Тем временем южнее Клетской развернулись ожесточенные танковые сражения. В то время как 14-й танковый и 8-й армейский корпуса немцев прорвались в район Верхнебузиновки, окружив правое крыло 62-й армии, а 3-я моторизованная дивизия вышла на подступы к Калачу-на-Дону, советское командование ввело в бой спешно сформированные из остатков ранее разбитых 28-й и 38-й армий и вновь подброшенных четырех танковых корпусов 1-ю и 4-ю танковые армии. 25 июля наши танкисты нанесли контрудар по острию немецкого клина, перерезав пути снабжения 14-го танкового корпуса немцев. В тяжелом положении оказались и другие части, прорвавшиеся в Верхнебузиновке. Штаб 6-й армии вынужден был запросить срочную поддержку с воздуха: «Атака всеми силами авиации на противника севернее Калача и севернее Рыжова (Рычковского). Положение 3-й и 60-й моторизованных дивизий критическое! Основные усилия VIII авиакорпуса будут направлены на поддержку 3-й моторизованной дивизии». Одновременно с этим немцы отметили и резко усилившуюся активность советской авиации: «У Среднего Царицынского (25 км севернее Перелазовского) бомбовые и штурмовые авианалеты. В расположении 19-го армейского корпуса днем и ночью разведывательные полеты. На дороги и населенные пункты активные налеты вражеской авиации».

Эти «жалобы» относятся к 24-му числу, когда 8-я воздушная армия осуществила 380 вылетов, причем почти все самолеты, включая истребители, участвовали в атаках наземных целей. В этот день 434-й ОИАП провел свой первый воздушный бой на данном участке фронта. В 16.15–17.20 18 Як-7Б сопровождали группу Пе-2 в район Остров – Добринский. В районе цели летчики увидели группу Ju-87 и атаковали ее. По итогам боя капитану Бабкову, лейтенантам Каюку и Горшкову, старшему сержанту Каушевскому засчитали по одному сбитому «лаптежнику».

Тем временем генерал-оберст Паулюс лично выехал в штаб 24-го танкового корпуса в Липовском. Из Верхней Макеевки он долетел до одной из передовых площадок тактических разведчиков (7-й группы воздушного наблюдения – Koluft.7), откуда в сопровождении нескольких легких танков поехал на автомобиле. Паулюс был удивлен видами местности к югу от Дона, напоминавшими африканскую пустыню, а также тем, что на обширных пространствах не встречалось ни одного немецкого солдата! В штабе постановили: признать сложившееся положение критическим, отказаться от намеченного быстрого форсирования Дона в районе Калача танковыми дивизиями с последующим броском на Сталинград. Паулюс решил сперва подтянуть отставшие позади пехотные дивизии, очистить от русских западный берег Дона и уже затем планомерно двигаться к цели.

«Ночью и ранним утром неприятель, при поддержке многочисленных танков, произвел несколько атак, некоторые из которых были успешны», – докладывал 14-й танковый корпус утром 26 июля. Но уже к обеду в сражении вокруг Верхнебузиновки наступил перелом. С утра до вечера немецкие штурмовики наносили удары по советским танкам, которые в степи были видны как на ладони. A Ju-52 в сопровождении истребителей под шумок сбрасывали контейнеры с боеприпасами и топливом на позиции 14-го танкового корпуса. Активно участвовала в боях и 9-я зенитная дивизия люфтваффе. В течение дня только 3-я батарея 8-го зенитного полка уничтожила и «обездвижила» 4 танка и одну «ракетную установку», потеряв при этом 1 человека убитым, 3 ранеными и автомобиль Kfz.81.

Наши, наоборот, ругали свою авиацию, обвиняя ее в провале операции. «Действия 1 ТА сильно сковывались действиями авиации противника, – сообщал журнал боевых действий Сталинградского фронта[7]. – Причиной плохих результатов действий за 26.7 следует считать плохое взаимодействие, главным образом, с авиацией. Хрюкину (командарму 8 ВА) нужно крепко разъяснить в отношении взаимодействия, он его не понимает, так как этого требует современный бой». Также в прорыве немцев обвинили командующего 62-й армией генерал-майора Владимира Колпакчи, который был снят с должности и заменен генерал-лейтенантом Антоном Лопатиным.

Сталин постоянно требовал от генералов не только упорно обороняться, но и постоянно наносить контрудары и «восстанавливать положение». Недалекий вождь по-детски наивно полагал, что достаточно одного лишь численного перевеса в той или иной технике, а также «решительности» командиров, чтобы «смыть» и «раздавить» противника. «У фронта перевес в танках втрое, абсолютное преобладание в авиации, – говорилось в телефонограмме от Сталина, полученной в 01.45 26 июля. – При желании и умении можно было вдребезги разбить противника… Если Военный совет Сталинградского фронта не способен на это дело, пусть заявит об этом прямо и честно». На что Гордов и Хрущев, разумеется, ответили: «Сделаем…»

Тем временем юго-восточнее Обливской перешло в наступление южное крыло 6-й армии. Немцам с ходу удалось прорвать фронт, после чего их танки устремились к Нижнечирской. При этом переправы через Чир и Дон в течение 26 июля несколько раз подвергались налетам пикирующих бомбардировщиков, в результате чего отходящие части понесли большие потери, были убиты заместитель командующего 64-й армией генерал-майор Броуд и начальник оперативного отдела Штарма-64 подполковник Сидорин. Части 71-й пехотной дивизии достигли Дона. На следующий день немцы захватили плацдарм на восточном берегу в районе Логовского.

В эти дни советским пилотам удалось добиться серьезных успехов в борьбе с «проклятыми рамами». 24-го числа FW-189 из 3.(Н)/12 был поврежден советскими истребителями в квадрате Qul879, но благополучно вернулся на базу с двумя ранеными членами экипажа. На следующий день в районе Морозовской был подбит FW-189 из 5.(Н)/12, который разбился во время аварийной посадки на немецкой территории. Кроме того, летчики 434-го ОИАП доложили о том, что в районе Остров – Калач они атаковали одиночный До-215 (по документам противника, потерь в этот день на Восточном фронте Do-215 или Do-17 не отмечено) и сбили его. Победу записали лейтенанту Николаю Карначёнку.

25 июля после короткого отдыха и ротации личного состава в бой была кинута и итальянская авиация. С аэродрома Тацинская вылетели 9 истребителей МС.200 «Макки» для сопровождения немецких Ju-87D-1 из 4./StG2. Поставленную задачу итальянцы полностью провалили. По докладу пилотов, в районе Калача их атаковали 15 ЛаГГ-3 (на самом деле это были 6 Як-1 из 183-го ПАП). Летчикам 183-го ПАП капитану В. К. Мазуренко и лейтенанту М. Д. Баранову были записаны по одному сбитому «Макки», при этом потерь в полку не было.

Итальянцы записали себе 3 сбитых советских истребителя и потеряли один свой «Макки», его тяжело раненный пилот соттотененте Джино Лионелло выпрыгнул с парашютом и на полгода попал в госпиталь. Немцы же потеряли 3 «Штуки». В 15 км южнее Клетской был сбит Ju-87D-3 W.Nr. 2280 «Т6+НМ» командира 4./StG2 обер-лейтенанта Мартина Мебуса. Раненый пилот вернулся в часть. В 5 км северо-западнее хутора Нижняя Голубинка был сбит Ju-87D-3 W.Nr. 2442 «Т6+ВМ». Пилот унтер-офицер Эрих Люде выпрыгнул с парашютом, а бортрадист унтер-офицер Вильгельм Мольтер пропал без вести. Еще один Ju-87D-3 W.Nr. 2403 был тяжело поврежден при вынужденной посадке на своей территории и был списан.

26 июля ситуация в небе над донскими степями резко изменилась, и именно этот день можно считать началом настоящей воздушной битвы за Сталинград. Один только 434-й ОИАП совершил 127 вылетов и все с одной целью: прикрытие переправы через Дон в районе Калача.

Первая группа в составе 7 Як-7 Б поднялась в воздух уже в 04.00. В районе переправы наши летчики встретили несколько Bf-109, но те не стали втягиваться в «карусель» и пикированием ушли на свою территорию. А вот вторая группа, отправившаяся на задание в 04.55, встретила над Доном чуть ли не 50 Ju-87, которых прикрывали истребители, и атаковала ее. Если верить советским документам, последующее воздушное сражение закончилось полным разгромом противника. Было сбито сразу 11 «лаптежников», при этом капитан Бабков, летчики Трутнев, Рубцов и Савельев одержали сразу по две победы. Причем все это без каких-либо потерь, только два Яка получили попадания в фюзеляж.