– Не огорчайся так. Возможно, это просто совпадение. Представь, сколько в мире родилось детей в тот год и в тот день. И это необязательно ты!

Но я чувствовала, что являюсь тем самым телесным сосудом для древнего зла. Я очень подходила на эту роль, ведь, несмотря на мои молитвы и кротость, где-то в глубине души жила неуправляемая ярость, которая сжигала меня изнутри и иногда прорывалась наружу. Тогда мне сразу становилось легче. Не знаю, может, именно поэтому подсознательно я и начала заниматься психологическим созерцанием, чтобы, поняв причину злости, гнева и ненависти в других, разобраться с собой.

– Нати! Что нам теперь делать? Случайно ли то, что исчез Элиот? Случайно ли то, что на границе начались беспорядки? Тебе не кажется, что неведомое зло провоцирует хаос, чтобы в нём обрести новую жизнь?

Наташа задумалась.

– Ты права. Представь, что расы опять будут втянуты в войну. Они не смогут объединиться для борьбы с единым врагом. Мужчинам будет не до нас. И ты, если на минуту предположить, что ты и есть тот самый сосуд, останешься наедине со своей судьбой.

Это умозаключение меня совсем не порадовало. Несмотря на все мои знания и достижения последних лет я оставалась трусихой и чувствовала себя абсолютно беззащитной. Все древние ведьмы являлись воительницами, умевшими заговаривать оружие и животных, наводить ужас на врагов, даже управлять силами природы. А мы, рождённые после договора, оставались, скорее, теоретиками.

На меня накатила апатия. Я понимала, если подтвердится моя роль в высвобождении великого зла, появится много существ, которые решат меня просто уничтожить. Что значит одна жизнь, когда речь шла о спасении миллионов?

– Смотри! ― Наташа стала пролистывать уже газетные вырезки, вложенные в книгу. ― Оказывается, до сих пор существует секта поклонников этому богу. В разное время они называли себя по-разному: Скавами и Герлами, Андирами и Своями. Но это неважно. Главное то, что у них одна и та же татуировка на груди, лист мистического дерева криары. Он очень похож на клевер, ты не находишь?

Название растения было мне знакомо. Ядовитые листья криары входили в состав многих древних рецептов, хотя пользовались им только злые волшебницы, наводившие порчу и морок. Но само дерево давно исчезло с лица земли.

– Видишь, Лили! Оно похоже на пальму, а плоды, словно у яблони.

Вот вам и сказка про Спящую Красавицу!

Листая пожелтевшие вырезки старых газет, я чувствовала, что к горлу подступает тошнота. Череда жестоких ритуальных убийств пронеслась по всему миру в последние двадцать лет. Изуродованные трупы, реки крови. Полицейские нескольких стран сбились с ног, выслеживая сектантов. И тут моё сердце провалилось. На всех фотографиях с мест убийств я видела одно и то же лицо. Гертруда! Где-то она чётко попадала в кадр, где-то стояла в пол-оборота. Иногда была видна только её спина. Но это была она, моя биологическая мать.

– Взгляни на это, Нати! Я чего-то не понимаю, или во всех этих преступлениях замешана Гера?

Королева долго рассматривала вырезки из газет.

– Очень может быть, хотя нельзя исключать и вариант случайности.

– Случайности? Нет, только не с ней.

Так кем же являлась моя мать на самом деле?

Наташа выглядела совершенно спокойной, по крайней мере, казалась такой. А я совсем расклеилась. Моё преображение в рогатого бога могло начаться в любое время, а это не входило в мои жизненные планы. Что делать? Спасться бегством? Не вариант. Меня отыщут в любой точке земного шара. Отравиться? Утопиться? Я не могла. Я всё-таки родилась бессмертной. Чтобы лишить меня жизни, потребовался бы целый ритуал.

И тут что-то щёлкнуло внутри. Я поняла, что буду бороться, бороться до конца. Но с этим решением пришло и осознание того, что в одиночку я не справлюсь. Для этого мне понадобятся сильные союзники. Наташа читала мои мысли.

– Думаю, пришло время. Именно сейчас мы должны признаться Себастиану и Аковрану.

Я представила лицо деда, когда расскажу, что выкрала его пропуск.

– Мне страшно. Что они с нами сделают?

Подруга пожала плечами.

– Но не убьют же, в конце концов.

Мы появились в просторном дворе резиденции под вечер, и сразу же попали в плотное кольцо взволнованных родственников. Себастиан был зол, как чёрт, Аникейн умирала от любопытства, а Эрик просто потешался. Но, когда, сев за стол, мы рассказали обо всём, что узнали, наши близкие впали в шок. Первым в себя пришёл Сэб.

– Это очень серьёзно. Даже серьёзнее, чем вы себе представляете, милые дамы. Я считаю, что созывать Великий Совет пока не стоит. Не известно, как короли решат судьбу Жаклин. А вот призвать Олмаха и Аковрана нам всё-таки придётся. Они жили во времена скандинавских богов. А нам нужна любая информация.

Ирландия. Замок Мэлахайд

Пять лет назад

– Ты похожа на весенний цветок и так же пахнешь.

Оторвавшись от Себастиана, которому в этот момент обрабатывала кровавые раны на груди, я обернулась. Мужчина из моих грёз внимательно наблюдал за мной. Вчера, услышав призыв Наташи, я вытащила с турнира сначала едва живого вампира, а потом умирающего демона. Кстати то, что он не просто демон, а король этого воинственного народа, легендарный Элиот Гилберт Коннор, я узнала от своей наставницы Моры. Та сильно разволновалась и тут же приняла решение эвакуировать всех учениц и преподавательниц школы ведьм. Она категорически отказалась помочь мне в лечении мужчин, зато сама предложила ухаживать за Наташей, которая долго не приходила в себя после нервного потрясения. Что делать! Все женщины Дассета были очень чувствительными. Я с трудом ушила рану Элиота и наложила на широкую грудь пластырь, поразившись, что, несмотря на здоровенную дыру и разорванное сердце, демон всё ещё оставался жив, хотя та самая жизнь покидала идеальное тело не с кровью, а с ярким серебряным светом, бьющим из отверстия стремительным потоком. Когда здоровью короля уже ничто не угрожало, я решила рассмотреть его получше. Красивый, слишком красивый, сильный, мощный, уверенный в себе. Даже сейчас, ослабев от ранения, он казался неописуемо опасным и чрезвычайно агрессивным. И это был единственный мужчина, которому мне вдруг захотелось подчиниться, безоговорочно и целиком. Я провела пальцами по широкой гладкой груди короля, а он вдруг вздрогнул и слабо улыбнулся. Я одёрнула руку, но, поняв, что демон всё ещё без сознания, вернулась к своему увлекательному занятию, созерцанию. Чтобы осмотреть, нет ли на нём ещё повреждений, нам с Морой пришлось раздеть великана. Наставница прикрыла его простынёй, приказала не снимать её, ни при каких обстоятельствах, и удалилась. Она считала, что обнажённый демон ― не лучшее зрелище для юной леди. Отыскать скрытые повреждения я могла и через простыню, но любопытство взяло верх, ведь я никогда не видела голых мужчин так близко. Дорожка тёмных волос шла от его пупка и заканчивалась где-то под белоснежной тканью. Дрожащими пальцами я стянула тонкое полотно и чуть не вскрикнула. Да, такое мужское достоинство находилось за гранью фантастики. С трудом проглотив ком в горле, я провела по бархатистой коже и, о чудо, плоть демона начала увеличиваться в размере и твердеть, превращаясь в нечто нереальное. Я так испугалась, что Мора застанет меня за столь неприличным занятием, что вернула простыню назад, но ситуацию это не улучшило. Эрекция поднимала вверх тонкую ткань слишком высоко, чтобы этого можно было не заметить. Я попыталась придавить непослушный орган к животу хозяина, но услышала, как мужчина тяжело задышал и накрыл мою руку своей. Выдернув кисть, я кинулась прочь из комнаты и осмелилась заглянуть туда только через несколько часов.

Я обрабатывала раны Сэба, когда демон очнулся.

– Ты похожа на весенний цветок и так же пахнешь.

Нет! Он был без чувств и не мог знать о моём неуместном любопытстве. Или мог? Я обернулась. В его чёрных, как ночь, глазах светились озорные искорки. Король не был ни смущён, ни разгневан. «Не знает!» ― я перевела дух. Если бы со мной поступили подобным образом, то сначала я бы сгорела от стыда, а потом убила бы любого созерцателя собственными руками.