В очередь меня ставят третьей. Обдумываю сей факт. Если исходя из рейтинга, то замечательно. Выходит первый паренёк, и тут же обламывается. Его программа тупо не запускается. Пробуют на разных компьютерах, их тут три стоит. Нет. Ничего. Молчат мониторы. Мне уже радоваться, что одним конкурентом меньше? Паренька с несчастным видом успокаивают. Отправляют его в компьютерный класс искать баг. Найдёт до конца защиты, его счастье. Нет? Извините, зайдите завтра через год.

Прихожу к выводу, что радоваться рано. Мальчик, возможно, не из топа, раз так бездарно прокололся. Недоумеваю, как это вообще возможно? Хотя, почему нет? Я же на физике споткнулась.

Если мальчик не из топа, то моя третья очередь не значит, что я на третьем месте. Вот почему нет причин ликовать. Не говоря уже о низкой природе таких радостей.

Второй мальчик, канонический интеллектуал, субтильный очкарик Лейбович. Запускается его программа. Тэк-с… заставка, музычка, украсил прилично. Меню и что? О, игра в шашки. Экзаменаторы азартно начинают играть. Ничья. Ого, сильная программа! Привет тебе, конкурент.

Теперь посмотри на меня, очкарик Лейбович! Неуловимым жестом поправив юбку, спускаюсь вниз. Ходьба по лестницам вниз и вверх – специальный урок со Светланой. Мы тогда прямо в её центре, не стесняясь пробегающих и проходящих, отрабатывали каждое движение. А дома на лестнице в подъезде с Эльвирой.

Поэтому вовсе не зря попадаю в фокус всеобщего неотступного внимания.

– Вот! – протягиваю дискету, – Ваш дисковод двухмегабайтный диск потянет?

Утверждают, что да. В сумочке, на этот раз её не отнимают, лежит запасной вариант. На двух мегабайтных дискетах.

Терпеливо стою в струночку, иногда поигрывая нейлоновой ножкой. И вот на мониторе пошла моя заставка с коротким музыкальным приветствием. Объясняю правила игры и управления мышкой. Комиссия начинает рубиться, первый быстро проигрывает.

– Вы можете посмотреть таблицу чемпионов. Я внесла свой результат: 1022 очка. Можете посмотреть.

Смотрят с интересом. Теперь все запоминают моё имя. Поступлю или нет, неизвестно, но прославлюсь точно. Первый преподаватель проиграл быстро, набрав около трёхсот баллов, второй ещё меньше, потом председатель остановил вакханалию азарта.

– Коллеги, давайте займёмся создателем программы!

Начинают заниматься мной и на монитор выплывают строчки кода. Меня гоняют по особенностям алгоритма, местам размещения таблиц и под конец вопрос на засыпку.

– Молчанова, а вы можете изменить код так, чтобы шарики исчезали не обязательно по линии, а всего лишь по факту соприкосновения? – задаёт хитренький вопрос один экзаменатор.

– И что вам для этого нужно? – уточняет председатель, полноватый и лысый мужчина с приятной улыбкой.

– Можно попробовать прямо сейчас, – отвечаю после краткого раздумья. Слава Пистимееву, научил меня модульному принципу построения программ. Эх, и давно это было!

Нахожу нужное место.

– Вот тут после обращения к модулю, проверяющему на линии ли стоит шарик, насильственно приравниваем результат проверки модулем единице. Тогда и модуль пусть работает, но можно и обращение к нему заблокировать. Например, так…

Стучу по клавиатуре, облокотившись грудью на стол и выгнув спину. Я же стою, и мне нагнуться надо. Взгляды мальчишек, сконцентрированные на моих тылах, меня не беспокоят. Давно привыкла.

Запускаем хакнутый вариант. В первый раз программа захлебывается, находим досадную ошибку, пропущенный знак препинания. В программах каждый пробел и запятая имеют значение. Исправляем, запускаем, все смотрят с интересом. Работает! Я хихикаю, глядя, как исчезают с глухим «пу-у-х» хаотично слепленные шаровые скопления. Играть становиться настолько легко, что интерес мгновенно пропадает. Не рабочая идея. Но не для того и вводили. Меня проверяют! Лейбовичу тоже какие-то вопросы задавали, и отвечал он толково, но так глубоко не копали.

Вижу в этом элемент дискриминации. Девочки слабее мальчиков, но на всякий случай давайте их превентивно придавим.

Меня отпускают. Забираю дискеты.

– Мне оставаться или можно уходить?

– Как хотите. Если интересно, оставайтесь. Результаты по всему циклу экзаменов будут объявлены 20-го числа, как вам должны были сказать, – председатель ласково улыбается.

Да, кажется, говорили такое…

– Тогда я пойду, – и, размахивая сумочкой, удаляюсь. Через несколько шагов оборачиваюсь к аудитории, – успеваю заметить внимание всей публики, – с пожеланием:

– До свидания! Всем удачи! – последний раз освещаю аудиторию своей улыбкой и сопровождаемая монотонным гулом ответных благодарностей выхожу.

Мне уже не интересны проекты моих конкурентов. Ничего изменить нельзя, главное, что я не допустила ни одного прокола. И «диссонанс» в моём наряде мне не повредил. О, надо Матильде позвонить, она ж просила. Вытаскиваю телефон и после краткого разговора иду в кафе. Я финишировала и мне надо прийти в себя.

Мой уход сразу тоже продуманный шаг. Во-первых, дала всем ещё раз возможность посмотреть на себя. Во-вторых, ушла победительницей. Просиди я до конца, мало ли что я увидела бы. Возможен вариант, что моё поражение стало бы очевидным. И мне пришлось бы делать непроницаемое лицо, но все знали бы, что я проиграла. Веселиться я не смогла бы. Есть и в-третьих. Я индивидуально попрощалась со всеми и пожелала удачи. Тем самым отделила себя от остальных и самочинно зачислила себя в число тех, кто над схваткой. И над всеми. Теперь мой возможный проигрыш будет не таким трагичным. Я исполнила задуманную партию до конца и безошибочно. Независимо от результата экзаменов свою личную игру я сделала.

На фоне раздумий на уровне инстинктов добираюсь до кафе. И уже сдабриваю свои мысли горячим кофе, он хорошо смывает грусть и усталость. Лениво ковыряюсь в мороженом. Не даю труда поднять голову на чей-то возглас.

– Вот она! Я ж говорил, она точно в кафе, – кажется, Пашка, один из будущих вероятных одноклассников. Вяло машу рукой, что можно истолковать широко. И как разрешение садиться за мой столик и как приветствие.

Мальчишки шумно рассаживаются. В этот раз очень скучно, без бестолковой и жутко забавной толкотни, как в прошлый раз.

– Здорово выглядишь, – мимоходом бросает Миша. Ну, хоть не сказал «сегодня», как некоторые.

– Как дела? – это Саша. Пашка занимается заказом на всех.

– Никак, – чуть вздыхаю и начинаю смягчать скудость ответа, – Не хорошо и не плохо. Неизвестно. 20-го числа соберут и скажут.

– Я слышал, ты в топе, – Саша берёт на себя инициативу.

– В топе шесть человек, а мест только три. Поэтому и говорю: никак. Не была бы в топе, сказала бы: плохо, – приходится объяснять подробнее, но мне чуть лучше. Кофе, наверное, подействовало.

– Нам ещё хуже, чем тебе, – встревает Паша, – мы тоже не знаем, попадёшь ли ты в Лицей. И если попадёшь, то не знаем, зачислят ли тебя к нам.

– Не гони волну, – осаживает Миша, – Понятно, что её к нам не запишут. Она в ИМ-2 попадёт, там девчонок вообще нет.

Что-то мне опять грустно. Как там пословица говорит? Делят шкуру неубитого медведя. Пожимаю плечами.

– Проблема в поступлении. Если я поступлю, то можно решить и этот вопрос. Не вижу препятствий. У вас одного не хватает, так? Так почему бы и мне к вам не попасть? Надо только один вопрос решить: а мне это надо?

Мальчишки переглядываются. Потом Пашка бросается на колени рядом со мной.

– О, светозарная! Огненноволосое чудо, спустившееся с небес! Смилуйся! Мы – хорошие!

– Классный заход, – одобряю я и жестом отправляю его на место и тут же выписываю ниже пояса, – Глядел, глядел на мои ножки, а тут решил рассмотреть поближе? Хитрый нахал!

Пашка на мгновенье теряется, затем начинает пучить глаза. Останавливаю готовый извергнуться фонтан запрещающим жестом.

– Вернёмся к теме. Дело не в вас, дело в ней. Расскажите о ней подробнее.

– Правильно, – с лёта ловит Миша. Кажется, он самый сообразительный, – Всё дело в ней. А вдруг они общий язык не найдут? Такое начнётся… им же деваться друг от друга некуда будет.