– Ну, привет. – Он остановился у двери, и Олег, поняв, что ему не стоит приближаться, лишь кивнул. – Ты парень умный и все уже должен был понять. Ты соглашаешься со всем, что тебе предъявляют, и молчишь. Если вдруг что-то удумаешь, помни: на воле у тебя жена и дочка. В общем, так: будешь молчать – все будет хорошо. Отсидишь, выйдешь и жить нормально будешь. За семьей присмотрим, тебя в обиду не дадим.

Олег снова кивнул.

– Ну и молодец. Понятливый.

Когда огласили приговор, хотелось завыть. Восемь лет с конфискацией. Ну три, ну пять, но не восемь. Это же почти вечность.

Жена с дочкой вернулись к маме. Через три месяца Льва Геннадьевича пристрелили. Сказка закончилась. Здесь, в заключении, знание законов и умение писать апелляции оказались почти бесценным даром. За советом к нему выстраивалась очередь. Однажды пришлось познакомиться и с Мамаем, вором в законе и смотрящим на зоне. Через два года он получил письмо о смерти жены. А еще через пять лет жестокая драка закончилась несколькими смертельными исходами. Это была одна из тихих войн внутри зоны, и Шапир, как его уже звали, выступил за Мамая. Следствия как такового не было, машина правосудия работала быстро и неумолимо. Но, положа руку на сердце, его роль была совсем не маленькой в этой истории. Роковые события добавили не только авторитета, но и двенадцать лет срока. Жизнь стремительно неслась под откос.

Сессия подходила к концу. Оставалась последняя пересдача, и уже с понедельника начинался отпуск. Роберт раскладывал на столе билеты в ожидании неудачников, дотянувших до последнего. Кто-то еле выполз на сессию в последний момент, кто-то так и не смог заставить себя выучить казавшийся бессвязным набор слов и цифр. Весь семестр он пытался довести до всех, что здесь нет незначительных моментов, нет лишнего. Здесь в каждом параграфе не только срок, который получит человек, здесь его судьба и его горе. Можно все просто заучить, но это было слишком примитивно. Роберт не любил откровенных зубрил, мгновенно забывающих предмет после сдачи экзамена. Но он готов был всегда помочь желающим вникнуть в суть, найти взаимосвязи и логику, даже если на первый взгляд казалось, что ничего логичного здесь быть не может. Все это им придется еще не раз открывать и переучивать потом, когда начнется настоящая практика. Важно было точно знать, что тебе нужно искать, и понимать, как практически применять знания. Дверь кабинета отворилась, и показалась рыжая шевелюра Ненашева, студента, который умудрился выйти на сессию только к третьему экзамену.

– Роберт Маркович, можно уже? – В голосе чувствовалось волнение.

– Заходи. Что ж ты? Вроде и не двоечник, а с хвостами. – Роберту был симпатичен этот юморной парень. – Неужели и у тебя последний шанс?

– Да понимаете, сам не ожидал. Начал подрабатывать и не рассчитал силы. Не выкручиваюсь я на стипендию. – Было видно, что парень чувствует вину, стесняясь такого положения отстающего.

– Ну, все еще не плохо. Пересдача – не конец света. Не ты первый, не ты последний. – Хотелось чуть успокоить парня, да и настроение у Роберта было хорошее.

– Роберт Маркович, да что толку учиться? Вы вокруг посмотрите! Сейчас все откупаются, и все. Неужели адвокаты кому-то нужны? Проще дать обвинителю взятку, и он сам найдет свои ошибки, акцентирует на них внимание и скинет срок. Тот чудак, который кричал:

«О времена! О нравы!» – даже не представлял, что будет впереди. Боюсь даже подумать, что сказал бы он сейчас.

– Не чудак, а Марк Туллий Цицерон, и сказал он эти слова в храме Юпитера Статора в первой речи против заговора Каталины восьмого ноября шестьдесят третьего года до нашей эры на созванном им заседании Сената города Рима. – Роберт со смехом смотрел на онемевшего студента.

– Вы вообще все знаете? – Ненашев растерянно стоял у стола.

– Все знать нельзя. А ты бери билет. Еще что-то осталось сдавать? – Роберт открыл зачетку.

– Последний.

– Значит соберись. Одно дело – денег не хватает: можно пережить, а вот отчисление… Хотя, – Роберт прищурился, – и отчисление можно пережить. Все можно пережить. Там никого под дверью больше нет?

– Как нет?! Стоят, родимые. – Коля отвернулся к стене и левой рукой, не глядя, взял билет.

– Ну как? Повезло? – Роберт смотрел на студента с улыбкой. Когда-то и он делал точно так же. Помогало не всегда.

– Могло быть и лучше. – В голосе Коли оптимизма не ощущалось.

– Готовься. – Роберт открыл дверь. – Что стоим? Заходим и берем билеты.

Он смотрел на склонившиеся над столами головы студентов, замечая каждое движение. Сидящий на последней парте бросил на него изучающий взгляд. Роберт видел всех, кто пытается списать. Стало смешно. Сейчас он уберет все написанное (точнее, списанное) в сторону и будет задавать совсем другие вопросы. А ведь прав Коля. Но не в том, что времена изменились. Есть вещи, которые не меняются с годами и правителями. Прав в том, что знания далеко не всегда определяют успех и положение. Куда важнее попасть в струю, уметь преподнести себя, уметь выкручиваться, налаживать мосты и чувствовать ситуацию. И он вдруг ощутил, что весь арсенал его навыков – всего лишь теоретическая база, которую он упрямо пытается представить студентам как основу их будущего успеха. А ведь сам он так и не убедился в правильности выводов, не ответил себе на вопрос: «А смогу ли я сам все это применить на практике?» Сейчас перед ним эти ребята замерли в волнении и убежденности, что от этого экзамена зависит дальнейшая жизнь. Сейчас он должен решить, кто из них продолжит учебу, а кто окажется у черты, которая должна изменить все то, на что они надеялись еще совсем недавно. В этом есть что-то до боли глупое: человек решает судьбу человека. Не Бог, не судьба, не слепой случай, а он сейчас ставит оценку и вдруг меняет что-то в жизни этого рыжего парня. А тот мечтает доучиться, работает по вечерам и выходным, чтобы существовать, и, может быть, даже без этого экзамена станет хорошим специалистом, проявив просто понимание и неожиданную проницательность. Кто может оценить невидимые стороны, скрытые до поры?

– Кому нужна тройка, давайте зачетки. – Роберт прочитал удивление в лицах.

Он молча расписывался, с одобрением отметив, что Коля единственный, кто остался на месте. Было приятно, что парень не обманул его ожидания.

– Ну что, по законам жанра, оставшемуся в одиночестве я должен предложить четыре. – Роберт улыбнулся. – Но шанс был один. Тебе придется отвечать.

– Но, может, три вы мне таки поставите, если что? – Во взгляде студента теплилась какая-то надежда.

– Нет уж. Теперь давай по-честному. – В душе он понимал, что четыре поставит по-любому, но хотелось дать заряд адреналина.

Пятерки не вышло, но четверку они на двоих натянули, разобрав половину билетов. Коля даже вспотел.

– Никогда еще меня так не гоняли. – Он смотрел, как Роберт выводит ему в зачетке заветную оценку.

– Вот видишь, что-то в памяти останется.

Роберт смотрел на уходящего парня, и на душе было очень хорошо. Конечно, несправедливо раздавать оценки просто так. Но и понимать, что ты не стал причиной чьей-то боли, было тоже очень приятно.

Мысленно он снова вернулся в тот вечер, когда встретил удивительную попутчицу в купе поезда. То, что Даша не позвонит, не вызывало сомнений. Да, впрочем, он понимал это и тогда, при расставании. Что он знает о ней? Только то, что зовут Даша. Стоп, и еще она терапевт.

«Интересно, а сколько в городе поликлиник?» – он быстро набрал в интернете запрос. Оказалось, что взрослых двадцать две. «Не так уж и много». Роберт начал собираться. На сегодня дел не оставалось, да и освободился он раньше планируемого. Зашел на кафедру, о чем-то поговорил с коллегами, собирающимися отметить конец сессии и начало отпуска. Больше его ничего не задерживало, и Роберт спустился к машине. Теория вероятности лишь на первый взгляд логична. Только сейчас рассуждать логически было сложно, а опыт говорил, что искомое всегда находится в противоположном конце от точки начала поиска. «Ну что ж, попытаемся обмануть законы невезучести». Он решил начать с середины, наугад отметив не самые дальние, но и не ближние районы. «Можно, в общем-то, и за день все успеть. Но дня целиком у меня нет. Значит, нужно проверять по две-три и по возможности в попутном направлении. Теоретически за неделю я ее найду», – мысленно Роберт уже составил план поиска. Ни зачем он это делает, ни что руководило им, ответить было невозможно.