Мама ещё больше помрачнела, и с молчаливого согласия моего папочки-идиота герцогиня заключила:

— Ну ладно, сделаем, как ты хочешь, но, по крайней мере, ты можешь хотя бы говорить о себе в мужском роде… умоляю тебя!

Это вымученное «умоляю тебя» она сказала едва слышно, я не хотела нервировать её ещё больше… и согласилась. Напряжение висело в воздухе, его можно было резать лезвием ножа, и тут раздался резкий звонок в дверь, дворецкий встретил и проводил к нам нотариуса, мы все сидели в застывших позах, похожие на семейку Адамс. Нотариус был очень молод, он с любопытством смотрел на нас, внимательно изуучая одного за другим, потом, обращаясь к моему брату, сказал:

— Хорошо, я вижу, ты здесь единственный мальчик, наверняка ты и есть маленький герцог Артуро.

Мне захотелось злобно рассмеяться, но мой братец, как говорят в Неаполе, сел в лужу, в общем, опростоволосился, заметив:

— Нет, господин нотариус, герцог Артуро — это вот эта, — и показал на меня.

Мама влепила моему брату такой сильный подзатыльник, что у бедолаги изо рта вылетели зубные скобы.

— Надо говорить «этот», — нравоучительно поправила она.

Нотариус, еле сдержав улыбку, сказал матери:

— Уважаемая синьора герцогиня, не утруждайте себя, ваша покойная мать всё мне объяснила, я уже несколько лет веду её дела, я в курсе, прошу прощения за ошибку… Вы можете представить мне герцога Артуро, и, с вашего позволения, я хотел бы побеседовать с ним наедине.

Молодой юрист внушал мне доверие и нравился как человек, я встала, сделала женственный реверанс и села обратно. Мои родственники вышли, оставив меня вдвоём с нотариусом, но я чувствовала их присутствие за дверью. Он присел рядом со мной и прошептал:

— Не бойся, я был другом твоей бабушки, и мне хотелось бы подружиться и с тобой. Давай на ты?

Я согласилась.

— Ладно, будем друзьями, — продолжал нотариус, — если хочешь, я стану обращаться к тебе как к девушке, как это делала старая герцогиня, но это наш секрет, и в обществе других я буду называть тебя герцогом Артуро.

Я осталась очень довольна встречей с нотариусом, он действительно внушал доверие. Он не задал мне ни одного вопроса по поводу того, как ко мне относятся в доме, у меня будто камень с души свалился, потому что, по сути, я была маленьким подростком, и могла бы рассказать всю скрытую правду, которая очень не понравилась бы моему благородному семейству. Молодой человек попрощался со мной и со всей семьёй и оставил для связи номера телефонов, на всякий случай. Ещё он добавил, что, как и сказано в завещании, будет приходить к нам раз в месяц до моего совершеннолетия. После ухода нотариуса меня забросали вопросами, мать нападала на меня, а отец безмолвно смотрел и курил свою вонючую сигару, брат и сестра нависали надо мной, тяжело дыша, и тогда у меня откуда-то изнутри вырвался такой истошный, почти мужской вопль… все замолчали, даже отец перестал курить.

— Нотариус спросил, как вы со мной обращаетесь, я ответила, что хорошо, но он уже знал, что вы меня запираете, чтобы я не присутствовала на праздниках и не встречалась с гостями, и сказал, что если это ещё раз повторится, то я должна буду его предупредить… так что разбирайтесь сами, — сказав это, я бегом поднялась по лестнице в свою комнату.

Я не могла поверить, что эта сумасшедшая ложь заткнула всем рты. Через несколько часов я позвонила нотариусу и сообщила ему о произошедшем, он смеялся, как ненормальный: «Ты всё правильно сделала, девочка, если это произойдёт ещё раз, обязательно сообщи мне… пока, до скорого!»

Жизнь текла медленно и уныло, мне очень не хватало бабушки, только редкие визиты нотариуса приносили радость. Я выходила из дома и могла долго гулять по поместью или сидела и читала книги под платановым деревом. Однажды, помню, это было утро воскресенья, родственники отправились на службу в церковь, там моё место на нашей семейной скамье всегда пустовало, а если кто-нибудь спрашивал про маленького герцога Артуро, моя мать отвечала, что Артуро нездоровится… а потом никто уже больше не спрашивал про меня. Пока я читала «Маленьких женщин», группка шумных ребят привлекла моё внимание, они весело играли с мячом, одна из девочек, заметив, что я смотрю на них, позвала: «Эй, малышка, пойдём играть с нами». Ей не пришлось повторять дважды, я побежала и присоединилась к компании, мы играли, шутили, дурачились, болтали. Когда пришло время обеда, мы попрощались простым «пока», а девочка, которая предложила мне присоединиться к ним, уходя домой, внезапно спросила: «Как тебя зовут?» — «Барбара», — неожиданно для самой себя быстро ответила я.

Они смеялись и по дороге домой подтрунивали над моим именем. Я забрала книгу и вернулась домой. У нас было принято обедать в тишине но моя мать, однако, пристально смотрела на меня. «Сегодня у тебя чудесный румянец на щеках, обычно ты всегда такой бледный, болезненный», — сказала она. Я пожала плечами, а она опустила глаза. На следующий день после занятий с учителем я отправилась в усадьбу читать под деревом, но была очень рассеяна, всё время оглядывалась вокруг в надежде обнаружить воскресную компанию, но никого не было, только я одна. Всю неделю я возвращалась к моему платану… я была в отчаянии — ребята так и не появились. В конце концов в воскресенье издалека я услышала крики и смех, это были они, я подошла, и они радостно встретили меня, засыпав вопросами: «Кто ты?», «Где ты живёшь?», «Кто твоя семья?» и «Что я делаю под платаном всегда одна?». Потом один мальчишка, постарше остальных, думаю, мой ровесник, спросил: «А почему это тебя никогда не бывает ни в церкви, ни в школе и почему ты всегда одеваешься почти как мальчик?» Я ответила уклончиво, соврав про всё, а ребята наступали с другими вопросами, пока вдруг старший мальчик не получил сильный удар мячом в лицо… поднялся шум, крик, но всё быстро переросло в шутливую потасовку, ребята толкались и догоняли друг друга, мне очень понравилось проводить с ними время. Потные и уставшие, мы уселись под моим платановым деревом. Старший мальчик смотрел на меня с интересом, а я всё время опускала голову, меня смущал этот взгляд. Тогда этот мальчик сел рядом со мной и представился: «Меня зовут Тонино, мы приходим сюда играть каждое воскресенье, среди недели не можем, потому что учимся и работаем в поместье у герцогов… ты их знаешь?» Я резко встала, сказала, что мне надо уходить, пообещав, что мы снова увидимся в следующее воскресенье и что я принесу сладостей. Я быстро убежала, никто меня не остановил, ребята просто попрощались со мной и продолжали болтать между собой, только Тонино молча провожал меня взглядом. Всю неделю мне хотелось снова увидеться с друзьями… всю неделю я с волнением ждала новой встречи с Тонино.

Нотариус, вместо того чтобы приезжать раз в месяц, стал навещать меня чаще. Я рассказала молодому человеку про дружбу с ребятами, а он, поглаживая меня по голове, ласково ответил, что я всё делаю правильно, потому что детство у человека бывает только один раз в жизни. Его нежность наполняла моё сердце добротой, вдохновляла меня, и очень скоро опять наступило воскресенье. Как только моё семейство отправилось в церковь, я побежала в кладовую, взяла коробку шоколадных конфет и коробку печенья и пошла к платану. Мои друзья уже были там, они, как обычно, с радостью встретили меня, мы съели сладости, поиграли, потом попрощались, договорившись о встрече в следующее воскресенье… Тонино всё утро не сводил с меня глаз. Эти воскресные встречи продолжались несколько месяцев, а потом… Моя семья раз в год объезжала поместье, чтобы поприветствовать всех фермеров, это был визит вежливости, а ещё и проверка хозяйства, с тем чтобы посмотреть, как все работают. Я также должна была присутствовать при этом объезде земель. Мы сели в кабриолет и отправились в путь, все склоняли головы, приветствуя нас, среди фермеров стояли и мои друзья, склонившись в поклоне, не глядя на нас, только Тонино поднял глаза и с удивлением уставился на меня, и тут же какой-то мужчина с негодованием влепил парню пощёчину. Я почувствовала себя глупой, фальшивой лгуньей по отношению к ребятам. Назавтра я снова отправилась на нашу воскресную встречу, ожидая враждебного отношения, но всё было очень естественно и привычно. Я поняла, что никто меня тогда не заметил, Тонино сидел под деревом один, я подошла и села рядом.