, когда они поженятся, давая понять, что его дочь не ромашка – оборвал, да бросил; Кирилл заносчиво ответил, что они с Женей сами решат этот вопрос. Решили… Кирилл женился – этого она не ждала. Это придавило. Значит, эта столичная девушка была права? Кирилл совсем не любил её, Женю? Разве так можно притворяться? Зачем ему понадобилось её обманывать? Он боялся её, что ли? Или… или это она любила, поэтому и была согласна на всё, особенно не обращая внимания на мелочи? Но Кирилл сам решил продолжить их случайное знакомство, она не искала с ним встреч, не навязывалась. Он понравился ей сразу, простой и деловитый, но дальше приятельства и взаимных услуг дело не шло, и не нужно было: Женя училась и знала, что не сможет совмещать учёбу, которая была совершенно отдельной, трудной, насыщенной жизнью, с серьёзными отношениями – а других отношений ей не надо! Кирилл то появлялся, то пропадал на месяцы, не доставляя ей ни хлопот, ни горя, потом снова появлялся, занятой, уверенный в себе и вечно голодный. Столько пережили вместе – что ж, всё обман? Не похож Кирилл на злодея…

Девушка разогнулась над грядкой, увидев машину – отец вернулся. Не один.

– Женя, у нас гости, – сказал он, когда дочь подошла, – узнаёшь?

– Нет.

Спутник отца застенчиво улыбнулся.

– Васька я Кошкин, уж будто не признала? – спросил он.

Женя покраснела: Васька был друг детства и свой человек в их семье. Ещё при маме.

– Не признала, Вась, богатым будешь, – извинилась хозяйка, поднимаясь за мужчинами на крыльцо, – как у тебя? Всё хорошо?

– Расписаться с Алёной надумали, придёшь на свадьбу?

– Если пригласишь.

Пока мужчины умывались с дороги, она накрыла на стол и подсела к ним. Расспросов не избежать, сейчас Василий начнёт – с детства любопытен. И не виделись сколько! И Васька завел беседу.

– А ты как, Жень? – спросил он между первым и вторым, словно разговор и не прерывался.

Женя пожала плечами:

– Не расписалась. Если ты об этом.

– Вроде, хотела.

– Передумала.

– И батю на свадьбу звала…

Отец в Ваське души не чаял, это правда. На мгновенье в голове Жени мелькнула догадка: вот если б они с Кошкиным поженились, отец был бы рад. Поглядела на Ваську – Алёнкино счастье – спрятала улыбку.

– За день до свадьбы передумала.

– Во как! И жених передумал?

– Нет. Он женился.

– В тот же день?

– Ну да. Да ты ешь, спросишь ещё, я не убегу.

Васька почесал затылок.

– Так это он передумал жениться?

– Я, – устало ответила девушка, – приехала его невеста, объяснила, что к чему, и я передумала.

– Отступилась, – внёс ясность Василий.

– Можно и так.

– А жених сидел и молчал?

– Его не было. Он был в отъезде. Должен был вернуться.

– Значит, в его отсутствие приехала невеста, поговорила с тобой, и ты передумала – так я понимаю?

– Так.

– И что дальше?

– Я позвонила жениху и сказала…

– А он?

– Попросил подождать его.

– А ты?

– Не стала. Ушла из квартиры.

– Его квартиры?

– Мы снимали вместе около года. И заявление я подавать его не заставляла. Сам предложил.

– То есть сам хотел жениться?

Если б такое спросил не Васька, она бы убила бестактного взглядом, но старого друга испепелять было бесполезно.