К счастью, в жизни мне не приходится делать выбор между поцелуем Алёны и футболом, потому что это было бы очень сложное решение.

И вот Алёна стояла рядом со мной, смотрела на меня своими огромными глазами, а я думал, что, наверное, она больше никогда в жизни меня не поцелует. И что тот поцелуй был поцелуем-исключением, поцелуем «один-раз-не-считается».

В этот момент мощная волна, ураган, вихрь пронёсся между нами и чуть не сбил нас обоих с ног.

– Берегись!!! – орал Томео, запрыгивая в воду, потому что это был именно он.

Томео – самый крупный в команде, он центральный защитник и обожает воду, как слон.

Он плюхнулся поверх всех, кто уже был в море, и разом потопил сразу четверых: Грустного, Камуньяса, Аниту и Восьмого.

Тут к нашей компании подошел спасатель и сказал:

– Поаккуратнее тут с утоплениями и прочим баловством.

И остался стоять на берегу, не сводя с нас глаз.

– Видела, какой красавчик? – сказала Мэрилин, подойдя к Алёне, и та захихикала. Я собирался предложить Алёне побежать и запрыгнуть в море вместе, но Мэрилин потащила её с собой, и они продолжили болтать о своём, периодически поглядывая на спасателя. Он был очень загорелый, в оранжевых плавках и мог видеть, кажется, на километры вокруг.

Мне захотелось сказать Алёне, что у меня никогда не будет таких мышц, как у этого спасателя. И роста метр восемьдесят тоже никогда не будет. Я даже загореть не смогу, как он, потому что дольше пяти минут не задерживаюсь на пляже. Зато у меня масса других достоинств… До которых сейчас, увы, никому не дела. Да я и не буду говорить о них, потому что у меня нет настроения, хотя они и намного важнее высокого роста, рельефных мускулов и загорелой кожи.

– Говорят, Алёнка верёвки из тебя вьёт.

Я обернулся.

Тони. Тони-выпендрёжник. Он только что вышел из моря, вода стекала с его волос, он небрежно откинул их назад.

– Я просто передаю то, что говорят другие, – добавил он.

– Не понимаю, о чём ты, – удивился я.

– А, ну мне-то всё равно, – сказал он, – но ты будь поосторожнее, потому что все вокруг уже болтают о парне, влюблённом в одну девочку, которой нет до него дела. Беда в том, что он этого не понимает, а когда поймёт, будет поздно, потому что к этому моменту он уже превратится во всеобщее посмешище.

– Хммм, – сказал я.

И посмотрел на ребят из моей команды: они прыгали через волны.

– Понимаешь, я говорю это только ради тебя, – сказал Тони и тоже прыгнул в море.

Тони – главный паразит в нашей команде, но забивает больше всего голов. У него ни с кем нет нормальных отношений, к тому же ясно, что ему нравится Алёна. Но, даже зная всё это, не уверен, что сказанное им меня позабавило.

Да и сама Алёна вела себя очень странно. Много смеялась, мы продолжали дружить, как прежде, но после поцелуя что-то изменилось. Очень трудно объяснить, что именно.

Но мы как будто уже не так сильно доверяли друг другу. Не знаю. Я думал обо всём этом и смотрел на Алёну и Мэрилин.

Они продолжали шептаться, как вдруг кто-то обрызгал меня с ног до головы.

– Давай, Пакет, не тупи!

Это был Камуньяс. Он был в своём репертуаре: плеснул в меня водой и сказал, чтобы я нырял с разбегу, а не стоял тут как истукан.

И я побежал за ним. И вот, наконец, я оказался в море. И на мгновение забыл обо всём: об Алёне. О поцелуях. О Тони. О футболе. И даже о предстоящем турнире. Море словно вымыло всё из моей памяти. Остались только волны и я. И честно говоря, мне это чертовски нравилось. Я плавал уже довольно долгое время. Как вдруг появился он. Француз.

Он был в точности как эти дети из рекламных роликов.

Голубоглазый блондин, высокий (выше меня), с красивой улыбкой и ослепительными белыми зубами. Плавки на блондине тоже были как из рекламы, просто зашибись.

Ему было лет двенадцать на вид. Девочки смотрели на него, открыв рот, как дурочки. И только одна осмелилась заговорить с ним. Конечно, это была Алёна. Алёна стояла и непринуждённо болтала с ним… по-французски.

Минуточку: Алёна знает французский?! Когда она успела его выучить? У нас же в программе английский. С какой стати тогда она знает французский?

Главное, болтая с блондином, Алёна смеялась без остановки. Видимо, французик отличался исключительным остроумием. Но, скорее всего, всё дело в том, что на французском глупости звучат смешнее.

Она разговаривала с ним так, будто знала его всю жизнь.

– Кто это ещё такой, интересно? – спросил я.

– Не знаю, но красавчик, – ответил Камуньяс.

– Да ты-то что в этом понимаешь? – рявкнул я.

– В глаза бросается, – ответил Камуньяс. – К тому же он француз.

– Ну-ну, – буркнул я.

– Посмотри, как ласково она его трогает.

– Что за дичь ты несёшь.

Томео был прав. Каждый раз, когда французик произносил очередную шуточку, Алёна легонько касалась его руки или плеча. И смеялись они с каждым разом всё сильнее.

– Это не то, о чём ты подумал, – сказал я. – Она просто хлопает его плечу, потому что во Франции есть такой обычай.

– Обычай прикасаться к красивым мальчикам? – съязвил Камуньяс.

– Всё это кончится очень плохо, у меня нехорошее предчувствие, – сказал Грустный.

Только его тут не хватало.

– Почему это должно плохо кончиться? – не выдержал я. – Что вообще такого тут происходит, кроме того, что Алёна проявила вежливость и подошла поприветствовать иностранца, который оказался на нашем пляже один?!

– Ну да, – протянул Камуньяс.

Тут подошёл Тони и встал рядом с нами.

– Нет, вы это видели? – сказал он.

– Что именно? – спросил я, принимая рассеянный вид.

– Ты что, тупой? Алёну с этим лягушатником, конечно.

– Прости, как-то не обратил внимания, – хмыкнул я.

– Зато я обратил, – возразил Камуньяс. – Я таких красивых никогда в жизни не видел.

– Вот и целуйся с ним, – сказал я.

– Вы что, правда не знаете, кто это? – спросил Тони.

– Француз с пляжа, кто ещё?

Тони покачал головой.

– Это Люсьен.

Мы все смотрели на него, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Люсьен, звезда «Кроноса».

Что?!

Но обо всём по порядку.

«Кронос» – лучшая детская футбольная команда в мире. А Люсьен – самый известный ребёнок-футболист всех времен. Он был на обложке «Футбольной Франции» с Месси. И побил все возможные рекорды по голам. Ходили слухи, что он уже подписал миллионный контракт с «Манчестер Юнайтед», который вступит в силу, когда ему исполнится пятнадцать.

Французик оказался тем самым Люсьеном!

– Это плохо кончится, – заныл Грустный.

Мы все молча уставились на Алёну, которая продолжала болтать со звездой футбола.

Тут к ним подошёл высокий мужчина в солнечных очках, тоже блондин, который выглядел очень рассерженным. Он схватил Люсьена за плечо и начал говорить ему что-то очень быстро и очень громко по-французски, так что мы ничего не поняли. Мальчик перестал улыбаться и виновато опустил голову.

А потом сказал что-то Алёне и ушёл с мужчиной. Она посмотрела, как они удаляются. Затем повернулась и подошла к нам.

– О чём это вы там болтали с Люсьеном? – спросил Тони.

– Он очень милый, – сказала Алёна.

– И очень красивый, – добавила Мэрилин.