– Прогулка полчаса! – объявляю своё повеление. Эх, надо было сейчас снять! Такое выражение ужаса пропало зря.

Покорился он всё-таки неизбежному. Сидел тихо, вцепившись в седло, пока его мерина водили по кругу. Я в это время перебрасываюсь мячом с Алёной, нам тренироваться надо постоянно. Мальчишки кое-чему нас научили.

Перед обедом я безжалостно сдаю Пистимеева публике. Всё про него рассказываю. Надо отдатьдолжное, он вольно или невольно здорово мне подыгрывает.

– Друзья, я такого никогда не видела, – рассказываю внимательной и хихикающей публике, – В комнате Сашка самой главной мебелью было три кучи. Куча компьютерных деталей, куча грязной одежды и куча мусора, всяких упаковок от печенья, кукурузных хлопьев и прочих вредных вкусностей. Я с трудом обнаружила под этими кучами кусочек тахты, на который смогла присесть с краю.

– Враньё! – заявляет мрачный Пистимеев, – Прекрасно тахта была заметна.

Народ выпадает в осадок, я продолжаю:

– Терпение у нас с Серёжей кончилось, когда я увидела, как он есть пирог руками. Руками отломил, руками ел. Я потом поняла, почему он так делал. Чистых ножей в доме не обнаружилось. И чистых тарелок. Поэтому он ел с газетки…

Сашок посверкивает глазками, но молчит. Про подозрительные пятна на руках я тоже умалчиваю, тем более знаю, что они на самом деле от пирога, а не от чего-то там.

– Про пироги вы знаете, приготовления моей мачехи, вы утром пробовали. Я не буду долго рассказывать обо всех титанических усилиях, которые нам пришлось приложить с Сергеем, чтобы спасти нашего друга из мусорной пропасти. Доложу кратко о результатах.

После многозначительной паузы продолжаю:

– Полтора десятка пакетов с мусором…

– Клевета! – вопит Сашок, – Всего пять!

– Полтонны вымытой посуды…

– От силы килограмм пятьдесят! – возмущение Сашка не знает границ.

– Центнер выстиранной одежды…

– Ты сама говорила, что пять килограмм входит в машину, – захлёбывался негодованием Сашок, – А мы всего четыре раза её запускали!

– А ковёр? – срезаю я. Сашок заводит глаза вверх и что-то подсчитывает.

– К тому же пять килограмм это сама одежда. А сколько там было грязи?

– Ты мой любимый джемпер испортила! – обвиняет меня Сашок.

– О, джемпер это отдельная песня, друзья. Саша решил, что я его испортила, потому что после стирки он сильно поменял цвет. А также обнажились дыры, которые ранее прятались под прочным слоем грязи…

– Ты им полы помыла!

– Сначала постирала, – замечаю я, – Иначе я полы только испачкала бы.

Народ давно ухахатывается, кто-то из парней рыдал и не мог вылезти из-под стульев.

После обеда собираемся по домам. Пистимеев на меня недовольно косится, пока я не прекращаю глупые обиды.

– Классно ты мне подыграл, – кладу ему руку на плечо, – Если бы не ты, так весело не получилось бы…

Я мгновенно возвышаю его статус от пассивного объекта насмешек до роли успешного артиста юмористического жанра. Сашок задумывается и находит новую причину для огорчений.

– Что теперь обо мне девочки подумают?

– О, будь спокоен. Ты запомнишься им намного больше остальных. Им приятно и весело будет тебя вспоминать. Девочкам по большому счёту неважно, чем ты выделишься. Героизмом и храбростью или сильно их насмешишь.

– Ну, тогда ладно… – немного успокаивается парень. И тут же напрягается.

– Но руки всё равно мой, – хихикаю.

– Кстати, спасибо за книжку. Ты мне прямо угодил, в десятку попал, – всё, не должен он больше обижаться.

Мы разъезжаемся. Настроения не портят даже предстоящие домашние задания. Тем более, что я взяла в привычку делать их в тот же день, что задали. Так что задел у меня есть всегда.

18 апреля, четверг, время 14:15.

Очередная тренировка по волейболу.

Мы вошли в ритм, команда набралась и теперь набирается опыта и навыков. Я втянулась и мне нравится. Причину вижу простую – у меня получается. Физкультурник глядит с надеждой, как-то обронил, что уж в середину таблицы результатов мы должны войти.

Тренирую точность удара с позиции подачи. Валерь Василич намечает место красной ленточкой, я должна пробить мяч точно над ней и впритирку к сетке. У другого конца сетки девчонки отрабатывают блок и завершающий удар с навеса. Работают против тройки парней из старшей команды. Отличный метод тренировки. Девчонкам запредельно трудно противостоять парням даже средненького уровня.

Я луплю раз за разом почти без перерыва. Мы разорились на дюжину мячей для тренировок. Один мяч на толпу это кошкины слёзы, а не тренировка. Обратно мне выбивает Маринка, по тому же месту. Да, я затащила её тоже.

– Покажешь себя – сниму с тебя контрибуцию, – такое условие ей поставила. Контрибуция заключается в том, что она дежурит по классу вместо меня и Юльки. Мы эти заботы с себя сняли.

Она крепкая, бьёт сильно, хотя в точности мне уступает. Надеюсь, пока уступает.

– Скоро кожу с запястья сдеру, – жалуюсь физкультурнику. Тот осматривает покрасневшее место и приносит эластичный бинт.

Бронирую запястье, левое тоже, пока Маринка садит в мою половину площадки.

– Левой рукой тоже потренируюсь, – поясняю физкультурнику.

Левой рукой намного труднее. Поначалу даже не понимаешь, как и куда ставить ноги и как бить. Но тут есть интересный эффект, – когда рассказываю физкультурнику, тот скептически качает головой, но не спорит, – когда переходишь обратно на правую, движение получается заметно точнее.

В конце устраиваем небольшое совещание, делюсь опытом.

– Я дома обернула мяч в сетку, на длинный шнурок и потихоньку набиваю руки с малой амплитудой. Хорошо для тренировки дозирования силы удара. В идеале надо уметь регулировать высоту и дальность полёта мяча до дециметра.

– Заодно и окна не выбьешь, – комментирует Алёнка, девочки смеются.

– Не последнее дело, – соглашаюсь.

Потом все уходят, а я делюсь с физкультурником ещё одной идеей. Против обыкновения он загорается:

– Может сработать, попробуй, Даночка.

Можно и мне уходить. Остальным пока знать не надо. А то вдруг не получится.

Дома, время 20:45

Я в спорткомнате. Поработала на растяжку, сейчас бездумно набиваю мяч. И руками, разными местами вплоть до плеч, и ногами. Заходит отец.

– Волейболом увлеклась, дочь? Или футболом?

Объясняю про соревнования.

– Вообще-то я не фанатка спорта. Но тут такое дело, захотелось кое-кому нос утереть.

– И кому? – папахен улыбается.

– Да кто попадётся… под горячую руку.

– Смотри не сломай свою горячую руку, – усмехается отец и меняет тему, – Я тут про твой лицей всё думаю. Один вопрос, дочь: чего это ты вдруг? Не то, чтобы я против…

Рассказываю про свои планы. Вроде уже говорила, но без подробностей.

– Биофак, значит? Генетика интересует? Понятно, – он задумывается, – В стране наверняка есть второй центр по этой специальности. У нас традиция в государстве сложилась: дублировать всё важное.

– И если?

– И если ты провалишься, ничего страшного, поступишь в другой университет по той же специальности. Может в Петербурге такой есть.

– Не получится – плакать не буду (просто кому-нибудь горло порву!). А сложные экзамены здорово тонус поднимут. И может кому-нибудь снова козью морду покажу.

– Это кому?

– Кому-нибудь. Представь, я экзаменационный диктант напишу на пять. Тут же подсуну результат нашей русачке! Она же мне наверняка четыре в свидетельство поставит. А то и три. А я раз! И жалобу на неё в управление образования! Вот, как бессовестно она занижает оценки, гнать её!

Я распаляюсь, мяч уходит в сторону. Отец улыбается.

– Опасная ты девушка, дочь, – и уводит разговор резко в сторону, – Слушай, а у тебя молодого человека нет?

– Какой странный вопрос, – сильно удивляюсь, – А что, должен быть?

– Я заметил, что у твоей Юли уже вроде появился…

– Не поняла тебя, пап. Ты не хочешь, чтобы я от неё отставала? Нет у меня никого. Серёжка отирается рядом, на свидание звал, но мне как-то… – пожимаю плечами.