Она поерзала на месте. Ей никогда не нравилось, когда на нее давили, принуждая к чему-либо.

Тоби бросил взгляд в ее сторону.

– Все хорошо?

– Не очень, – призналась она. – Слушай, что я им скажу?

– Правду, Наоми. – Он накрыл ее руку своей. – Просто сообщи, что у тебя будет ребенок.

Она сжала его ладонь.

– А когда они спросят, кто его отец?

Тоби немного пожевал губами, словно знал, что сказать по этому поводу, однако сдержался. Да и что нового можно добавить о Джио?

Когда Наоми рассказала Тоби о ребенке, он проявил себя достойнее, чем тот, от кого она забеременела. Предложил ей помощь и не осудил, всегда находился рядом. Она души не чаяла в нем, уверенном и надежном. И вот теперь она нуждалась в нем больше, чем когда-либо.

Прайсы проживали в Пайн-Вели – элитном закрытом поселке с собственными по лями для гольфа, ухоженными лужайками и пресыщенными жизнью домохозяйками, которые не особенно знали толк в ведении этого самого хозяйства. По крайней мере, именно так все виделось Наоми, выросшей здесь. Взросление стало для нее тяжелым испытанием, главным образом потому, что ее родители не очень-то понимали, что с ней делать. Если бы у нее был брат или сестра, все в ее жизни могло сложиться иначе. Она всегда чувствовала себя одинокой и заброшенной.

Машина резко остановилась, Наоми отогнала от себя непрошеные мысли. Когда Тоби опустил стекло, чтобы переговорить с охранником, в салон ворвалось тепло с улицы.

Охранник, сверяясь, открыл планшет.

– К кому вы приехали?

Наоми помнила его голос и с улыбкой подалась вперед:

– Стен, привет. Мы едем к родителям.

– Наоми, рад вас видеть. – Тот вернулся на пост охраны и нажал на кнопку. Шлагбаум поднялся. – Ваши родители дома, уверен, они будут рады встрече с вами.

Наоми откинулась на сиденье.

– Что-то слабо в это верится.

Тоби, которого она по-прежнему держала за руку, сжал ее ладонь. Его поддержка была ей так необходима!

Улицы вокруг были красивы и ухоженны, за густыми зелеными изгородями виднелись дома. Чем ближе они подъезжали к особняку Прайсов, тем дурнее становилось Наоми.

Она не могла припомнить ни одного уютного семейного вечера в компании родителей! Всякий раз ей приходилось играть роль, отведенную лишь для нее, роль примерной дочери. При этом ей никогда не удавалось тронуть родителей, а так хотелось, чтобы все между ними было по-другому. Хотя, если бы она могла исполнять желания, всего этого просто не было.

Дорожка к дому, длинная и извилистая, вероятно, была задумана такой, чтобы гости смогли в полной мере насладиться цветущими клумбами, за которыми ухаживала целая армия садовников. Ровная лужайка, стильный дом, привлекающий внимание умелым смешением архитектуры традиционного североамериканского сельского дома с нотками Викторианской эпохи. Темно-серый особняк с белыми элементами и темными ставнями величественно возвышался посреди зелени, словно танцор на сцене. Входная дверь была ослепительно-белой. Окна сверкали на солнце.

Все это напоминало иллюстрацию из журнала по архитектуре или декору. Просто здание, но не дом. Ее родители здесь не жили, а существовали в пределах строгих рамок, не отклоняясь от продуманного сценария.

Появление на свет Наоми стало досадной ошибкой. Родители не планировали заводить ребенка. Мать внезапно забеременела в сорок пять лет и стойко пережила все превратности поздней беременности. Наоми окружили заботой, но не любовью. Все рассчитывали на то, что она станет вести себя скромно и сдержанно.

Ей это никак не удавалось.

А сегодня и вовсе разразится настоящая катастрофа.

– Ты совсем затихла, – заметил Тоби. – Это дурной знак.

Наоми с усилием улыбнулась.

– Просто много разных мыслей.

Она перевела взгляд на запертую входную дверь. У нее не хватало духу постучать. Тем не менее она это сделает. Потом о ее прибытии объявит Матильда – экономка, которая уже более двадцати лет работает на родителей. Никто и никогда так просто не мог зайти к ним в гости.

Она снова задумалась.

– Ты уже приняла самое сложное решение, решившись оставить ребенка.

Это так. Судьба его отца ее вовсе не заботила, но малыш принадлежит ей.

– Я не могла поступить по-другому.

Тоби сжал ее руку.

– Знаю. Я буду помогать тебе всем, чем смогу.

– Знаю. – Она крепко держала его руку.

– Знаешь, – вдруг начал он, – думаю, не стоит так нервничать. Учитывая, что тебе почти тридцать.

– Мне двадцать девять!

– Да, прости. – Он поджал губы, чтобы не рассмеяться. – Наоми, ты с колледжа сама по себе. А потому не должна отчитываться или оправдываться перед родителями.

– Тебе легко говорить. Твоя мать и сестра всегда тебя поддерживают.

– Да, это так. Но, послушай, мне кажется, настала пора перестать извиняться перед родителями и просто сказать им, как обстоят дела.

Его слова звучали разумно. Тоби, как всегда, прав. Но, к сожалению, его слов недостаточно, чтобы придать ей уверенности. Накрыв рукой живот, Наоми слегка похлопала по нему ладонью. Если она не отстоит себя сейчас, то уже не сделает этого никогда. Какой пример она преподаст своему ребенку?

– Ты прав. – Она сжала его руку на прощание и расстегнула ремень безопасности. – Я скажу им, что беременна, отец ребенка не желает принимать участия, я буду матерью-одиночкой. – Она застыла. – Какой ужас!

Он вздохнул.

– Давай сделаем это, а потом пообедаем? Ну?

– Прекрасная идея.

Наоми сделала глубокий вдох, попыталась расслабиться. По-настоящему она сможет сделать это не раньше, чем подойдет к концу встреча с родителями.

Тоби вышел из машины, обошел ее кругом и, открыв дверь для подруги, подождал, пока она вышла.

– Готова?

– Нет. Да. Не знаю. – Она покачала головой и оттянула блузку. – Как я выгляжу?

Он склонил голову и улыбнулся.

– Как обычно – прекрасно.

Она рассмеялась. Тоби всегда знал, как придать ей уверенности в себе. Это было хорошо, особенно сейчас. Нужно отогнать невеселые мысли. Конечно же, она верит в себя, просто день на день не приходится. Ей больше всего на свете хотелось достичь гармонии.

Порой Наоми убеждала себя в том, что она умна, красива и способна достичь многого, а временами совершенно теряла веру в себя.

Она трусила.

Тоби видел ее буквально насквозь.

– Боишься?

– Думаешь, хорошо меня знаешь?

– Да. – Он улыбнулся. – Знаю.

И возразить-то нечего, ведь это правда. Тоби – единственный мог сделать такое заявление и подкрепить его делом. Остальные, даже самые близкие подруги, Симона и Сесилия, знали о ней лишь то, что она хотела. Наоми хорошо скрывала свои истинные мысли, но рядом с Тоби в этом не было нужды.

Взяв за руку подругу, Тоби повел ее в сторону дома.

– Наоми, ну же. Мы поговорим с твоими родителями, объявим им новость, а потом пообедаем. Я съем сытный сочный бургер, а ты пощиплешь травку.

За его спиной она закатила глаза. Да, он действительно знает ее привычки. Но разве не все женщины следят за своей фигурой? Особенно беременные. Вспомнив об этом, Наоми снова увидела перед глазами отвратительные кадры, присланные Мавериком. Нет, она просто так не сдастся!

Собравшись с силами, Наоми поднялась и встала около Тоби на белоснежном крыльце. Он все еще сжимал ее руку, и она была от всей души ему благодарна, поскольку боялась рассказать собственным родителям о своей беременности. Ей почти тридцать! Только сейчас она в полной мере ощутила всю комичность ситуации, одновременно прекрасно помнила, что ни одна мало-мальски важная беседа с Франклином и Ванессой Прайс не заканчивалась в ее пользу.

– Готова?

Она заглянула ему в глаза, полуприкрытые вездесущей шляпой, и собрала в кулак остатки мужества.

– Да.

– Прекрати жевать губы. Ты вся на нервах.

Она потерла губы пальцами.

– Ладно! Теперь я действительно готова.