Порой он задумывался, насколько глубоко влюблён в Марину, но положа руку на сердце, понимание своих чувств к ней было ему не столь уж важно. Ему было хорошо, и он хотел, чтобы и ей тоже было хорошо с ним. К тому же, для этого ничего особенного и не нужно было делать: проводить время вместе, быть достаточно внимательным, чтобы дарить на праздники цветы и замечать новые платья, говорить комплименты – и он совершенно искренне именно так себя и вёл.

А в мае он наконец-то нашёл подходящую партнёршу и встал с ней в пару.

Те несколько месяцев, когда Андрей словно болтался где-то между серьёзным спортом и столь распространённым размытым понятием занятий «для себя», порядком утомили его морально. Каждый раз, приходя в танцзал и общаясь с товарищами по цеху, обсуждая прошедшие турниры и их результаты, видя, как тренируются другие пары, он ощущал какую-то невнятную тоску. Это было желание вновь с головой, с полной самоотдачей окунуться в работу, выходя из зала в изнеможении – и при этом совершенно удовлетворённым. От того, что твоё тело сегодня умеет больше, чем вчера, что оно получило так необходимую ему физическую разрядку и главное – от того, что ты провёл несколько часов своей жизни, занимаясь именно тем, что делает тебя счастливым. Несколько драгоценных, невозвратных часов отданы не необходимости, вроде зарабатывания денег, и даже не бесцельному, опустошающему безделью, после которого остаётся лишь горьковатое послевкусие потраченного времени. Эти часы были отданы тому единственному, из чего, пожалуй, и должна бы состоять человеческая жизнь: счастье через созидание. И в данном случае он каждый день создавал самого себя.

– Ну как поиски? – иногда спрашивал его Вадим.

Тренер всё это время поддерживал его. То ли он опасался, что Андрей постепенно забросит любимое дело – о чём, он по опыту знал, тот всё равно потом не раз пожалеет. То ли просто хотел помочь поскорее вернуться к полноценному тренировочному режиму, которого, он видел, молодому человеку очень не хватает. Во всяком случае, кроме знаний и мастерства, которые он продолжал передавать Андрею на индивидуальных занятиях, Вадим не жалел сил и на то, чтобы помочь своему воспитаннику пережить этот период, в который, он понимал, тот сомневается в себе и следовательно – в своих перспективах.

А сомнение – вещь опасная. Оно способно разрушить что угодно, разъесть всё, что создано, – будь то дело, отношения, даже принципы и убеждения. За что бы ни брался человек, его уму следует быть сконцентрированным лишь на том, чем он занимается. Потому что стоит мыслям начать распыляться на опасения вроде «получится ли», и «тем ли я занимаюсь» – как тут же откуда ни возьмись вырастают какие-то препятствия. А как известно, если есть преграды внутренние, то внешних даже уже и не надо.

Сам Вадим посвятил танцевальному спорту всю свою сознательную жизнь. И хотя на свои первые уроки танцев он когда-то попал благодаря родителям, которым посоветовали это занятие как полезное для общего физического развития ребёнка, в том, что это останется с ним навсегда, он не сомневался. Даже в самые сложные периоды, когда ему казалось, что он упёрся в свой потолок, или после провальных результатов соревнований, или после расставаний с партнёршами мысли всё бросить у него не возникало никогда. Но это он – «железный Вадик», как его прозвали приятели за физическую силу и всегдашнюю невозмутимость. А ведь далеко не каждый имеет подобную волю и веру в себя.

Единицы завершают свою танцевальную карьеру на пике – покорив самые заоблачные вершины, заработав имя, которое знают все, и на уроки к кому выстраиваются очереди. Но многие заканчивают просто так. Кто-то устаёт от бесконечных тренировок, кто-то перегорает морально, а большинство так и вовсе даже не приближается к тем рубежам, о которых когда-то так мечталось. Однажды человек решает, что серьёзному спорту в его жизни уже не место. И очень часто это начинается с маленькой трещинки, имя которой – сомнение.

Андрей тогда, пытаясь разобраться, что же всё-таки происходит и как ему быть дальше, честно себе признавался, что поступок его партнёрши, явившись для него полной неожиданностью, морально выбил его из колеи. Он вдруг задумался, так ли он хорош, как ему представлялось, и не исчерпал ли он свои возможности как танцор. Варясь в этих невесёлых размышлениях он, сам того не зная, оправдывал опасения Вадима насчёт желания всё бросить.

«Может, и в самом деле пришло время остановиться?» – подтачивало его разочарование.

Он представил свои новые будни – жизнь, в которой больше нет того, чему было безраздельно отдано столько сил и столько души. После работы можно ходить в тренажёрный зал. Встречаться с девушкой. Читать или гулять. Не тратить такую прорву денег на уроки, турниры, костюмы. И… и что? Внезапно какая-то тоска навалилась на него, и как будто вся радость вытекла из жизни под её тяжестью. И тут же, словно почувствовав это, в наушниках заиграла яркая, полная света и праздника самба. Непроизвольно Андрей поднял голову, улыбнулся. Всё словно встало на свои места. Прощание с мечтой пока подождёт.

На вопросы тренера о поисках он не всегда знал, что и отвечать. Как-то они затянулись, и он не был так уж уверен, что только лишь по независящим от него причинам. Порой он мысленно обвинял себя, что сам не знает, чего хочет. Так уж повелось, что в любом возрасте в танцы всегда приходит больше девочек, чем мальчиков… так что найти партнёра – проблема гораздо более распространённая, нежели подобрать партнёршу. И тем не менее, процесс поисков оказался сложнее, чем представлялось на первый взгляд.

Ни от одной из тех барышень, с которыми Андрей встречался в танцзале для проб, не то что не создавалось впечатления, что их партнёрство будет успешным – не возникало даже ощущения, что они смогут эффективно взаимодействовать в паре. Кто-то был заметно слабее него по уровню – и даже при всём желании девушек «догонять» разрыв был слишком велик. Одна красавица была, напротив, очевидно сильнее. Несмотря на это, она была не против встать с ним в пару – всё-таки партнёров дефицит. Но во всех её манерах сквозило столько снисходительного высокомерия, что Андрей уже минут через сорок понял, что свой временной лимит общения с этим человеком он однозначно исчерпал. И если с подобными вариантами всё было ясно, то по поводу ещё нескольких он, будучи человеком ответственным, не смог бы ответить ничего определённого.

Он анализировал, что же именно ему в них не нравилось. Девушки прилично танцевали и были вполне комфортны в общении – и всё же что-то было не так. А потом он вдруг понял: в их глазах не было того огня, который выдаёт человека, влюблённого в то, чем он занимается. Интуитивно Андрей догадывался, что танцы – вовсе не дело их жизни, не то, чем они всерьёз больны, как болен он сам. Он словно наперёд видел, что, когда они начнут тренироваться, между ними очень скоро возникнут разногласия по поводу графика занятий. Он то и дело начнёт слышать о других, более важных для неё делах – при том, что претензии после неудачных турниров получать будет, в первую очередь, он. Эти девушки не были его единомышленницами – а это, он по опыту знал, всё равно закончится расставанием, причём на том же уровне, с которого они начнут. Он не винил их – каждый сам для себя решает, чему отдавать предпочтения. Но и растрачивать себя на тех, с кем ему всё равно не по пути, он не хотел.

Когда он ехал в зал на первую встречу с Ниной, то уже ни на что особенно не надеялся.

– У меня был перерыв два с половиной года, но сейчас я уже почти вернулась в прежнюю форму, – сказала она по телефону. – В зале готова быть каждый день. Хоть жить там готова! – Она коротко засмеялась.

«Ну что ж, готова так готова», – думал он по дороге.

А ещё через час стало очевидно, что его поиски закончены.

– Ты просто шикарно танцуешь, – говорил он ей, когда они вместе шли потом к метро. – А почему делала перерыв? Да ты бы сейчас уже была где-нибудь в полуфинале чемпионата России!