– Майя Григорьевна, обижаете! Я уже девочкам скинул подробнейший анализ развивающих настольных игр. И нам еще запрос поступил на радиоконструкторы. У нас же к подаркам неформальный личностный подход, мы ж не какой-нибудь пенсионный фонд. Конечно, я девчонкам проставлюсь, об чем спич… И давайте без ажиотажа, это пока эксперимент! В памяти коллег акция запечатлелась под названием «Бурый медведь» – по достославному коктейлю из коньяка и шампанского! Кстати – это был успех, но успех камерный, трудоемкий, энергозатратный, а в плане прибыли – капля в новогодние финансовые потоки. Про motherless child мало кто помнил. Благородный посыл затмил другой эпизод. Рубик, в пылу кураторства погрузившийся в гущу народной жизни, узрел прискорбный пример последствий благотворительности. А именно – красиво спивающегося седого мужчину, который исправно покупал коньяк с подарочной нагрузкой для сирот. Изредка – вместе с шампанским, что увеличивало вклад доброго самаритянина в благотворительную акцию. «А ведь он мог покупать дешевое пойло без всякой нагрузки! – восхищался Рубик. – Уж дополнительную-то бутыль точно!» И он следил, с упоением следил за объектом! В своем распалившемся воображении он уже брал интервью у жертвы гуманистического алкоголизма, выясняя сакраментальные подробности его судьбы. И вот уже банальное одиночество уходило в тень, а на первый план выходил ребенок, много лет назад сданный в детский дом… или что похлеще! Но что могло быть хлеще, Рубен никак не мог придумать, отчего любопытство разгоралось с невыносимой силой. Ведь не мог же этот загадочный седовласый, похожий на Бельмондо тип быть обыкновенным алкоголиком. Не мог! Миша, выслушивавший Рубеновы тирады, советовал ему оставить незнакомца в покое. Незнакомца – и, как ни крути, активного покупателя с мощной перспективой. Мало ли как люди прогуливают шальные деньги! Не нужно им в этом мешать и набрасывать на их грешные головы надуманные муки совести, как кольца в серсо. Рубен был крайне разочарован равнодушием старшего товарища к сентиментальной истории и бормотал о летальном исходе.

– А вдруг это форма самоубийства – пропить все и сдохнуть! Однажды с похмелища он просто не проснется…

– Для этого сценария ему надо обратить внимание на качественно иной ассортимент алкогольной продукции, – ответствовал черствый Миша.

Рубик признал его правоту только после того, как в том самом магазине у него украли телефон. Миша Камушкин вовсе не хотел злорадствовать. Он просто хотел донести до неуемного «тимуровца», что теперь-то мы знаем источники благосостояния печального Бельмондо.

– Но почему ты уверен, что именно он – вор?! В магазине было полно народу!

Что тут скажешь… Только то, что, задаваясь вопросом «кто ты, добрый человек?», будь готов получить неожиданный ответ.

Когда Настасья Кирилловна увидела это сообщение, в первый момент она решила, что это идеальное дьявольское искушение. Народ по большей части притих, боясь обнаружить хотя бы какие-то эмоции – ведь еще недавно этой жертве убийства желали гореть в аду. И вот она, а точнее, он… горит! Но при этом ад стал как будто ближе для всех.

Итак, бывший прокурор Помелышев теперь мертв. Лежит в морге. И согласно слухам, с признаками насильственной смерти. Помелышев, он же Помело, стоявший во главе воровской строительной конторы, которая так предусмотрительно назвала себя обществом с ограниченной ответственностью – как и многие несъедобные рыбы в нашей мутной денежной воде. Застройщик-вор, начавший строительство злополучного ЖК «Марилэнд», расплодившее сотни обманутых дольщиков… Восемь лет уже минуло их бесплодного ожидания квартир. Львиная доля вложила в жадно рисуемые воображением квадратные метры свои сакральные сбережения. Сакральные, потому что клише «последние» звучит в данном случае двусмысленно. В «Марилэнде» в основном собрались те, у кого эти самые сбережения были первыми, они же последними, они же единственными. Конечно, были и исключения, для кого недвижимость была всего лишь побочным бизнесом, но главное, что среди дольщиков неожиданно оказались мощные борцы со стяжательской системой. А именно Валентин Осипов, благодаря которому строительство злополучного ЖК «Марилэнд» после долгого простоя наконец-то возобновилось. Осипов, энергичный желчный мизантроп, возглавивший инициативную группу, всколыхнул сонное болото отчаявшихся жертв обмана, усыпленных многолетними обещаниями мошенников. Благодаря ему растерянные и укоренившиеся в своей бесправности люди объединились и взяли верх над воровской схемой и продажностью.

Путь этот был болезненным и трудным. Отчасти и потому, что Валентин Сергеевич был организатором очень жестким, если не сказать – законченным хамом. На форуме дольщиков он без конца на кого-то нападал, обвиняя товарищей по несчастью в лени, глупости, маниловщине и в плебейском засорении чата «религиозно-этической белибердой» вроде рождественских и пасхальных открыток. Настасья Кирилловна, отдавая должное предводителю, отчаянно надеялась, что ее будущая квартира, которая покупалась для дочери Шуры, будет находиться как можно дальше от логова «предводителя». А лучше, чтобы и вовсе в другом корпусе…

Разумеется, поначалу к Осипову примкнули самые активные. Остальные выжидали, не в силах поверить, что попались мошенникам. Пока набирала силу борьба с Помелышевым, собравшим деньги с дольщиков, по-тихому отправившим их в офшор и годами разворачивавшим на стройке имитацию бурной деятельности, даже у самых стойких «оптимистов» шло медленное и болезненное прозрение. И какие только проклятия не посылали прозревшие в адрес злополучного Помела! Благодаря своей прокурорской карьере он знал все коррупционные лазейки в местной администрации. А его излюбленным методом стала изощренная бюрократическая волокита с разрешениями из многочисленных инстанций, затягивающая процесс нестроительства. Ведь время работало на него! Что до проклятий, то до поры до времени он был для них неуязвим, а в речах своих лживых был пламенно убедителен… Однако в его облике Настасья Кирилловна более всего запомнила не скуластую мордатость, отсылающую к застойным партайгеноссе, и не щеголеватые ботинки, которые даже в самую слякоть и бездорожье были противоестественно чисты… Более всего ей запомнилось родимое пятно на прокурорской шее, очертаниями напоминающее маленькую Францию.

И теперь, после сообщения о его убийстве, оно не шло у нее из головы. Наверное, это была обычная уловка сознания – отвлечь внимание от темного и непонятного. Совершенно непонятного, ибо, если верить следователю, Помело вот-вот должны были посадить. Стараниями Осипова и его инициативной группы на экс-прокурора завели уголовное дело. Убийце, кто бы он ни был, стоило совсем немного подождать возмездия. «Значит, он не из наших, – успокоила себя Настасья. – Все наши дольщики были в курсе». И сама же себе ужаснулась – как вообще можно допустить мысль о том, что Шура могла бы жить в одном доме с убийцей? Хотя умертвивший бывшего прокурора, без сомнения, «часть той силы», которая, быть может, и желает зла, но совершает благо…

Изумленное роптание в чате дольщиков «Марилэнда» начинало нарастать. Неистовый Валентин на сей раз вел себя сдержанно и лишь призвал не сеять панику. Кое-кто уже сочинял конспирологические версии о том, что Помелышев решил «умереть специально» именно в тот момент, когда стройка уже вот-вот будет завершена! Месть из могилы за то, что его сделали банкротом. Ответное проклятие с того света – и далее по мистической экспоненте. «Ну да, конечно, всем назло сам себя задушил!» – «А откуда вы знаете, что именно задушил? Не задушил, а отравил!» Неисповедимы нынешние источники информации… Валентин пресек назревающий поток домыслов строгим напоминанием о том, что экс-прокурор юридически уже не имеет отношения к «Марилэнду». Его достраивает другая фирма. А отомстить мошеннику мог кто угодно из его темного прошлого.

– Но нас наверняка будут вызывать на допросы! – не унималась Яна Беленсон. – И что же будет с его квартирами в нашем «Марилэнде», которые он наоформлял на своих родственников? Возможно, кто-то из них его и прикончил. И теперь они будут жить рядом с нами?!