Боже, они нахрен никому не упали. Главное, чтобы мои документы были в порядке, потому что я отвечаю за этих семерых детей, а не он.

Слушайте, я какая-то очень злая сейчас. Может, это всё из-за того, что я морально устала? Мне надоело всё, и я не хочу никого видеть. Во мне просыпается желание убивать. Может, пойти в киллеры? А что? Они хотя бы больше получают.

— Нет, не переживайте, ничего страшного не случится, — мило улыбаюсь, усаживая детей в автобус.

Пересчитав ещё раз каждого человека и сверив со списком, наконец сажусь на сиденье, чувствуя себя измотанной.

У меня нервы просто на пределе, и я понимаю, что малейшее сейчас слово не так — и пусть этот человек бежит. Потому что я убью любого, кто на меня косо посмотрит.

А ещё здесь появился самоубийца, который решил сесть рядом со мной. И почему я решилась сесть у окна? Вот теперь грех жаловаться.

— Вы в порядке? — интересуется Дима, глядя на моё лицо.

Конечно, я не в порядке. У меня начались критические дни, дикие спазмы терзают мой живот и мне кажется, что я рожаю дикобраза, потому что боль именно такая. Ну, или слона. Но дикобразы хуже — они колючие. И плюс ко всему: я морально устала. Я стала слишком плаксивой. Я начинала плакать просто из-за того, что у меня что-то упало на пол. Это выматывает. Меня тешит только одна мысль: совсем скоро начнётся отпуск, в котором можно отдохнуть.

— Да, всё нормально, спасибо. Жить буду, — криво улыбаюсь, не желая продолжать этот разговор, иначе я просто начну жаловаться.

Жаловаться на боль в животе, на усталость и на своего жениха. Последний вообще меня удивляет. Говорит, что он просто выпил, потому и не приехал в ту ночь, когда меня оставил меня одну под закрытой дверью. А я разве похожа на районный вытрезвитель? Зачем мне это говорить и пытаться оправдываться, если ущерб уже нанесён.

— Фу, как некрасиво врать, Кристина Андреевна, — заключает Димка.

Господи, у меня всё на лице написано? Почему он это чувствует? Или я для него стала открытой книгой?

Всегда думала, что из меня хорошая актриса получается, но рядом с этим человеком я понимаю, что это нереально.

Долгая и нудная поездка угнетает, и я просто засыпаю. Мне снится, что я нахожусь на каком-то балу, в красивом платье и все мужчины просто в восторге от того, что я там нахожусь. Каждый хочет со мной потанцевать, но я иду к своему идеальному принцу, лица которого не видно. В один момент всё меняется, и я вижу теперь Дима. Будто это он мой идеальный принц. Он танцует со мной и шепчет всякие нежности. Я в восторге от его прикосновений и хочу сойти с ума.

От небольшой тряски автобуса я просыпаюсь и понимаю, что моя голова лежит на плече Кузнецова. Тот читает что-то в телефоне, будто не замечая, что я его обняла во сне. Как стыдно.

Быстро сажусь ровно, а мужчина отвлекается от чтения и говорит:

— Всё хорошо, лежи.

Но всё не хорошо. Я не должна это делать, потому что у него есть девушка, а у меня жених. Тем более, мы с Димой в ссоре. Или были. Но это не меняет сути. Нам нельзя.

— Нет, простите, я не специально. Не хотела вас стеснить. Просто усталость… вам, наверное, неудобно было.

Мужчина смотрит на меня, после чего по его лицу расползается ухмылка.

— А если я скажу, что мне понравилось? Ты так мило спала, что я был бы последней сволочью, если бы разбудил.

И на это мне просто нечего ответить. Чувствую, как смущаюсь и мои щёки, наверняка, можно сравнить с цветом варёного рака. Как мне разгадать этого человека, если его действия не поддаются никакому объяснению?

Сначала он мне язвит, обращается исключительно на «вы», а теперь так ласково разговаривает без всяких формальностей.

Я путаюсь и мне страшно. А если я влюблюсь в него? Это же будет тогда просто конец света. Я не смогу держать дистанцию и мне кажется, что я буду делать всё, лишь бы его отношения с Ольгой прекратились навсегда. Но я не такая сука.

Хотя нет, такая.

Я всегда получаю то, что хочу, добиваясь этого различными способами. И сейчас я хочу общения с Димой.

— Кристине Андреевне нечего сказать. Как это мило, — издевается он, опуская ладонь на моё колено, слегка потирая его.

Можно я сойду с ума?

— О, мне есть, что сказать, просто сейчас не то время и не то место, — ухмыляюсь я, поправляя свою рубашку.

Он следит за моими движениями и тяжело вздыхает, словно вспомнил то, что не нужно.

Но, может, воспоминания — это то, что нам сейчас и нужно? То, о чем мы постеснялись бы говорить; и то, о чем мы мечтаем, пока находимся совершенно с разными людьми?

Сама экскурсия длилась полтора часа, но у нас с Димой было примерно полчаса, чтобы просто прогуляться. И это были лучшие тридцать минут моей жизни за последнее время. Мы вели себя так, будто знакомы не пару недель, а пару лет. С ним спокойно и комфортно. Я вижу его заботу и понимаю, что у него есть симпатия ко мне, но мы оба понимаем, как это неправильно. Неправильно, потому что не можем. Я учитель, а он… временно исполняющий обязанности родителей. У меня есть жених, а у него девушка, которая ему явно нравится. Иначе он бы не встречался с ней, верно? Они вместе несколько месяцев, но если честно, то я не хочу знать, что у них за отношения.

Мы поцеловались в третий раз, и в этот поцелуй были вложены все чувства. Будто Диме больно от всей ситуации. Но мне тоже больно. Именно так, будто в меня вонзили тысячу ножей. Потому что я испытываю тёплые и искренние чувства к этому человеку, не имея возможности быть с ним ровно столько, сколько мне хочется.

Я хочу быть с ним, но почему это невозможно? Неужели я не заслужила счастья? Да, у меня есть жених и я была с ним счастлива, но не сейчас. Время идёт. Меняются люди и их предпочтения. Те, что были закадычными друзьями, в одночасье могут стать заклятыми врагами. От ссоры до примирения — один шаг. От войны до мира — один шаг. И от любви до ненависти — тоже один шаг. Я искренне любила Марка, но сейчас у меня к нему иные чувства. Это не ненависть, определённо. Но уже и любовью сложно назвать.

Весь мой внутренний мир трещит по швам и всё из-за одной встречи, которая перевернула вверх дном всю мою жизнь. Как я должна с этим справиться? Даже если бы я призналась Дмитрию, что он мне нравится, то всё равно это ничего не изменит. Или я наоборот всё разрушу.

До конца учебного года одна неделя, а оценки Маши радикально поменялись. У неё больше нет пятерок, потому что она скачет между двойками и тройками. И я знаю, что-то происходит. Ребёнок никогда так просто не может скатиться. Как будто это крик о помощи.

Собственно, именно поэтому, пока все дети ушли на урок физкультуры, я оставила девочку в кабинете, чтобы поговорить. Я как её учитель просто не могу пройти мимо и должна сделать всё, что в моих силах.

— Мань, что происходит с твоими оценками? Ты перестала заниматься и делать домашние задания. Неужели дядя не контролирует это?

Девочка смотрит на меня буквально пять секунд, прежде чем её большие серые глаза наполняются слезами. Только не это.

— Он меня больше не любит, и я ему не нужна, — всхлипывает ребёнок, а моё сердце разрывается от боли. — Он сказал, что женится на Оле… Эта тётя теперь живет с нами, а я не хочу, чтобы она с нами жила. Мне кажется, что она его бьет.

Горечь. Боль. Обида и разочарование. Все эти чувства смешались во мне, вызывая цунами, что смывает всё на своём пути. И теперь мой мир, который ранее трещал по швам, просто рухнул. Мне даже не на чем возводить новые замки, потому что не осталось даже руин.

Зачем он всё это делал со мной, если собирался связать свою жизнь с той несравненной девушкой? Он встречался с ней до меня, так что я сомневаюсь, что это всё из-за моих отношений. Нет.

Но кто бы знал, что это самое настоящее мучение — быть влюблённой в того, кто уже помолвлен с другой. Я даже не знала, что вообще могу испытывать такие чувства к Гарри, но это уже произошло. С самого первого взгляда, поцелуя, его помощи и заботе. За те несколько недель он стал мне ближе, чем Марк. Сначала я чувствовала себя сукой, но в один прекрасный день просто поняла: это моя жизнь. Только мне решать, кто мне нужен в ней, а кто нет; и также, как мне её прожить и с кем. Это моё дело.