– Ты знаешь, кто она? – Пиа взяла карточку с описанием лота.

– Вешать на стену фотографии семьи – это сентиментально. – Мать вынула карту из ее руки и положила на маленький мольберт. – Демонстрировать портреты незнакомцев в своем доме – дурной тон.

Анжело Наварро допил свой напиток, разглядывая систему безопасности в зале и выбирая момент для реализации своей миссии.

Он мог бы послать агента, чтобы сделать ставку на портрет, но, во-первых, он не хотел никому доверять эту задачу, а во-вторых, возможность пробраться в поместье была слишком заманчивой.

Однако он не ожидал, что, когда он окажется в том месте, где родился, на него накатит такой шквал эмоций. Гнев и презрение охватили его, ярость и жажда мести снова вспыхнули в его душе.

Эти люди, ведущие себя как цирковые клоуны, делающие щедрые пожертвования в пользу пострадавших от насилия, были, по сути, теми же, кто когда-то игнорировал мучительную ситуацию молодой женщины. Они не вмешивались, когда у нее забрали ребенка, и продолжили почитать ее преследователей.

Анжело не испытывал никакого сожаления, когда проник на это частное благотворительное мероприятие с намерением вернуть себе то, что украла его мать. Или что ей принадлежало. Он никогда не пытался выяснить, как она получила драгоценности или какие именно из них пропали.

Однако когда у него появилась возможность нанести новый удар, он не смог ей противостоять.

Мог ли он превратиться в такого же бездушного человека, как и его отец? Чтобы продолжить мстить за свою мать?

Может быть.

Эта мысль не остановила его. Анжело пробрался к углу дома, дождался, пока охранник отвернется, и проскользнул в темноту двора. Он наткнулся на табличку «Только для членов семьи» на первой ступеньке винтовой лестницы, ухмыльнулся, проскользнув мимо нее, и поднялся во внутренний двор на крыше.

Лестница издала знакомый скрип, когда он достиг верхней площадки, – там он обнаружил, что кто-то оказался здесь раньше, чем он.

Звук и свет от вечеринки сюда не долетали. Анжело мог видеть только силуэт и легкую тень маски незнакомки, когда она повернула голову, глядя на освещенное лунным светом Средиземное море. Тем не менее он узнал в ней женщину, которая завороженно смотрела на него, когда он делал ставку на портрет своей матери.

– Вот так встреча! – произнесла незнакомка.

– Вы ожидали кого-то еще?

– Вовсе нет. Вы шли за мной? – спросила она.

– Нет!

– Вы пригласили кого-то присоединиться к вам? – спросила она, смутившись своей мысли.

Анжело должен был сказать «да». Девушке было явно неловко, и, возможно, она поспешила бы уйти, но она почему-то была твердо уверена, что этот мужчина не связан романтическими отношениями ни с одной из приглашенных дам.

Неожиданно для себя он хрипло и призывно произнес:

– Пока нет…

– Кто вы? – резко спросила она.

Анжело стало не по себе от мысли, что он не мог ей этого сказать.

– Я думаю, что цель такой ночи – сохранить тайну.

– И если вы мне назовете свое имя, я смогу узнать, кто именно хочет приобрести тот портрет, за который вы предлагаете такую щедрую плату. Анонимно!

– Вы правы.

Анжело начинал осознавать опасность своего нахождения в этом доме. Девушка заметила его в зале у портрета и здесь, на крыше. Возможно, она не знала его имени, но был шанс, что она сможет узнать его.

Стоило ли ему задерживаться здесь?

Анжело не знал, был ли этот внутренний дворик на крыше отремонтирован после того, как он покинул дом. Когда-то в детстве он обнаружил в стене укрытие, заложенное кирпичами. Он сомневался, что его сводные братья могли обнаружить его. Если бы они нашли его, они бы не пытались продать дом. Были все шансы, что новые владельцы найдут тайник и сохранят его содержимое в тайне от бывших хозяев.

Анжело подошел к стене, у которой стояла Пиа. В последний раз, когда он был здесь, он был так мал ростом, что мог едва посмотреть поверх перил.

– Если вы не пошли за мной или не ждете здесь кого-то, то почему вы здесь?

– Любопытство!

Анжело не соврал. Он определенно был заинтригован ею.

– А почему вы здесь?

– Чтобы подумать.

– О чем?

– О природе счастья. Та ли это цель, к которой стоит стремиться, хотя нет никаких гарантий, что я достигну ее. Или достигну ее за чей-то счет.

– Все достаточно просто, – протянул он.

– По моему опыту, счастье – мимолетная вещь. Мгновение. Нечто непостоянное.

– А если мгновение – это все, что у тебя есть?

Анжело повернул голову и прижал маску плотнее, пытаясь разглядеть выражение ее лица, но это было невозможно.

– Сожаление – это тоже момент. И осознанный выбор не наслаждаться счастьем, когда оно само напоминает о себе.

– Я бы сожалела, если бы не воспользовалась этим шансом, – согласилась Пиа, кивнув.

– Каким шансом?

Она подождала пару секунд, затем тихо произнесла:

– Сказать кому-то, что он вызывает у меня интерес.

Сжатая в кулак рука Пиа распрямилась, и она дотронулась до груди Анжело мизинцем.

Он почувствовал, как напряглось его тело.

– Ты замужем?

– Нет. Но в скором будущем мне придется связать себя обязательствами. И я не хочу рисковать, когда не знаю, хочет ли он…

– Да! – прервал Пиа Анжело. – Он хочет.

Сердце Пиа колотилось так сильно, что ей казалось, будто мужчина тоже слышит этот стук.

– Ты знаешь, кто я? – слабо спросила она.

– А должен?

– Нет. А… ты женат?

– Я ни с кем не связан. Но момент – это все, что у меня есть. – В его голосе слышалось сожаление.

Она продолжала пытаться узнать его голос. И ей это наверняка удастся, если она слышала его раньше.

– Я даже не знаю, чего хочу, кроме как не позволить этому моменту пройти и не.

– Воспользоваться шансом? – подсказал он.

– Украсть шанс! – улыбнулась Пиа. Ей очень понравилась эта идея. Она могла бы ненадолго сбросить шкурку серой мышки, послушной Пиа Монтеро, не отказываясь от нее навсегда.

– Незнакомцы в ночи. – Он протянул руку, словно приглашая ее на танец.

Их руки соприкоснулись. Анжело был слишком убедителен, чтобы сопротивляться. Он был одним из тех, кто предпочитал доминировать, и ей хотелось ему подчиниться. Пиа была очарована этим незнакомцем, а обстоятельства их встречи оказывали на нее одурманивающее воздействие.

Пиа реагировала на химию, возникшую между ней и незнакомцем.

Но даже когда ее мозг пытался осознать и дать оценку происходящему, ее тело жило собственной жизнью. Оно стало гибким и податливым. Пиа никогда не вела себя так прежде, но она прекрасно понимала, что у нее никогда больше не будет такой встречи, когда она смогла бы снова стать свободной от обязательств и ограничений Пиа Монтеро. Когда ее внешность и другие оковы не будут иметь никакого значения, а она превратится в поток чистой женской энергии.

– Я хочу поцеловать тебя, – произнес Анжело хрипло.

Ее сердце забилось чаще.

– Я тоже этого хочу.

– Иди сюда.

Пиа не смогла разглядеть его лицо, когда он поднял маску и сбросил шляпу.

Его руки обхватили ее, а губы коснулись щеки, ища ее губы.

Она не умела целоваться. Но когда она почувствовала его губы на своих губах, то обнаружила, что ей это нравится. Пиа накрыла волна жара, и она вся отдалась его губам.

Ее рука нащупала его покрытую щетиной щеку, и она начала с наслаждением ее поглаживать, ощущая приятное покалывание волос о ладонь. Он дразнил ее так, то страстно целуя, то отдаляясь от нее, пока она не поймала его губы в свои, желая большего.

Анжело впился в ее губы.

– Мне остановиться? – прошептал он.

– Нет! Это…

Пиа хотела бы сказать «невероятно, волшебно, восхитительно», но она не могла говорить. Она коснулась его затылка, ответила на его поцелуй, пытаясь доставить такое же удовольствие, которое испытывала сама. Пиа отдавалась вся этому страстному поцелую.